ворочаясь в постели. От безысходности и бессонницы перечисляла, что надо сделать. Заменить матрас, приглушить ночники, купить другие саше. Понять, как жить дальше. До меня только сейчас начало доходить, что это навсегда. Стелла навсегда. И не помогут сестра с мужем, у них своя семья и свои дети в перспективе. Они не научат меня быть матерью. И не дадут Стелле то, что должна я.
Но что я могу дать?
Я разбираюсь в сортах виски, скотча и бренди, фасонах платьев и модных веяниях, знаю, как делать крышесносный минет и как тратить деньги, которые я не заработала. А еще умею от души, со всей искренностью, ненавидеть. Так себе набор для начинающего воспитателя.
Безопаснее вообще молчать. Может, повезет, и Стелла вырастет приличным человеком сама.
Нет, в эту ночь мне не заснуть. Мысли, одна мерзостнее другой, не давали покоя. Я быстро набросила халат и отправилась вниз, чтобы что-то выпить. Из «чего-то» остался только чай, Герберт каким-то уму непостижимым образом забрал все спиртное. Но и чай сойдет, главное – занять чем-то руки.
Проходя мимо комнаты Стеллы, я услышала неясное бормотание и что-то, напоминающее плач. Ну да, разумеется. Могла бы и догадаться. Маленькую девочку после такого не мучают кошмары? Как же!
Я в задумчивости остановилась. Зайти? Или дать ей побыть одной? А если Стелле плохо? А если нет? И вообще, что я ей скажу? Не расстраивайся, твоих родителей убили, но ты не плачь, тетя Кайла купит тебе новое платье?
Когда-то я это проходила. После смерти мамы я плакала каждую ночь на протяжении нескольких недель. Единственным человеком, который хоть немного старался меня утешить, была Кортни. Правда, она тогда была слишком маленькая и почти не понимала, что происходит.
Некоторое время побеждал здравый смысл, уговаривавший отстать от ребенка. Но недолго…
– Спишь? – Я сунула в комнату сначала голову.
В темноте было видно плохо, но Стелла приподнялась.
– Хочешь мороженого? Сейчас ночь, но… ты же не худеешь. И я тоже. Можно себя побаловать. Я войду?
Стелла медленно кивнула. И не стала отказываться от мороженого, с аппетитом принялась есть. Не очень педагогично, да… и зубы она на ночь уже почистила, и вообще сладкое вредно. А уж холодное сладкое – тем более.
– Надо решить, что будем завтра делать. Хочешь, пойдем на праздник? Запускают первый поезд… наверное, будет весело. Посмотрим на церемонию, проводим поезд, а потом где-нибудь погуляем, покормим уток.
Стелла снова кивнула, а потом воцарилась тишина. Она бы, может, и рада была поговорить, но не могла, а чтобы писать в блокноте, слишком темно. Да и я не умела вести задушевные беседы с детьми. Я вообще никогда не оставалась с ними наедине так надолго.
Стелла вздрогнула так, что креманка выпала из рук. Я и сама едва сдержалась от того, чтобы выругаться.
– Кого принесла нелегкая посреди ночи?
Я поднялась, чтобы пойти и открыть, но Стелла мертвой хваткой вцепилась в мою руку. А ведь ее отец тоже вышел открыть дверь кому-то нежданному.
– Не бойся. В холле охрана, она пропускает к нам только близких. Наверняка Герберта замучила совесть и он принес нам ранний завтрак.
Но у самой в голове уже витали непрошеные нехорошие мысли. Охрана есть, но если маги, напавшие на родителей Стеллы, действительно сильны и обладают ментальными способностями… охрана может оказаться бесполезной.
– Постарайся уснуть. Ничего не бойся. В этом доме столько охранной магии, что даже таракан не пролезет. К слову, тараканов я боюсь больше, чем всяких темных магов.
Нехотя Стелла послушалась. Я сомневалась, что она уснет. Скорее, даже была уверена, что дочь будет напряженно вслушиваться в происходящее в холле. Хоть бы там не происходило ничего слишком активного! Хватит с нее потрясений.
Прежде чем открыть дверь, я залезла в ящик комода в холле. Рука удобно легла на рукоять револьвера. Магия есть магия. Техника надежнее. Что случится раньше? Ментальный маг ударит мне по мозгам или я сделаю ему дырку в черепе? С такого расстояния я даже с мигренью от ментального воздействия не промахнусь. Даже если это станет последним, что я сделаю в жизни.
Красивый бронзовый глазок был закрыт резной заслонкой. Я увидела в холле мужчину с корзиной в руке. Позади – охранников, совершенно здоровых и не вызывающих подозрения.
– Кто это? – спросила я.
– Доставка цветов по Даркфеллу, миледи. Для Кайлы Кордеро.
Рука остановилась на полпути. Цветы? Ночью? Что за шутки?
– Извините…
Нам со Стеллой здесь жить. В перспективе – всю жизнь. И если я не буду открывать людям дверь, я прослыву психопаткой, что вряд ли отразится положительно на жизни девочки. Ладно…
Я спрятала револьвер за спину и открыла дверь. Улыбчивый молодой парень протянул корзину. В ней я заметила конверт. Цветы были красивые, нежно-розовые, с переходами в белый. Я расписалась за доставку и натужно улыбнулась охране.
Сердце все еще билось учащенно, но вместе с этим накрыло облегчением. Я достала записку.
«Вот ты и стала мамой. Только наследства все равно не видать. Тебе, должно быть, обидно. Но я все равно тобой горжусь».
– Это всего лишь цветы, Стелла! – крикнула я, чтобы ребенок не волновался. – Ложись спать, завтра с утра поедем гулять.
Убедившись, что ночник в комнате Стеллы погас, я направилась в свою комнату, к трюмо. Зеркало в ночной полутьме выглядело немного жутковато.
Поверхность пошла рябью, когда я окропила зеркало специальным зельем. Силуэт Герберта проявился не сразу, но постепенно картинка прояснилась. Он был расслаблен, держал в руках бокал с бренди (наверняка с тем, что стащил у меня) и усмехался. Улыбнулась и я, выбрав из арсенала самую стервозную улыбку.
– Я так понимаю, ты получил мой подарочек, – сказала я.
– Кайла, милая, в следующий раз, когда наймешь девочку по вызову, чтобы меня подставить, придумай ей более убедительную легенду. Кортни не ведется на дешевые розыгрыши.
– Жаль, я надеялась, она отправит тебя спать на лавочку в саду.
– Как тебе цветочки?
– Милые, сохраню их до твоих похорон.
Он рассмеялся, откинувшись на спинку кресла, в котором сидел. А я не удержалась и ударила в спину:
– Я надеялась, ты воздержишься от мести. Стелла испугалась до полусмерти.
Герберт посерьезнел и, как мне показалось, даже слегка смутился.
– Я не подумал о ней. Извини.
– Я тоже. Мы больше не можем жить как прежде, да?
– Похоже на то. Кажется, я еще не готов быть отцом.
– Как и я – матерью. Герберт…
– Мм?
– Когда у тебя будут дети, не будь таким, как наш отец.
– Конечно, детка, –
