— Нет, как раз-таки тут ты не при чем, — она отвернулась к окну, раздумывая.
— Извините, я приношу только проблемы.
Имельда резко повернулась к брату и рассмеялась. Ведь именно так, совершенно аналогично она думала и о себе. Ровно то же самое.
— Нет, нет, Митриш, это не из-за тебя. В том, что меня записали во враги государства нет твоей вины.
— Тогда что же? Как? Я запутался…
— Погоди. Это не так просто сказать.
Имельда стала кусать губы. Сердце заволновалось.
— Просто скажи, — пожал плечами мальчик. — Хуже уже все равно некуда. Я императорский отпрыск, предки мертвые, меня не ищет разве что ленивый, а ты в розыске, как враг народа. Что может быть поганее всего этого?
Она хотела сказать «я не твоя сестра». Хотела рассказать правду об убийстве его мамы, но язык повернулся не много не так. Точнее, совсем не так.
— Я вала́р.
Наступила пауза. Девушка ожидала любой самой разной реакции, но ее не поступало. Мальчишка озадаченно скривил губы и нахмурил брови, раздумывая. Возможно, что поколение Митриша было тем самым, кто вообще мог не помнить о таких, как она. Скорее всего, на нем история вала́ров прекратила бы свое существование, канув в лету.
— Вы тоже управляете страной? — сконфуженно предположил мальчик.
Девушка вздохнула.
— Нет. К счастью. Своей бы жизнью научиться с толком распоряжаться.
— Тогда я опять ничего не понял.
— Вала́р это тот, кто… — Имельда задумалась. Кто такие вала́ры или, как выражался лич, «Обретшие знание»? Сказать однобокое «те, кто все знают» — солгать. Имельда не знала всего. Но как еще объяснить ему, чтоб он понял? — …это люди со способностями, которые… позволяют знать о других людях различную информацию… — тяжело подбирая слова, произнесла девушка, но мальчик по-прежнему был не впечатлен. — Тяжело объяснить, — скисла Имельда.
— И из-за этого вас объявили в розыск?
— Да.
— Но почему? — возмутился подросток.
Имельдав пожала плечами.
— Вала́ры вне закона, уже очень давно.
— Хм… — задумался Митриш, — это из-за этого вы стали полностью седой? — Имельда улыбнулась. — Вы… ты раньше вроде была брюнеткой…
— Это, — она накрутила прядь на палец, дернула и отпустила, — Нет, это не из-за моих способностей. Просто так получилось. Когда-нибудь расскажу, в другой раз.
— Ни за что не стану некромантом, — с преувеличенной серьезностью ляпнул Митриш, который связал белизну волос с единственной причиной по которой можно так быстро поседеть — работой девушки. И он до сих пор был не в силах определиться с тем, как ему обращаться к своей сестре, которая совсем недавно была одной из Маэстро. Девушка развеселилась, услышав такой вердикт, и поднялась. Все же у нее осталось дело, которое нужно было скорее решить.
Завязывая за ширмой тесемки от деревенских шаровар, которые были на несколько размеров больше, девушка давала последние инструкции брату:
— Если не вернусь через два часа, уходи.
— Куда?
— Не важно. Куда угодно, только подальше отсюда. Потому что причиной не вернуться сюда через два часа может быть только то, что меня поймали. И схватить тебя я не дам. Если уж меня схватят, то станут допрашивать. И рано или поздно я сдамся. Не сама, так пытками, не пытками, так зельями правды доканают. Императорские ищейки знают свою работу и делают ее хорошо. Так что следи за временем, и уходи, если не вернусь через два часа. Все понял? — Мальчик, не очень довольный тем, что ему придется остаться одному в этом месте в ожидании чуда, кивнул. Так как одежды у девушки было не особо много, закутавшись в единственную деревенскую рубаху, девушка обвязала икры своими потрепанными лотами и вышла из-за ширмы. — Отлично. Ну, все, — она коротко чмокнула мальчишку в макушку, взъерошив отросшие волосы, и, накинув свой плащ, ушла. Митриш тяжело вздохнул и подошел к круглому небольшому окошку. В тишине было слышно, как девушка спустилась по лестнице, прошла по первому этажу лавки и вышла на улицу, звякнув дверным колокольчиком. Митриш проводил ее, внимательно разглядывая хромую фигуру, подавил в себе желание броситься следом и покорно опустился на пол под окном в том самом ожидании чуда.
***
Имельда, внимательно оглядывая каждого встречного, шагала по чистым узким улочкам города, выложенным округлым речным камнем. Спрятав свою белокурую голову под глубоким капюшоном, девушка целенаправленно двигалась по первому из четырех указанных на приглашении адресов. Хоть бумага самого приглашения была дорогой и плотной, но она ни была зачарованной, а потому выглядела слегка потрепанно. Почти все декоративное золото облетело с картона, цвет поблек, а сама бумага была помятой и вздувшейся. Девушка, за время ее путешествия, совсем забыла о несчастном клочке бумаги, но возносила всю дорогу сама себе благодарности за дальновидность и за то, что не выкинула ненужное ей приглашение, а засунула подальше в рабочую сумку. Ведь изначально она совсем не планировала отлучаться из Геновера, а вышло совсем все по-другому. И сейчас Имельда этому была только рада. Правда, отыскать художника, как оказалось, делом было не простым, а у нее было всего два часа до того срока, как Митриш скроется в неизвестном ей направлении. И, как следствие, пришлось возвращаться к лекарской лавке, чтобы предупредить Митриша и обновить новый временной отрезок.
Обойдя все указанные адреса, указанные на несчастном прямоугольнике плотной бумаги, девушка уже почти отчаялась. В двух галереях, где проводилась выставка известного художника Эсмера Эстрича, девушку «обрадовали» тем, что художник не обязан присутствовать каждый день в галереи и в данный момент, его, конечно же, нет. Имельда, не смотря на брезгливый и высокомерный тон сотрудниц галереи, верила женщинам. Потому, что в их словах не было лжи, и сама она не видела «следов» мужчины в их свежих воспоминаниях.
В третьем филиале выставки девушку даже не впустили на порог, не смотря на наличие потрепанного приглашения. Приятной наружности охрана вежливо объяснила, что в таком виде, в котором находилась некромантка, даже с приглашением ей в галерею вход заказан. Но, сжалившись, один из высоких и широкоплечих парней, подобранных, словно по шаблону, все же сказал, что и здесь автор выставляемых работ не появлялся уже давно.
Оставался еще один адрес, но Имельда уже подозревала, что и там ее ждет разочарование и недовольные физиономии. И, как на зло, от самой бумажки-приглашения толку было мало потому, что она пробыла слишком долго у некромантки. Плотный картон значительно пропитался аурой самой девушки, и любые следы художника уже растворились со временем. Единственное, что могла почуять Имельда — это творческий налет, который оставался в сознании легким послевкусием.
В итоге, Имельда все же попытала счастья и добралась до последнего филиала, где проходила выставка Эсмера Эстрича. Надо ли говорить, в каком расположении духа находилась голодная девушка с разболевшимся коленом от продолжительных мытарств по городу пешком? Настроение было прескверным. Может именно поэтому, завидев довольно мрачный настрой заявившейся на порог галереи девушки, охрана все же допустила ее к управляющей выставки, в обход самой выставки с ее картинами. В общем-то, Имельде было глубоко плевать на мазню, подсвеченную огнекамнями со всех сторон. Ее интересовало лишь то, как можно найти автора сих бесценных работ, что выставлялись в данном заведении.
Этот вопрос девушка и озвучила, подкрепив его заявлением, что сам господин Эстрич приглашал ее к себе, и самим пригласительным билетом. С глубоким сомнением управляющая этой выставкой женщина в строгом светло-зеленом гобоне до пят осмотрела потрепанное приглашение и саму визитершу, выглядящую столь же потрепано, но оставила свои комментарии по ее внешнему виду при себе. За что Имельда ее очень зауважала, ведь увидеть ее мысли не составило труда даже сквозь большой поток информации, что поступал к девушке отовсюду.
Женщина в возрасте, но выглядящая при этом весьма ухожено и свежо, вернула приглашение девушке, после чего сообщила, что господин художник показывается на своих выставках исключительно в день их открытия, а потом вообще не удосуживается сюда заглянуть. Завидев весьма бурную эмоциональную реакцию на лице молоденькой девушки, что так рьяно интересовалась господином Эстричем, управляющая дополнила, что с художником можно связаться через его агента и попросить официальную встречу.
