Шимари картинно закатил глаза — и, резко сорвавшись с места, бросился в окно. Выбив стекло (странно, что в этой квартире оно еще было целым), Шимари выпал из комнаты.
Картер кинулся к окну, но путь перегородил ренегат с перекошенным от ярости лицом: оскаленные зубы, налитые кровью глаза, пена изо рта. Он попытался схватить своей клешней Картера, но тот со всей дури врезал торчку прикладом пистолета по челюсти, а второй рукой вмазал под дых — так грубо и мощно, что ублюдок с глухим всхлипом согнулся пополам. Удар локтем по затылку завершил короткий бой.
— Есть еще желающие? — резко обернувшись, Картер обвел пистолетом надвигавшихся на него ренегатов.
Вылупив на него бешеные глаза, они на мгновение замерли. Картеру хватило короткой паузы, чтобы выглянуть в разбитое окно: как он и думал, сбоку от него располагалась пожарная лестница. Внизу никого не было, и Картер посмотрел наверх, успев в последний момент заметить, как в окне на два этажа выше скрылся Шимари.
Вскочив на подоконник, Картер выбрался в окно, стараясь не пораниться об осколки стекла. Не обращая внимания на дождь, он перебрался на пожарную лестницу и, ловко вскарабкавшись по мокрым перекладинам, оказался рядом с окном на двенадцатом этаже. Стекло здесь давно было выбито, поэтому Картер без особых трудностей вначале залез на подоконник, а затем спрыгнул в комнату.
Обстановка его не удивила: обшарпанные, изрисованные граффити стены, заваленный мусором пол в пятнах грязи, полное отсутствие мебели. Квартира давно была заброшена и не обитаема.
Посреди нее стоял Шимари.
Выразительно вскинув руки, он столь же экспрессивно воскликнул:
— Картер, когда же ты оставишь меня в покое?! Мне пришлось изобразить побег, чтобы эти придурки ничего не заподозрили! — Он демонстративно показал Картеру ладонь со свежими ссадинами. — И я порезал руку! Ты хоть представляешь, во сколько мне обошлась эта кожа?!
Картер подошел ближе, убирая пистолет в кобуру.
— Ничего, заживет. — Он даже не глянул на порезы. — Шимари, все было бы гораздо проще, если бы ты от меня не скрывался. Я не смог найти тебя в обычных местах.
Шимари расплылся в широкой улыбке: татуированные, накаченные бог знает чем губы обнажили ровные ряды серебряных зубов.
— Ты не смог найти меня в обычных местах, потому что я перестал в них тусоваться. — Он подмигнул Картеру. — Как мы и договаривались, я больше не продаю энхансеры.
— Ну-ну, конечно, — ухмыльнулся Картер. — И в эту дыру ты пришел просто пообщаться со своими милыми друзьями, а не для того, чтобы толкнуть им дурь?
— Можешь меня обыскать.
Шимари развел длинными руками: полы черного пальто распахнулись, демонстрируя голый худосочный торс со множеством хаотично имплантированных под кожу шариков из нанопластика, медленно высвобождавших в кровь гормоны, противовирусные средства и прочие фармакологические субстанции, — последний писк моды среди биохакеров. Похожие шары, но только металлические, были имплантированы у Шимари под кожу голого черепа — и наверняка в другие места. Впрочем, «другие места» были спрятаны под узкими кожаными штанами, впритык сидевшими на худых ногах, которые напоминали скорее ветки дерева, чем конечности человека. Вычурный образ Шимари завершали высокие ботинки на массивной подошве, украшенные острыми стальными шипами.
— Я догадываюсь, куда ты мог засунуть себе ампулы с дурью, но проверять там не буду, даже не надейся, — осклабился Картер.
— Не взял с собой перчатки? — Шимари рассмеялся: во рту мелькнул разрезанный посередине язык. — Могу тебе одолжить.
— Завязывай со своими приколами.
Картер демонстративно нахмурился: по правде говоря, его забавляло общаться с этим чудаковатым дилером, но порой шуточки Шимари заходили слишком далеко, к тому же не стоило заводить чрезмерно близких отношений с человеком, который зарабатывал на жизнь торговлей энхансерами.
Полгода назад, когда состоялась их последняя встреча, Картер чуть не всадил пулю в голову Шимари. Тот со слезами на глазах обещал, что больше не будет продавать дурь, и умолял пощадить его — в обмен на то, что станет информатором Картера. С тех пор Шимари полностью исчез с радаров, затаился на дне, пока Картер не нашел его в этой дыре.
— За тобой должок, — сказал Картер, когда Шимари с обиженным видом запахнул пальто. — Мне нужна информация.
— О чем? — Шимари напрягся. — Что тебя интересует?
Выдержав короткую паузу, Картер сказал, глядя в раскосые глаза Шимари с ярко-розовыми радужками и змеиными зрачками:
— Слезы ангелов.
* * *
Джой едва успела шагнуть в смежную комнату, как вдруг сзади на нее набросился охранник. Одной рукой он грубо схватил ее за шею, а второй — приставил пистолет к виску.
— Ульрих, отпусти девушку, — бесцветным голосом, лишенным каких-либо эмоций, приказал Рутгер Крауз. — Она ведь сенсорка генерации QX-11.03 — абсолютно безобидная.
Одетый в пошитый на заказ костюм из дорогой ткани, самый старый иммортал в мире стоял посреди комнаты рядом с креслом-эмолайзером, с помощью которого в его нейромодуль должны были загрузиться эмоции, доставленные для него Джой.
Если бы они ему понравились.
Недовольно фыркнув, Ульрих убрал пистолет и отпустил вторую руку с шеи Джой. Она глубоко вздохнула, испуганно прижавшись к стене: захват, который применил охранник, напомнил о том, как в кошмарных снах ее душил неизвестный преследователь.
— Ты можешь идти, — обратился к охраннику Крауз и, поймав его озадаченный взгляд, добавил все тем же бесстрастным голосом: — За меня не беспокойся. В случае чего я тебя вызову.
Когда Ульрих закрыл за собой дверь, миллиардер перевел стеклянный взгляд на Джой.
— Раз уж вы столь бесцеремонно ворвались в комнату, то я предлагаю нам побеседовать. Вы наверняка хотите узнать, почему я отказался заплатить вам за выполненный заказ.
Рутгер Крауз улыбнулся, но его улыбка выглядела неестественной, как и у всех имморталов. Они наивно полагали, что поэтапное сокращение лицевых мышцы, растяжение губ и демонстрация зубов может сойти за улыбку, но простых смертных и клонов-сенсоров было не обмануть: они мгновенно считывали фальшь в жалких потугах имморталов казаться вежливыми.
— Будьте добры. — Джой едва сдерживала ярость и не стала улыбаться в ответ. — Мне правда интересно.
Крауз сделал жест рукой, приглашая пройти дальше в комнату. Только сейчас, немного успокоившись, Джой смогла оценить интерьер: в отличие от стильной, но скромно обставленной комнаты, где проходила выгрузка эмоций из нейромодулей сенсоров, помещение, в котором находился Рутгер Крауз, поражало шикарным убранством. Мягкий ковер на полу, кожаные диваны, стол с выпивкой и закусками. Огромные панорамные окна были переведены в режим блэкаут: полумрак, царивший в помещении, рассеивали своим мягким сиянием светильники на потолке. На стене напротив кожаных диванов висел огромный экран медиавизора: Джой знала, что имморталы предпочитали заранее просмотреть запись из нейромодулей сенсоров, чтобы оценить качество выполненного заказа.
Подойдя ближе к Рутгеру Краузу, Джой смогла воочию убедиться, что пятилетний курс Регенерации действительно сотворил чудеса с самым старым имморталом в мире: он выглядел под шестьдесят, хотя его истинный возраст составлял безумные сто семьдесят восемь лет — число, казавшееся Джой абсолютно нереальным. Прожитые годы выдавал только взгляд — блеклый, безжизненный и равнодушный.
Взгляд мертвеца.
— Садитесь. — Крауз указал рукой на диван, а затем отошел к столу с напитками.
Джой устроилась на диване: тело буквально растворилось в его удивительной мягкости. Рутгер Крауз уже стоял рядом, протягивая Джой хрустальный стакан с напитком. Внутри плескалась жидкость янтарного цвета — судя по запаху, что-то алкогольное.
— Виски пятидесятилетней выдержки.
— Младше, чем вы? — Джой усмехнулась.
Ирония заключалась в том, что Рутгер Крауз угощал ее дорогущим напитком, вкус которого он не мог оценить. Вернее, рецепторы его языка передавали сигналы, но мозг никак их не интерпретировал: вместо наслаждения — или, наоборот, отвращения — от выпитого напитка Рутгер Крауз, как и другие имморталы, чувствовал… пустоту.
