переправили ее милость в Чертоги Правосудия?
— Еще шаг, и вашей тварюшке конец.
Я остановился.
— Вы поняли, о чем я говорю? Уничтожите меня — и тем самым уничтожите себя самого.
— Да-да, я понял. Но вы не ответили на мой вопрос. Я знаю, что вы привели ее в Чертоги, и там она родила. Но была ли она тогда уже беременна? Об этом вы знали? Вы привели обратно ее дочь? Как вообще все это сработало?
— На вашем месте я бы…
— Вы очень, очень не на моем месте. Даже близко не на моем, и вряд ли вам это светит. А теперь — вы будете отвечать на мои вопросы?
— Конечно же, нет. И если хотите выбраться отсюда живым, возможность у вас только одна.
— А, хорошо. А то я уж забеспокоился.
— Вот что вы сейчас сделаете. Предлагаю вам слушать очень и очень внимательно, потому что я уже чувствую давление, и вот честно скажу, не знаю, сколько у нас осталось времени.
— Хорошо, говорите, — кивнул я. — Должно быть интересно.
Нас разделяли два длинных шага.
— Я сейчас создам проход в ваше время, на дорогу рядом с Особняком-на-обрыве. Вы дадите мне слово, что не будете возвращаться или вмешиваться каким бы то ни было способом, и пройдете туда. Потом я позволю вашим зверушкам последовать за вами.
— Ага, — сказал я. — А могу я сделать встречное предложение?
— Вы не в том положении, чтобы…
Я обнажил клинок и двинулся вперед — так быстро, как только мог. Из полностью расслабленного положения — обнажил, шагнул, ударил; честно говоря, я не был уверен, что смогу попасть куда нужно, пока не почувствовал, как клинок дрогнул в руке: Леди Телдра вошла ему под подбородок, пробив голову до самого свода черепа.
Да. Кушай, Леди Телдра, возьми его [6]. Возьми все то искаженное уродство, что у него вместо души, прожуй его, перевари и пусть он сгинет сгинет сгинет. Его безмолвный вопль, исполненный муки и отчаянья, длился долго и еще дольше звучал у меня в ушах, и меня это совершенно не беспокоило. В момент смерти его взгляд столкнулся с моим, и сквозь вал ненависти я ощутил вибрацию мысленной связи, которая оформилась в слова "я запомню" и "ты еще пожалеешь". Должен признать, вполне приличные предсмертные слова. Впрочем, впечатлен ими я не был. В последний миг перед смертью он начал превращаться, но далеко не продвинулся, и сейчас представлял собой в-основном-человеческое нечто с демоническими чертами. Те, кто изучат волшебство или демонов, могут извлечь любые угодные им следствия из того факта, что после смерти он не обрел свой истинный вид.
Ротса уже планировала на землю. Я перепрыгнул через останки Армарка, нашел Лойоша и поднял его: он был не холоднее обычного. Ротса зашипела, хлопнула крыльями, и не то подпрыгнула, не то спланировала, но в итоге оказалась у меня на плече.
Я мысленно потянулся к Лойошу:
"Эй, ты тут? Эй? Лойош?"
И получил какой-то отклик. Еще не сознательный ответ, но — отклик, и колени мои от облегчения почти подогнулись. Теперь мне осталось заняться лишь одним мелким вопросом: что, если демон все же говорил правду? Я осмотрелся. Вроде все выглядело нормально. Не то чтобы я понимал, на что именно тут смотреть.
Осторожно спрятав Лойоша под плащ, я взял Армарка за ноги и поволок труп в направлении, которое, я надеялся, было правильным. Такой вот хитрый план: если я смогу доставить его тело в другое время до того, как все рухнет или он столкнется с самим собой, значит, даже если этот гад не соврал, это не будет иметь значения, потому что они так и не встретятся. Умно, правда?
А теперь вопрос: как парень, который десять лет промышлял заказными убийствами, ухитрился забыть, насколько тяжелые эти проклятые драгаэряне, особенно когда они покойники? Меня хватило на пару футов, потом я замер, тяжело дыша.
Ладно, всегда остается надежда, что он соврал — собственно, на это я с самого начала и положился. Ну, он ведь демон, так? А демоны способны появляться одновременно в двух местах, что должно значит также, что два его могут существовать в одном времени и ничего не разрушить. Наверное. В сотый уже раз я пожалел, что не могу побеседовать с Некроманткой. И как раз думал, похоронить ли его или пустить плыть по реке, когда воздух передо мной пошел этакими волнами, как в жаркий день над морскими водами, только сейчас была не жара и не день, да и моря не наблюдалось. В желудке заныло, первой моей мыслью было "проклятье, ну вот, уже…" — но нет, сквозь мерцание прошел еще один силуэт, и во второй раз за эти краткие минуты коленки мои дрогнули от облегчения. Наверное, старею.
— Привет, Девера, — сумел произнести я.
— Привет, дядя Влад. Мы не должны быть здесь.
— Я знаю. Можешь вытащить нас?
Она кивнула и подала мне ладошку.
— Идем со мной.
— А он? — спросил я.
Она взглянула на останки демона, и выражение на ее мордашке поменялось на нечто сложное, но по большей части
