— Ну! — бросил он. Если бы я его не знал, то сказал бы, что до этого он был на меня обижен, и лишь секунду назад между нами воцарился мир. — Впрочем, от меня ведь немало пользы, верно?
— Кто тебе наговорил такую чушь, Кашель? — Мы приближались к базе. — Лучше скажи — не будет проблем с тем, чтобы провезти меня в часть?
— Никаких.
— Странно. Черт побери, почему? Ведь если в эту часть нелегально перебрасывают людей из другого измерения, то здесь должны быть порядки куда серьезнее, чем на любой военной базе, так?
— Верно, я сам об этом думал. Может, не хотят вызывать подозрений повышенной бдительностью? А кроме того, я тебе говорил — это какая-то весьма странная компания, может, не все обо всем знают? Или взять эту войну с космическими пришельцами — никто их не видел, никогда. Во всяком случае, так называемому общественному мнению не предъявили ни одного урода из космоса, а корабли, которые я видел, точно так же могут быть глыбами замерзшей мочи, вылитой в космическое пространство. Но все послушно спускаются в бункеры, словно заводные марионетки, хотя никто не бомбардирует их города. Не знаю, может, вся эта война — сплошной обман.
— Может, ты и прав, Кашель, хотя довольно проблематично обмануть целый земной шар, но умоляю — давай займемся сейчас прикрытием собственных спин и того, что ниже. Нам нужно въехать на территорию, вывезти моего двойника, а потом заняться организацией возвращения. Ты знаешь кого-нибудь из их транспортной команды?
На секунду оторвав взгляд от шоссе, он посмотрел на меня и сразу же — почти вслепую — свернул в ответвление автострады. До части оставалось еще несколько минут езды. Почти половину этого времени Кашель провел в раздумьях, затем покачал головой.
— Нет. Они ни с кем не общаются. Привозят, выгружают и уезжают. Только тогда мы можем туда войти.
— Номера машин? Какие-нибудь имена?
Он снова покачал головой, и я оставил его в покое. Мы подъезжали к воротам, а я не знал, каким образом мне предстоит их преодолеть. Толкнув Кашля локтем, я спросил его об этом, но он меня проигнорировал. Я сел поудобнее и изобразил на лице скучающее выражение. Кашель нажал на приборной панели две неприметные кнопки, видимо, приводя в действие закодированный сигнал-пропуск. Я спросил об этом сержанта, когда мы сворачивали в сторону наших казарм.
— Да, проверка осуществляется на ходу, — подтвердил он мою догадку.
«Хорошо, — подумал я, — есть на чем уехать отсюда, не вызывая ненужной паники. Зато пока не с чем, и неизвестно, когда. Детали».
— Остановись как можно ближе к лазарету. — Я огляделся по сторонам. — Он там? — показал я головой в сторону здания. Сержант кивнул. Становилось все темнее. Я подумал, что через несколько минут нам придется отказаться от общения кивками, поскольку в наступающих сумерках мы ничего не увидим. — У тебя есть какая-нибудь идея, как его оттуда вытащить?
— С ума сошел?! У парня подозревают паранойю, он опасен своим непредсказуемым поведением, а ты…
— Ясно. — Я положил руку ему на плечо и сжал. — Ладно. Тогда иначе — как я могу к нему пробраться?
— А это совсем другое дело! — Он выдернул руку и потянулся к дверце. — Видишь то окно? Наполовину затемненное? — Я утвердительно буркнул. — Когда жалюзи поднимутся до конца, сможешь забраться в палату.
Он выскочил из машины, машинально поправляя мундир, быстрым шагом подошел к дверям здания и скрылся за поблескивавшей отраженным светом стеклянной дверью. Я спокойно подождал две минуты, затем, уже менее спокойно, еще две. Пересев на место Кашля, чтобы быть ближе к выходу, я начал отбивать пальцами быстрый ритм на руле, но тут на светлом фоне появился чей-то силуэт, жалюзи дрогнули и поползли вверх. Выскочив из машины, я подбежал к стене. Подпрыгнув с разбега, я схватился за нижний край рамы и подтянулся. Четыре секунды спустя я был уже в палате. Кашель с мрачным видом стоял у двери, и я чувствовал, что каждый, кто вошел бы в палату, угодил бы под тяжелый кулак ветерана американской армии. Оуэн Второй, или Олдос, лежал на койке, уставившись в потолок и что-то беззвучно шепча. Подойдя к нему на цыпочках, я осторожно наклонился, но он никак не реагировал на мое присутствие, не удалось мне и понять, что он бормочет. Бросив сержанту ободряющий взгляд, я потянул Олдоса за руку, и тот сел, почти не сопротивляясь. Надо сказать, что манипулировать собственным трехмерным зеркальным отражением было не слишком приятно. Поправив подушку, я обнял Олдоса и приложил часы к его уху. Я мог лишь молиться о том, чтобы после сеанса с Лимдред гипнотизер сработал хотя бы еще раз. Включив воспроизведение гипнотизирующих последовательностей Робина, я велел Кашлю:
— Запри дверь, и если даже сам президент будет корчиться от нетерпения, никому не открывай.
Сержант еще до этого встал боком к двери, блокируя ее ногой; он запер дверь и слегка изменил позу, поставив ногу плотнее к двери. Я мог быть уверен, что даже если кому-то удастся ворваться в палату, то это будет означать, что действительно не существовало абсолютно ни одного способа его остановить. Я вернулся к проблеме номер один.
— Олдос, когда я скажу: «Семьдесят семь и три седьмых», ты проснешься и поедешь к себе домой, к жене. Ты не будешь ничего помнить, кроме того, что у тебя два дня жутко болела голова и ты взял неделю отпуска, чтобы съездить в горы, отдохнуть. Но ты соскучился по Лимдред и потому вернулся через четыре дня. Ты не будешь помнить, что был в больнице… — Я подумал, не оставить ли Олдосу больничные воспоминания, туманные и нечеткие, но прекрасно заполнявшие его отсутствие, однако решил, что кто-нибудь, может быть врач или Лимми, может проверить, и окажется, что ни в одной больнице в радиусе двух световых лет такого пациента не было. Я отказался от своей идеи. — Повтори.
Неожиданно бодро, четко и точно он повторил инструкции. Часы действовали отменно, а сам объект подсознательно радовался при мысли о том, что вырвется из наших лап. Тем не менее я велел повторить все три раза, потом подмигнул Кашлю:
— Теперь самое сложное — берешь этого типа и везешь к себе, возле дома стоит голубой «форд-фрон-тьера». Запихнешь его туда и повторишь набор цифр, помнишь? — Несмотря на его утвердительный кивок,
я схватил прицепленную к карточке Олдоса ручку и нацарапал «77и 3/7» на ладони сержанта. — Потом вернешься сюда и поможешь мне выбраться из этой клетки. — Я обвел рукой палату. — Самое позднее завтра я должен быть в своем отряде. А кстати, там что-нибудь происходит? Где они сейчас?
— Почти ничего — зализывают раны, у каждого какие-то есть. Один погибший, ну и ты… — он показал глазами на Олдоса, — тяжелее всего пострадал. А разместили их сейчас в секторе 12A-07L, это у границы базы. — Он показал рукой направление.
