— Игорек, тебя подвезти? — вскользь спросил Богданов.
— Спасибо, не надо.
Нервная система Игоря и так подверглась атаке новых фактов, и усугублять все это он не хотел.
— Ну как знаешь, — хмыкнул Богданов. — Данька, запрыгивай.
Утром Игорь явился на работу первым. Ровно в девять заявилась Даня, вяло поприветствовала и села за стол.
— А где Богдан?
— В пробке застрял, — привычно ответила Даня.
— Так вы же вместе ехали, — не понял Игорь.
— Вот еще, — фыркнула Даня, — сказала уже, я с ним по свиданиям не бегаю. Большой уже, без меня справится. Кстати, если Кучеров про Богдана спросит, тоже самое отвечай.
— Про свидания?
— Про пробки.
Тут распахнулась дверь, и ввалился бодрый и довольный Богданов.
— Здорово. Значит так, я от техников, и по телефонам у нас полный ноль. У Горохова ни одного подозрительного звонка, у Лебедевой тоже все по работе. И что мы имеем? — вопросил он, наскоро пожав руку Игорю, и тут же ответил. — Имеем мы Аркашу, проболтавшегося Горохову о сыворотке, Горохова, стащившего эту сыворотку и нанесшего знак в комнате Аркадия и…
— Но он не мог знать, сущность Аркадий или нет, — перебила Даня. — Мы сами случайно выяснили.
— Мог предполагать определенную наследственность. Еще раз перебьешь, получишь по шее.
— Почему тогда не у Ярослава Викторовича нарисовал? — задал вопрос Игорь, чем и спас уже открывшую было рот Даню от расправы.
— Потому что негде. Да и Анна Степановна могла заметить, если в себя придет. Опять же пытаться надуть великого диагноста это глупо, он сразу просечет неполадки в организме, даже в своем собственном, — пояснил Богданов и продолжил. — Что теперь нам надо узнать? Ну давайте, шевелите мозгами, найдите общее между последними убийствами.
— Да как мы их найдем-то? — удивился Игорь, и Даня, демонстративно постучав себя по лбу, указала на две папки с материалами дела. — Я в том смысле, что вчера у нас времени не было. Да я за час общее отыщу.
— Вот, Данька, учись, — назидательно сказал Богданов. — Молодец, Игорек. Ну а сейчас Васнецовым побеседуем. Я ему на десять пропуск выписал.
За последние дни, наполненные событиями, угрозу каждый день дергать Васнецова в отдел Игорь успел забыть, а вот Богданов, похоже, помнил.
— Он опять заяву накатает, — предупредил Игорь.
— С чего бы? — думая о своем, спросил Богданов. — Он мне нужен на час, не дольше. Если не опоздает, конечно.
— А если опоздает?
— Начну допрос другого свидетеля, да вон хоть Семена Семеновича, а Васнецов пусть в коридоре парится. Сколько время?
Вопрос был риторический. Глянув на часы, Богданов сообразил, что уже без двадцати десять, и едва остается время на кофе.
Ровно в десять, минута в минуту, перед кабинетом появился Васнецов. Он постучался, получил разрешение войти, и едва переступил порог, вежливо поздоровался.
Богданов был сама любезность. В нем было трудно заподозрить человека, который всего несколько дней назад орал на Васнецова, вынудив последнего рассказать все, что знает или хотя бы подозревает.
Лучась компетентностью, Богданов, без привлечения посторонних сил, лично записал в протокол все положенные данные о фамилии, имени, отчестве, дате рождения и месте жительства, поинтересовался, не мешает ли жизни поставленный знак против колдовства, и получил ответ, что нет, не мешает, так как основной заработок идет от гаданий. Даня даже не кивала, подтверждая правдивость ответов, нужды в этом не было, столь охотно Васнецов шел на сотрудничество.
— Вы позволите осмотреть вашу левую руку? — неожиданно спросил Богданов.
— У вас ведь есть постановление? — скорее утвердительно, чем вопросительно, задал вопрос Васнецов.
— Нет, — жизнерадостно отозвался Богданов, временно прекратив писать. — Зато у меня есть несколько убийств, по которым требуется подозреваемый.
— Это угроза?
Дружелюбное выражение стремительно покидало лицо Васнецова.
— Да вы что, Петр Васильевич? — отпрянул Богданов. — Мне нужно просто осмотреть вашу руку, и это, вполне возможно, исключит вас из числа подозреваемых. Да, и, заодно, Егора.
Игорь восхищенно выдохнул. Ход ему очень понравился — ради племянника, которому столь успешно передавал мастерство, Васнецов точно был готов не только руку показать. Даже не спросив, какое отношение ко всему этому имеет Егор, Васнецов молча снял пиджак и закатал рукав до самого плеча.
Достав из ящика лупу, Богданов принялся внимательно рассматривать сгиб локтя.
— Кровь давно сдавали? — мельком спросил он.
— Послушайте, Александр Сергеевич, давайте прекратим этот цирк, — раздраженно попросил Васнецов, опуская рукав. — Вы хотели узнать, как я получил собственную венозную кровь?
— Да, любопытно, знаете ли, — по-прежнему любезно отозвался Богданов.
— Кровь мне брала знакомая медсестра, — нехотя признался Васнецов.
— И зовут ее Лебедева Валентина Юрьевна.
— Если вы сами все знаете, зачем было меня вызывать? — Васнецов устало потер переносицу. — Мне пришлось отменить две встречи ради визита к вам.
— Польщен, — быстро признался Богданов. — Давно вы знакомы с Лебедевой?
— Два года. Мы познакомились, когда она пришла ко мне на сеанс. Валентина очень интересная женщина, мы иногда пили вместе кофе. Потом, когда мои исследования перешли в практику, она оказывала мне эту услугу за небольшую плату.
— На дому?
— В поликлинике. Домой я, знаете ли, стараюсь никого не приглашать.
— Но ведь ее поликлиника к другому району относится, — заметил Богданов.
— Да какая разница? Я отсиживал в очереди, она брала кровь, получала плату и передавала мне пробирку. Спросите у Валентины сами.
— Значит, вы приходили в двести десятую поликлинику без направления?
— Зачем оно мне?
— Тоже верно. Посмотрите внимательно, вам знаком вот этот человек?
Богданов положил давешний портрет перед Васнецовым. Тот, предварительно протерев очки, внимательно посмотрел и отрицательно покачал головой.
— Извините, но нет.
— Хорошо, — не стал настаивать Богданов, тем более что Даня кивнула с сожалением, показывая, что клиент не врет. — Что вам известно о личной жизни Лебедевой?
— Да не было у нее личной жизни. Сохла по какому-то молодому человеку, и, с моей точки зрения, получала от этого извращенное удовольствие. Последнее время, правда, чуть успокоилась, но лучше ей от этого не стало.
— Вы уверены? — уточнил «какой-то молодой человек».
— Я сам толком объяснить не могу, — поморщился Васнецов. — Обычно женщина, избавляясь от безответной любви, начинает чувствовать себя увереннее, а Валентина наоборот, будто смысл жизни потеряла.
