три мне запомнились надолго! Первое из трех жутко щипало кожу, как будто кислотой облили, второе было вязким, как подогретая смола, и жгло, хотя было холодным, а третье… облив меня третьим, Тома, кажется, решила содрать с меня три шкуры в прямом смысле! Взяв жесткую мочалку, она с особым усердием прошлась по моей спине, плечам, шее, животу и ногам. К слову, во время этой обработки, нелюдь от усердия чуть не утопила меня в ванной.
К тому моменту, когда я уже не верила, что это когда-нибудь случится, мне все-таки разрешили вылезти из воды. Завернувшись в теплое полотенце, я приготовилась к дальнейшим испытаниям.
– Надо высушить тебе волосы, – сказала нелюдь, берясь за расческу.
Она создала в воздухе вихрь и принялась бережно расчесывать каждую прядку, так, что волосы становились немного волнистыми.
За то время, пока нелюдь занималась моей прической, у меня было время отдохнуть после тех жутких мазей. Все же вытерпеть такую масштабную головомойку, когда не знаешь, что на тебя сейчас будут лить и насколько это будет неприятно, не просто!
– Ну, отлично, – улыбнулась Тома, проведя пальцами по моим волосам. – Потрогай сама. Разве не приятнее?
Я послушно дотронулась до своей головы и… обомлела.
– Что за?… – удивляюсь, вновь и вновь пропуская волосы через пальцы. Они были мягкими до того, что не хотелось отпускать, совершенно не путались, как это было обычно, и пахли так, что у меня у самой глаза от удовольствия закатывались! – И это все от той гадости!?
– Именно! Это сейчас ты сопротивляешься, потом тебя от этих мазей не оттащить будет, – пообещала Тома, довольно разглядывая свою работу.
– Ммм… да, привыкнуть к этом будет не так сложно, – соглашаюсь, еще раз дотрагиваясь до своих волос.
– А теперь будем работать над лицом. Встань перед зеркалом, покажу тебе пару приемов.
Теперь начались мастер-классы по макияжу…
Как оказалось, в этом мире нет никакой туши, румян, помады и прочего. То есть они есть, но ими пользоваться считается постыдным, это признак крайней бедности. Вместо красок местные барышни используют куда более странные средства… что-то вроде иллюзии. Причем используются эти иллюзии не как в нашем мире, а иначе. На веки не наносятся темные прозрачные мазки. После одного заклинания веки сами темнеют, так же и со всем остальным. Лицо преображается и это не только внешне, но и внутренне, как будто свойства кожи изменяются. В итоге работы все выглядит очень естественно, нет и намека на постороннее вмешательство.
Тома рассказала, что существует даже такая профессия у ведьм, считающаяся, между прочим, очень престижной. Это кто-то вроде визажисток, только пользуются не косметикой, а магией. Можно создать абсолютно любой образ, он будет выглядеть естественно и продержится достаточно долго. Если хорошенько заплатить, можно купить себе красиво лицо на всю жизнь, например.
«Да, женщины из моего мира много бы отдали за одну такую мастерицу!» подумала я. Чуть позже мне пришлось изменить свое мнение, так как я узнала, сколько стоят такие услуги и чем они могут кончится, если работает неопытная колдунья. Из-за ошибки можно остаться без губ или век, без глаз или с прожженными щеками. Правда, об этом я узнала после того, как испытала на себе магию нелюди. И хорошо, потому что иначе бы я на этот эксперимент в жизни не решилась бы… по крайней мере, никогда больше не решусь.
– Ты почти готова, – сказала Тома, внимательно осмотрев меня. – Не хватает только подходящей одежды. Пойду, отыщу что-нибудь в общем гардеробе, а ты пока посиди здесь.
Нелюдь вышла из умывальной.
Оставшись одной в ванной, я с облегчением выдохнула. Все, наконец, закончилось и больше меня не будут ничем поливать, мазать и щипать! Было ужасно неприятно… хотя результат вполне компенсирует все мучения.
Посмотрев на свое отражение в зеркале еще раз, я невольно улыбнулась. Невозможно было предположить, что я могу быть такой. Гладкая бархатистая кожа без уродливых шрамов, мягкие волнистые волосы, глаза, украшенные ускользающей от внимания дымкой, выразительный прямой взгляд, нежные прозрачно-розовые губы… Не выдержав, я ради интереса попыталась состроить глазки своему отражению. Результат так меня рассмешил, что я чуть не упала с табуретки от смеха.
Вскоре вернулась Тома, в руках у нее было сложенное платье оттенка кремового цвета. Что-то среднее между серебристым, бледно-бледно розовым и цветом слоновой кости. Верхнюю часть украшала однотонная вышивка из ниток чуть темнее цвета самой ткани. Подол оказался не очень пышным и не слишком свободным, но очень красивым: на нем вышивка становилась немного бледнее и появился прозрачный сверкающий бисер. Да, в моем мире такая роскошь стоила бы немало… свадебные платья они вообще дорогие.
– Это что такое? – недоуменно хмурюсь, глядя на наряд. – Вы меня что, замуж выдавать собираетесь?
– Замуж? – удивилась Тома, посмотрев на вещь. – Вообще-то, это самое обыкновенное платье.
– Но оно похоже на свадебное.
– Гхм. Насколько я знаю, на твоей родине свадебным платьем считается все, что не грязное и не дырявое, – сострила нелюдь. – Вставай, будем натягивать на тебя это произведение искусства.
Вопреки ожиданиям Томы, платье на меня наделось без труда. Корсет, лиф, юбка, все сидело идеально, как будто шили по моим меркам.
Дополнением к платью стали туфли без каблуков и длинные, до предплечий, шелковые перчатки, чтобы скрыть никуда не девшиеся узоры на левой руке. Надеть перчатку на неподвижные скрюченные пальцы стало отдельной задачей.
– Посмотри на себя, ведьма, – усмехнулась Тома, развернув меня за плечи к зеркалу. – Посмотри и скажи еще раз, что наемники из трактиров – твои соратники!
– Даже не знаю, что ответить, – растерянно сказала я, смотря на себя круглыми от удивления глазами. – Какое-то платье, пара зелий и…
– Одно могу сказать наверняка: твой рыцарь наконец прекратит досаждать мне, – Тома самодовольно усмехнулась, сдув со лба кудрявую прядку.
– Нет, это вряд ли, – качаю головой, поворачиваясь к зеркалу боком. Боги, как же выглядит моя грудь… а талия? А спина? А плечи?… – Черт, неужели это все мое? – недоуменно спрашиваю, проводя руками по талии.
– А я это все смогу потом снять?
– Конечно. Просто потянешь за шнурок сзади… Только сейчас не пробуй! Иди, лучше, покажись Дейкстеру. Пусть оценит мою работу.
Кивнув, я вышла в комнату.
После нагретой паром ванной помещение показалось холодным, и я невольно поежилась.
– Ух-ты! – подскочил ко мне Леопольд. – Какое платье!
– Ага, – улыбнулась я, бережно разглаживая руками подол. – Мне тоже, как ни странно, нравится!
Подойдя к зеркалу в комнате, которое было гораздо больше, чем в умывальной, я с удовольствием всмотрелась в своей отражение.
Тут зазвонили маятниковые часы на стене. Они
