исход принял массовый характер. Не прошло и четверти часа, как в «Раках и карасиках» оставались лишь Пархомов с помощником, вернувшийся в зал маг-медик, Алекс с Лизой и отчего-то Фозил Ким с Машей.
– Что с ней? – мрачно поинтересовался Эдуард у мага-медика.
– Ничего серьёзного, – пожал тот плечами. – Сильное перевозбуждение плюс немалая доза алкоголя плюс что-то, что послужило спусковым крючком. Не знаю, какое-то известие или что-то ещё.
– И что дальше?
– Проспит до завтра, проснётся примерно к полудню очень голодная и в большой слабости. От спиртного лучше пару дней воздерживаться, а так – никаких последствий быть не должно.
Когда маг-медик ушёл, получив своё – и немалое – вознаграждение, Лиза сказала негромко:
– Я видела, она читала магвестник.
– Когда? – повернулся к ней Алекс.
– Перед ужином. Я пошла помыть руки, она была там, в дамской комнате. Сидела на пуфике, читала записку и тихо хихикала. Выглядело это жутковато… – она поёжилась.
– И что было в записке? – спросил Пархомов нетерпеливо.
Повернувшись, Лиза посмотрела на него в упор.
– Я должна была спросить? Или вырвать записку у нее из рук и прочитать?
– Прошу прощения, – опомнился хозяин заводов и пароходов. – Увлёкся.
Глава 2. Калязин, день второй
Уха из стерляди с шампанским.
Выдать: 2-3 ф. ершей, окуней и сига Или 1 курицу; ½ ф. белых кореньев; 1 ½ – 2 луковицы, букет зелени;
3 зерна англ. перца, 1 лавр. лист; 1/3 ф. паюсной икры или 2-3 яичных белка.
3 ф. стерляди, ½ лимона.
(1/2 бутылки шампанского или сотерна).
Зеленый укроп (зеленый лук).
Сварить 2-3 фунта мелкой рыбы, как-то: ершей, окуней, сига или 1 молодую курицу с белыми кореньями, пряностями и солью, варить под крышкою, на медленном огне, часа два, снимая накипь, чтобы рыба разварилась, процедить сквозь сито, очистить, кто хочет, паюсною икрою; процедить сквозь салфетку.
Между тем очистить стерлядь, нарезать на порции, вытереть до суха полотенцем.
За 30 минут до отпуска, вскипятить процеженный рыбный бульон, опустить в него стерлядь. Когда закипит и стерлядь всплывет к верху, отставить на легкий огонь и варить еще с четверть часа. Выложить осторожно рыбныя звенья в суповую чашку, всыпать зеленаго укропа, залить процеженною ухою.
Любители прибавляют в эту уху: шампанскаго Клико и сотерну высокаго сорта, отдельно раз вскипяченнаго. Подаются отдельно полуломтики лимона, очищеннаго от кожицы и зерен. Многие любят и зеленый мелко изрубленный лук.
Елена Молоховец, «Подарок молодым хозяйкам или средство к уменьшению расходов в домашнем хозяйстве», 1901, СПб, Типография Н.Н. Клобукова
Как сочетаются в вашем сознании слова «утро» и «яхта»?
Да отлично! Если утро настаёт для вас не рано и не поздно, а, так сказать, «в плепорцию», в одиннадцатом часу, и начинается с завтрака в постель… На подносе подрумяненные тосты, масло в хрустальной розетке, немного икры, немного апельсинового джема. Луч солнца отражается в серебряном кофейнике, на сливках появилась золотистая пенка, распускающаяся роза в маленькой вазочке пахнет летом.
Представили?
Так вот, ничего этого пассажиры «Люсьена Оливье» не получили.
Корабельный колокол (рында, если кто не знает) пробил в половине восьмого, а через час, позёвывая и поёживаясь от речной свежести, знаменитые московские шеф-повара топали по трапу в сторону городского калязинского парка. Местные же кухмейстеры уже работали вовсю: кипятили воду в котлах, резали овощи, чистили рыбу и ругали поварят.
Всего уха варилась в двенадцати шатрах, и москвичи решили не распыляться. Каждый взял на себя присмотр за двумя участниками состязания – где-то советовал, где-то ругал, а где-то и помогал. Через пару часов, когда процесс уже пошёл, и возможно стало распрямиться, утереть пот и даже перекурить, трое мужчин в белых куртках с вышитыми именами отошли в сторонку и встали так, чтобы их разговор трудно было услышать.
– Что ты хотел, Коля? – спросил Мушинский.
– Вчера я видел Жаркова.
– Кого? – слаженно спросили его собеседники, а Амир Гулиев добавил: – Ты уверен, что это был именно он?
– Уверен. Вчера в толпе, пока Пархомов речь толкал, я стоял позади него и чуть сбоку. У Димы был шрам на левой щеке, вертикальный, от виска вниз, помните? Ну вот – и шрам, и серьга в ухе, и профиль… Жарков Дмитрий Геннадиевич, собственной персоной. Заматерел, может быть, но даже и постарел за эти годы не особо.
– Мне говорили, он после того скандала уехал куда-то на юга, к морю, – задумчиво проговорил Мушинский. – Бросил готовку, купил не то пансион, не то просто дом…
Николай Борисов усмехнулся:
– Жить в глухой провинции у моря? Ты сам знаешь, готовку бросить труднее, чем женщину, кухня так просто не отпускает.
– Эка ты сравнил!
– И тем не менее, – твёрдо повторил Борисов. – Это был Жарков. Из всех нас он не знает и не ненавидит только Фозила.
– Восемь лет назад Фозил ещё и в Москву-то не приехал, – Амир покачал головой. – Конечно, я гадостей не делал никому и никогда. Но я остался, а ему пришлось уйти, так что да, ты прав: всех нас Жаркову любить не за что.
– А Маринку он видел? – спросил вдруг Мушинский. – Начала тогда травлю именно она…
– Кто ж знает, кого он видел? Только вот насчёт Пархомова можно знать наверняка.
– Эдика Жаркову тоже любить не за что, Маринка к нему и ушла от Димы. Хреново, – для убедительности Амир сплюнул. – Будем предупреждать остальных?
– Подумаем. Если он снова появится, предупредим.
И знаменитые повара разошлись в разные стороны с таким видом, словно только что обсуждали состав секретной приправы к рыбе или травили анекдоты, или держали пари на то, кто же выиграет сегодняшний конкурс…
Лиза точно знала, что она должна быть на месте вместе с поварами. Уже к восьми утра она оделась, причесалась и стучала в дверь комнаты Алексея, торопя его.
– Слушай, а завтрак? – он держал в руке зубную щётку. – И побриться бы я не отказался…
– Тогда я пошла одна, а ты приходи поскорее! Или нет, – она остановилась и повернулась к Верещагину. – Тебе это всё равно неинтересно, так ведь? Пока я буду смотреть, как они готовят, поищи мне в Сети статьи о применении магических методов в кулинарии. Пожалуйста!
– Ладно, ладно, беги, – махнул он рукой. – Я тогда приду часам к двенадцати.
Не успел Алекс договорить фразу, как девушки и след простыл, только каблучки простучали по лестнице. Он усмехнулся и пошёл заканчивать утренние дела.
В парке пока было малолюдно, только в каждом из шатров кипела работа. Оценив масштаб. Лиза кивнула сама себе, мол, правильно пришла с утра пораньше, и первым делом направилась к навесу, над которым была лаконичная надпись: «Трактир «Флотилия». Маша Шехонская помешивала что-то в маленьком котелке, губы её безостановочно шевелились, а левая рука ныряла то в один, то в другой мешочек, баночку или ещё какую-то ёмкость. «Сущая ведьма!», – хихикнула про себя Лиза и подошла поближе. Один из помощников,
