Такси посигналило возле подъезда, и я, бросив напоследок взгляд в зеркало, вышла из дому.
Ночью выпал снег, укутав город и окрестности плотной пеленой.
Глазеть по сторонам мне было некогда: боевой задор, подстегнутый несколькими чашками кофе, начинал потихоньку разгораться в крови. Я на ходу делала заметки, прикидывала вопросы свидетелям и так далее. Разумеется, роль представителя потерпевшего, как уже упоминалось, в уголовном процессе незначительно. Но мне не хотелось в случае чего ударить в грязь лицом перед драконами…
Увлекшись мыслями о работе, я не заметила, что мы уже приехали. Только когда водитель тронул меня за локоть, я очнулась.
Расплатившись, выбралась из машины и замерла.
Все вокруг словно укрыто белым покрывалом с люрексом, сверкающим в солнечных лучах. На фоне снега огненные драконы смотрелись потрясающе: словно стайка снегирей собралась во дворе суда. Любопытно, им здесь насыпали зернышек?
Сгрудившись вокруг Шемитта, они молча наблюдали за мной, заставляя чувствовать себя одинокой мышкой перед целым взводом кошек. Никто не произнес ни слова.
Краем глаза я увидела, как из стоящей поодаль машины выбрался мужчина.
— Привет, Анна! — издалека радостно поздоровался он.
Я обернулась и с некоторым трудом узнала Сергея Василькова, который устремился ко мне с радостной улыбкой на лице.
— Добрый день, — вежливо ответила я, не посмев сказать «привет». Обращение на «вы» тоже прозвучало бы странно, потому пришлось выбрать нейтральную формулировку.
— Ты ко мне? — продолжил он, дружески похлопав по плечу.
Надо думать, драконам по вкусу столь явные приятельские отношения между адвокатом потерпевшего и судьей. Остается надеяться, что они не станут на это упирать в процессе, требуя отвода судьи!
Я смогла лишь кивнуть в ответ.
— Так заходи! Чего стесняешься? — он распахнул передо мной дверь.
Мне ничего не оставалось, кроме как войти, спиной чувствуя устремленные на нас взгляды.
Сергей проводил меня в свой кабинет, вручил чашку кофе, а после, как водится у давних приятелей, мы обменялись традиционными вопросами о жизни, семье и работе.
Откровенно говоря, не верилось, что я была без памяти влюблена в него пятнадцать лет назад. Кажется, что в душе мы остаемся мальчишками и девчонками, но в действительности жизнь все меняет до неузнаваемости. Когда случай сталкивает нас с когда-то близкими людьми, вдруг оказывается, что образы, которые так трепетно хранит память, уже не имеют никакого отношения к действительности. Давно нет девочки по имени Анна, которая когда-то была влюблена в сероглазого мальчика Сергея. Остались лишь адвокат Орлова и судья Васильков.
Зато теперь мы общались вполне непринужденно: рассказывали друг другу забавные истории из практики.
Прерывая наш тет-а-тет, приоткрылась дверь и в щелку заглянул прокурор, молодой гоблин унылой наружности, и помощник судьи.
— Разрешите? — спросил он.
— Конечно, заходи! — ответил Сергей, посылая мне извиняющийся взгляд.
— Простите, мне нужно идти, — поспешила откланяться, поняв намек.
— Конечно, иди, Ани, — рассеянно кивнул он, слушая какие-то объяснения помощника. — Зайти ко мне минут через десять.
Я едва не споткнулась. Надо было видеть лицо прокурора, когда он услышал это обращение! Детское прозвище в данной обстановке звучало подозрительно интимно. Полагаю, что вскоре поползут слухи о моей связи с судьей Васильковым.
— Конечно, — пробормотала я и торопливо выскочила из кабинета.
К счастью, за дверью уже ждали клиент и свидетели, которые забросали меня вопросами.
Минут через десять подтянулись огненные драконы, заполонив все пространство перед кабинетом судьи. Создавалось впечатление в коридоре суда вспыхнул пожар. Хм, где-то тут был пожарный щит с топориком и огнетушителем…
Вообразив себя, наседающую на Шемитта с топором в руках (впрочем, полить его пеной тоже было бы неплохо), я поневоле усмехнулась. Откровенно говоря, он вполне заслуживал такого обращения, но сейчас не время и не место для выяснения отношений.
Не осмелившись нарушить приказ судьи, я еще ненадолго заглянула к нему. На этот раз мы говорили исключительно о работе, обменявшись соображениями насчет этого дела…
После этого нас позвали в зал заседаний, чему я искренне обрадовалась. Демонстративное безразличие Шемитта действовало на нервы.
Заседание началось стандартно, с выяснения анкетных данных о личности подсудимых и установления участников процесса.
Каждого из хулиганов-драконов представляли адвокат и родители (несовершеннолетним подсудимых обязательно положен защитник в придачу к законным представителям).
Затем прокурор, как обычно, огласил обвинительное заключение, и судья поинтересовался у подсудимых, признают ли они свою вину.
— Нет! — прозвучало громом среди ясного неба.
— Почему же на предварительном следствии вы говорили иначе? — поинтересовался судья, явно недовольный таким поворотом дела.
Надо думать, он рассчитывал быстренько рассмотреть дела по упрощенной процедуре (то есть ограничиться допросом подсудимых и потерпевшего), а это возможно только в случае безусловного признания вины.
— К нам применялись меры физического и психического насилия, — по очереди отчеканили подсудимые.
Боги, какой бред! Васильков и прокурор явно считали так же.
— Вы обращались в прокуратуру или в суд с жалобами на незаконные действия следователя? — уточнил судья, отложив в сторону материалы дела.
— Нет, — последовал ответ.
В таких случаях суд дает поручение прокуратуре проверить эту информацию (разумеется, подтверждений не обнаруживается). Если нет медицинского заключения о наличии телесных повреждений, то ссылки на насилие совершенно бессмысленны.
К тому же не понимаю, зачем в данном случае все так усложнять? Дело элементарное, из трех подсудимых только один достиг возраста уголовной ответственности. Остальным вообще ничего не грозит, от них требовалось только дать показания, подтверждающие вину старшего товарища.
В пересчете на человеческий возраст только старший дракончик перешагнул шестнадцатилетний предел. Откровенно говоря, на месте родителей я бы не стала так рьяно их выгораживать — лучше задать взбучку сейчас, чем ждать новых выходок.
— Объявляю перерыв на пятнадцать минут. — Обведя взглядом зал, раздраженно провозгласил судья. С шумом захлопнул кодекс и добавил: — Рекомендую защитникам еще раз хорошенько обдумать свою позицию.
Он покинул зал и укрылся в курилке, а остальные участники процесса устроили дебаты прямо в коридоре.
