—Другая... перспектива, доктор?
— Вот именно. — Он закрыл папку с делом и положил ее в лоток для обработанных документов. — И ваше появление сегодня утром, и ваши последние слова дали мне понять, что мне следует выбрать другой сценарий.
— Очень хорошо, доктор. Так все-таки, куда...? — попыталась было задать свой вопрос Элиза; голова ее шла кругом от резких перемен в поведении директора.
— Вам не понадобится зонтик, агент Браун, — усмехнулся он. — Мы останемся в пределах здания.
— Это просто замечательно, доктор.
Мысли ее путались, пока она пыталась сообразить, какое же дисциплинарное взыскание он для нее придумал. Она попыталась успокоить свое дыхание. Они вместе прошли мимо мисс Шиллингуорт, которая снова сидела за своим письменным столом; от былого беспорядка не осталось ни малейшего следа. Приемная выглядела абсолютно безукоризненно, как это было всегда, когда бы Элиза здесь ни появлялась.
— Отличная работа, Шиллингуорт, — бросил на ходу доктор Саунд.
Секретарша удивленно заморгала. Насколько поняла Элиза, комплименты от директора, похоже, были чем-то из ряда вон выходящим.
— Мы ненадолго, — сказал он и вынул из кармана пиджака сложенный листик бумаги. — Позаботьтесь об этом и, пожалуйста, попросите всех, кто будет меня спрашивать, либо тех, кому назначены встречи, позвонить мне после обеда. Молодец.
Шиллингуорт кивнула и положила конверт посередине своего пугающе аккуратно убранного стола.
Доктор Саунд снова повернулся к Элизе, тепло улыбнулся ей и жестом пригласил пройти в лифт.
— Только после вас, агент Браун.
В Элизе проснулось чувство мести, и от этого тело под одеждой снова покрылось гусиной кожей.
Глава 3,
где наш доблестный рыцарь картотек и каталогов наконец-то оказывается должным образом представленным мисс Элизе Д. Браун
Кап...
Кап...
Кап...
Веллингтон посмотрел через свой широкий письменный стол в сторону, откуда доносились эти звуки, стараясь разглядеть что-то в густых тенях подвала. Время от времени этот унылый метроном напоминал о царивших здесь плачевных условиях. Постоянный низкий гул бойлеров не тревожил его, потому что эти устройства просто выполняли свою работу: удерживали в себе влагу. Однако некоторые трубы и небольшие резервуары обязательно потели, собирая на себе конденсат. Учитывая же, что за этой стеной текли мощные воды Темзы, здесь неизбежно царила высокая влажность.
Это была проблема, с которой он столкнулся добровольно. И теперь можно было жаловаться только на самого себя. Кап...
Кап...
Кап...
«Главное — стратегия, — говорил он себе сразу после того, как согласился на эту должность в Министерстве особых происшествий. — Необходимо иметь стратегию относительно того, что ты хочешь получить. Будь решительным в битвах, в которых принимаешь участие». И эти его военные навыки в итоге действительно пригодились ему в каждодневной жизни. Приняв архив в таком виде, что определение «беспорядок» можно было бы вполне посчитать комплиментом этому хаосу, Веллингтон ответил на вызов и держал свое ворчание при себе. Он спокойно определял проблемы, расставлял приоритеты в решениях, а затем реализовывал эти решения. Некоторые из них, требовавшие немедленного вмешательства доктора Саунда, — такие, например, как необходимость установки в архиве влагопоглотителя, чтобы поддерживать влажность на каком-то приемлемом уровне, — откладывались до личных встреч, когда они с ним останутся с глазу на глаз, и Веллингтон полностью завладеет его драгоценным вниманием.
Но подобные встречи случались крайне редко.
Кап...
Кап...
Кап...
Тихое капанье, подхваченное гулким эхом среди громадной коллекции всевозможных записей и артефактов, доставленных сюда после операций, превратилось в гром боевых барабанов. За этот архив он нес личную ответственность, это был его долг перед королевой и страной. Каждая из этих капелек насмехалась над ним. Каждая из них бросала ему вызов. И даже несмотря на его собственные попытки собрать дома влагопоглотитель, достаточный для осушения сырого, похожего на пещеру подвала под зданием министерства, проблема оставалась. И каждый день, когда он садился за свой рабочий стол, на первый план в его сознании постоянно всплывали его собственные промахи и вытекающие отсюда трудности.
Кап...
Кап...
Кап...
Но сейчас каждая капелька этой кары Божьей звучала для него также сладко, как «Концерт №2 для скрипки ми-минор» Иоганна Себастьяна Баха.
Его глаза скользили по архиву, обследуя различные трубы, шкивы и полки с экспонатами, пока взгляд его не остановился на интерфейсе аналитической машины. Он слегка улыбнулся — совершенно тщеславная и самовлюбленная реакция на собственное создание в духе Франкенштейна, приводившее в порядок все это барахло, коллекционируемое министерством. И почему бы Веллингтону не гордиться этим бриллиантом, спрятанным в глубинах архива? Устройство повышало эффективность труда в тысячи раз, а «жестянщики» из отдела научных исследований и разработок не имели к нему ни малейшего отношения.
Он выдвинул небольшое продолжение своего стола и набрал нужный код, тот самый, который, как он знал, будет соответствовать его нынешнему настроению. Его пальцы нажимали на цифры и буквы — металлический монстр ответил серией щелчков, жужжаний и пыхтений пара. Машина восприняла нажатие Веллингтоном клавиш, произвела вычисления и наконец запрограммировала команду.
Тишина длилась еще секунду, после чего из рупора аналитической машины полились долгие безжизненные звуки. Иоганн Себастьян Бах. «Концерт №2 для скрипки ми-минор». Адажио. Как раз то, что ему сейчас нужно.
Если бы запись проигрывалась дома, она звучала бы несколько металлически. Здесь же, в архиве, местная акустика придавала музыке восхитительный резонанс. Конечно, не то же самое, что на концерте, но все равно, безусловно, намного ближе к реальному исполнению. Веллингтон сделал несколько глубоких вдохов, а когда снова открыл глаза, обнаружил, что смотрит на страницы своего открытого рабочего журнала.
«Я дома. Я снова в своей родной гавани, — только что написал он. — И все же у меня такое чувство, что худшее еще впереди».
Веллингтон судорожно сглотнул. Он понятия не имел, что такого он сделал, чтобы заслужить столь пристальное внимание Дома Ашеров. Расстояние, на которое его увезли после похищения из Матушки Англии, забросив за самые дальние пределы империи, было впечатляющим, если не угнетающим.
