выжить все это время, – подталкивала к принятию рискованного решения. Температурный датчик, показав минус шестьдесят восемь градусов, погас. Система жизнеобеспечения скафандра не рассчитана на такие задачи.
Щелкнул динамик:
– Капитан, катер на борту, но я не обнаружил вас на нем.
Гайза рассмеялся:
– Потому что меня на нем нет. Ты передал данные правительству Фраппи́и об обнаружении их потерявшейся группы?
– Я сделаю это, оказавшись за пределами ледяного фронта… Меня гораздо сильнее волнует, как я могу вас забрать с поверхности.
– А никак, – решение пришло внезапно и даже развеселило землянина. – Ты передаешь фраппийцев домой, подзаряжаешь полные баки, передаешь обновленные данные в ЦУП на Землю и возвращаешься за мной.
– Вы к тому моменту рассыпетесь в ледяной прах. Киаллан, достигнув точки афелия, промерзнет до минус пятисот градусов. Ни скафандр, ни жилой модуль не защитят вас и уже в ближайшие пару часов вы, вероятнее всего, умрете от переохлаждения.
– Зося, они же как-то выжили, верно, эти фраппийцы? Они живут примерно в таких же как мы условиях, однако как-то справились. Как минимум одну зиму пережили. – Капитан утаил от искина то, что ложементы выглядели поврежденными. Снова покосился на них. – Вот и я воспользуюсь их рецептом.
– Капитан!
– Отставить разговоры, Зося, это приказ. Твоя задача – обеспечить безопасность людей на борту. Я оставляю включенным передатчик. Вернешься за мной как сможешь. Все, выполняй!
Он отключился. Холод уже пробирался под защитную оболочку скафандра, эластичные стыки дубели и опасно похрустывали при каждом движении. Гайза посмотрел на небо – он светлело. Яркие языки ледяного пламени струились, словно фата невесты на ветру.
«Скорее, похоронный саван», – мрачно отметил Гайза и опустился на колени.
Он видел, как мороз медленно спускается внутрь трубы, стекал по гладким стенам, стелился дымчатым ковром по дну, обволакивая все кругом, проглатывая. Это было похоже на марево от костра, когда свет преломляется и рассыпается в мягком межвременьи, перемешиваясь с искрами от горящих поленьев. И ты тонешь в этом мареве, словно в омуте.
Из глубины соседних труб еще лилась песня, но внезапно смолкла, оборвавшись на высокой ноте.
«Успел», – подумал с облегчением о тех десяти, которые спаслись на его катере, и улыбнулся.
Прислонившись к стене и запрокинув голову, капитан любовался перламутровым потоком – смертельно опасным. Но от того еще более притягательным. Вот он коснулся дна, собрался в небольшой водоворот. Разлился масляным пятном. Подхватив ледяное крошево, потревожил его, раздвинул. Забросил на гребень и тихонько двинулся к человеку.
Ощущение потери опоры мгновенно вывело капитана из оцепенения – спина, опиравшаяся о стену, провалилась в небольшое полукруглое углубление. Гайза был готов поклясться, что ничего подобного здесь не было. Он положил ладонь на образовавшееся углубление – оно оказалось теплым, датчики сообщили о слабом электрическом импульсе, шедшем из глубины материи.
Углубление в стене повторяло форму его скафандра.
«Этого не может быть».
Гайза пригляделся – прямоугольник клапана воздушного насоса, прямоугольный портативный передатчик с эмблемой «Заслона» на щитке, зубчики терморегулятора: в камне, словно в воске, отпечатался фрагмент защитного скафандра со всеми элементами, в том числе мелкими.
Мужчина встал.
Потревоженный его внезапным движением ледяной ручеек отодвинулся в сторону, замер. Гайза прошел к ближайшему ложементу, подсветив фонариком, заглянул внутрь. Внутренняя поверхность капсулы оказалась не такой гладкой, как стены трубы – мелкий рубчик ткани, овал плечевого сустава, узор бляшки. Капитан присел на корточки, посветил вниз и увидел два отчетливых отпечатка стоп.
«Этого не может быть», – повторил он и посмотрел на небо. Оно продолжало светлеть, покрываясь все более плотной сеткой северного сияния.
«Этот камень помог им выжить», – догадка пульсировала в висках раздражением и досадой: он все неправильно понял, и сейчас придется расплачиваться за свою ошибку.
«А может?..» – идея озарила внезапно, так утопающий цепляется за соломинку, надеясь на спасение. Ледяные ручейки, стекая, уже собирались в потоки и заполняли трубу. Выбраться наверх Гайза не мог. Оставалась единственная, невероятная возможность.
Гайза, покосившись на будто бы охотившийся за ним ледяной язык, забрался внутрь углубления и замер. Ничего не произошло.
«Черт, неужели все-таки придется раздеваться», – сердце землянина пропустило удар – если его идея не сработает и материал настроен на ДНК фраппийцев (как знать, может, эта труба принесена с их корабля или является его частью?), то на него не отреагирует. А это верная смерть – разгерметизировав скафандр, он уже не сможет в него забраться.
«Да замерзну раньше», – он прикинул в уме, сколько минут он сможет оставаться живым на таком морозе. Картина получалась безрадостная.
Вздохнув, он снял с запястья персональный информер, отложил его. «Ну, помоги мне космические боги и госпожа удача!». Гайза рывком отстегнул клапан на перчатках, глубоко вздохнув и набрав в легкие побольше воздуха, сорвал клапан шлема, дернул вниз герметичную застежку-«молнию» и выбрался из верхнего скафандра. Фраппийцы были одеты в какие-то балахоны, значит, и нательный комплект можно оставить. Капитан лишь закатил рукава выше локтя. Ледяной ветер опалил кожу – Гайза почувствовал, будто ее сдирают. Подавив крик, сбросил мягкие ботинки – пилигримы были босы, значит, это важно, – и скользнул в ложемент, надеясь только на то, что его план сработает. «Иначе Зося найдет мой заледенелый труп», – подумал, и тут же вспомнил, что не захватил информер, без него его вообще никто не найдет. Схватив его и сунув под мышку, зажмурился. Тело замерзло до бесчувствия, ноздри слиплись, в легких все еще был воздух, но болезненно рвался наружу, разрывая ткани. «Терпи!», – он подумал о Васе Грибове, как он все-таки обрадуется найденному городу, представил, как сюда киалланской весной прибудут археологи, как обмерят и исследуют город и наверняка найдут что-то интересное. «Наверняка найдут, – Гайза себя успокаивал. – Может подземную часть, механизмы какие-то – что-то ведь привело в движение эту махину».
Ему стало заметно теплее. Рискнув приоткрыть глаза – ресницы на морозе слиплись, поэтому пришлось смотреть через щелочки, обнаружил, что материал стен среагировали на его тело, медленно окутывая уже выше бедер, топя плечи и обхватывая грудную клетку.
Слово «топит» заставило волноваться – что, если материал должен заполнить легкие, как в баросне. На всякий случай медленно выдохнул и приготовился, распахнул глаза.
Он почувствовал себя внутри желеобразной массы – легкой и расслабляюще-теплой. Одновременно с тем, как она сомкнулась на его лице, он испытал странную дрожь, будто через него, его тело проходит огромная энергия. А в следующее мгновение он начал слышать чье-то механическое дыхание – работу сотен механизмов. От трубы, в которой он оказался замурован, отделилась капсула, ее подхватило и вынесло вверх, в эпицентр разразившейся ледяной бури. Через стенки капсулы, оказавшиеся прозрачными,
