Ознакомительная версия.
– Класса «Калипсо»?
– Именно. Со стороны это могло показаться забавным. Шесть одноместных катеров – что они способны устроить, тогда как другие воюют с помощью крейсеров и эсминцев, не говоря об анималах. Но он встроил в каждый из катеров по три хроноконтура, а ключом сделал свой генетический код.
Сулла кивнул. Пока что в информации Роберта было не так уж много нового.
– Первый катер он взорвал во время потешного боя, уничтожив всех игроков. Удалось спастись лишь одному анималу. Впрочем, спастись – не совсем верно. Живой корабль разорвало пополам. Но он умудрился удрать, пока остальных засасывало в воронку гипера.
«Запись боя, которая появилась в Галанете, ее демонстрировали на заседании у консула».
– Остальные?
– Погодите! Один из катеров оказался на Крайней Фуле. Скорее всего, он не предназначался для немедленного введения в действие. Но пилотировавший его клон по какой-то причине погиб. А фульчане сдуру попытались залезть внутрь корпуса, взорвали катер и практически уничтожили свою колонию.
– Ты так подробно рассказываешь об этой истории. С чего бы это?
– Я расследовал это дело. Мы с вами коллеги. Итак. Первый взрыв оказался мощнее, чем рассчитывал Артур, погибли не только игровые корабли, но и корабль наблюдателя с тремя олимпийцами на борту. Арбитр игр Говернон ВП доложил обо всем Совету Двенадцати, олимпийцев и Артура приговорили к смерти. Он бежал. И не просто бежал, а прихватил с собой оставшиеся корабли смерти. Почему-то у него возникла идея отправиться на Колесницу и за обещание убежища отдать в руки колесничих свои игрушки. Сказано – сделано. Они даже разработали план господства и начали его осуществлять. Но Артур поссорился с колесничими и бежал на «пастухе», оставив в распоряжении «союзников» два катера.
– Что было дальше, я уже знаю. Один катер они взорвали на планетоиде китежан, создав новый прокол в гипер.
– И получили возможность подобраться к Китежу помимо Звездного экспресса.
– А второй они прислали в наш сектор. Чтобы уничтожить станцию.
– Или всю планету, это как повезет. Я искал Артура все эти три года. Но подумать не мог, что он укрылся на Крайней Фуле, на этой вымороченной планете.
– На его «пастухе» был генератор нейтрализатора «Пыли веков». Артур вошел в сговор со старостой, поделился с ним возможностью не просто сохранить жизнь, а продлить ее на годы и годы…
– В таких кошмарных условиях?
– Главное – властвовать.
– Идиотизм.
– Кто спорит! Но Краб мечтал о возвышении своей планеты и ненавидел Лаций. Патологически ненавидел. В таком случае лучше погибнуть и уничтожить всех, кто вокруг тебя, лишь бы не дать тому, кого ненавидишь, возвыситься. Уж не знаю, на что он надеялся. Наверное, Артур поведал ему, что Лаций вот-вот будет уничтожен, и это согревало сердце Краба.
– Ладно, оставим Краба в покое. У нас теперь новая игра.
Не сразу смысл сказанного начал доходить до Суллы.
– Новая игра? – переспросил он. – И на что вы играете в этот раз?
– Вопрос не на что. А чем.
– Чем… – повторил Сулла, и в тот миг все грехи его предков, о которых он помнил с самого детства и которые его так мучили, показались смешными и нелепыми проделками подростка. – Вы ведете расследование тайком, не так ли? Видимо, Совету Двенадцати лучше не знать обо всем этом. И вам нужен генетический код Артура ЭПа. Ключ к оставшимся двум катерам.
– Что?
– Ну, вы же сами сказали – шесть боевых катеров. А мы знаем только о четырех. Где-то находятся еще два. И вы, по-видимому, знаете – где. И это не Лаций или Нерония…
– Неважно! – перебил его Роберт ЛД. – Мне в самом деле нужен генокод Артура. А взамен…
– Взамен?
– Мы изменим ход игры.
– Вам это под силу?
– В какой-то мере. У меня есть пара бонусных очков.
– Это много или мало?
– Возможно, вам этого будет достаточно.
* * *
Машиной Корвина управлял автомат. Надо было лишь ввести координаты пункта назначения и условия путешествия: обычный или скоростной режим, открытые окна или герметичный салон, после чего можно устроиться в адаптивном кресле и предаться размышлениям.
Корвин выбрал обычный режим и открытый салон. Пусть времени не так уж и много, но стоит посмотреть, как живут бессмертные.
«Разве ты и сам не бессмертный? – спросил голос предков. – Что такое бессмертие? Всего лишь память о том, что с тобой было».
«А моя личность? Она ведь погибает…» – мысленно возразил Корвин.
«Считай, что ты просто обновляешься с каждым циклом».
«А смерть?»
«Считай ее неприятным эпизодом».
«Яд, который отравит любую бесконечность. Бессмертные живут на этой планете. И они не ведают, что такое – бояться смерти».
«Разве они счастливы?»
* * *
За границами припортового города начался шикарный пригород: даже на Островах Блаженных не увидишь ничего подобного. Каждый особняк выглядел дворцом. Причем дворцом, который построили совсем недавно. Этот свежий блеск красок, безупречная белизна колонн, синие, как горные озера, стекла говорили о немыслимой роскоши и дороговизне. Именно в таких дворцах и должны обитать бессмертные.
По белой, сахарно-белой дороге машина бесшумно подъехала к воротам одного из особняков. Ворота были уже распахнуты, машина сделала круг вокруг мраморного фонтана и остановилась.
Корвин вступил на мощенный мрамором двор и ощутил легкую пустоту внутри.
«Неужели я так волнуюсь?» – подивился он сам себе.
Пока ехал, казалось, что предстоящая встреча будет просто неприятной – но никак не волнующей. И вдруг его всего трясет, и он никак не может сладить с этой дрожью.
Управляющий домом компьютер открыл перед ним двери, Марк миновал холл, затем – небольшую гостиную.
– Я жду вас в кабинете, – раздался откуда-то сверху голос.
Дверь из настоящего неронийского дуба отворилась сама.
Марк остановился на пороге. Человек у окна стоял к нему спиной.
– Значит, ты все-таки нашел меня, Марк, – стоявший у окна человек повернулся.
Он выглядел лишь немного моложе нынешнего Марка, высокий, атлетически сложенный, с правильными чертами лица и темными прямыми волосами. Здесь, на Олимпе, его именовали Говернон, ВК. Валерий Корвин. Но у Марка язык не поворачивался так именовать этого человека даже в мыслях.
– Вечной весны, как говорят на Олимпе, – Марк слегка поклонился, стараясь держаться с Говерноном, как и с Посейдоном, – вежливо и холодно.
С Говерноном это сделать было гораздо труднее.
«Это всего лишь оживший портрет», – сказал он сам себе.
– Не расскажешь, как ты это сделал? – Говернон улыбнулся. Немного фальшиво. – Как догадался?
– Нет, не расскажу. Во всяком случае, пока.
Ознакомительная версия.
