Он кивнул, окунул свою ручку в чернильницу и продолжил: «Возможно, это просто тревога, которую ощущает всякий, вернувшись после битвы. Люда удивляются увиденному утром свету, возвращаясь на родину героями. Втайне они ожидали, что дни их прервутся внезапно. Это напоминает ожившую старую арабскую притчу о торговце, встретившем на улице Смерть».
А он точно вернулся героем? Возможно — невоспетым. В конце концов, он все-таки держал язык за зубами — никакие из секретов министерства разглашены не были. Честно говоря, допрос они так и не начали, но там было несколько очень напряженных моментов. Весьма напряженных. Пожалуй, у него даже скатилось несколько слезинок, хотя никому в министерстве он никогда бы в этом не признался.
К счастью, единственный человек, который мог бы засвидетельствовать такое его затруднительное положение, сгинул среди огня, золы и снега. И слава богу.
Аналитическая машина снова защелкала и зажужжала, на этот раз следуя перфокартам, которые Веллингтон связал с этой командой. Композитор был тот же, но теперь шел поиск нового музыкального отрезка для воспроизведения. Аналитическая машина выбрала «Концерт для скрипки, гобоя и струнных, ре-минор». Он вздрогнул от пронзительных звуков известного деревянного духового инструмента. Обычно гобой ему нравился, но только не этим утром. Он нажал клавишу случайного выбора за пределами интерфейса, и аналитическая машина тут же начала новый поиск, остановившись в этот раз на более спокойном «Скрипичном концерте №1 ля-минор». Веллингтон облегченно вздохнул и вернулся к своему журналу, сделав заметку на полях.
«Примечание: пересмотреть последовательность карт и протоколов выбора разностной машиной различных музыкальных фрагментов. Попробовать запрограммировать “настроение” в качестве переменной в рамках произведений одного композитора».
Но прежде чем его мысли вновь вернулись к недолгому пребыванию в тюрьме, большая и тяжелая дверь наверху громко лязгнула и открылась, издав низкий скрип, прорезавший успокаивающую мелодию Баха. Веллингтон заложил страницу журнала тонкой шелковой лентой, аккуратно закрыл его и ногтем нажал на шесть клавиш замка, который запер все его сокровенные мысли под обложкой из мягкой кожи. К моменту, когда ^журнал оказался надежно спрятанным в ящике его стола, двое спускавшихся в архив прошли уже два яруса лестницы из четырех. Он уже мог различить, что крупный мужчина впереди с тихим смехом что-то говорил второму посетителю, шедшему за ним. Судя по походке, мужчиной мог быть только их директор, доктор Бэзил Саунд.
«Ну вот, Веллингтон, ты и дождался».
Следовало ли ему приготовить чай для директора и его помощника? Или же это может показаться неуместным? Поступают ли так начальники других отделов, если им нет необходимости смягчать надвигающийся гнев директора или ублажать его, чтобы о чем-то попросить? И опять-таки интересно, сколько еще других отделов, помимо него самого и «жестянщиков», на самом деле существует в министерстве?
Оставался еще один ярус...
Веллингтон быстро вытащил спрятанный журнал, набрал пальцами нужную последовательность, после чего сунул его в свою разностную машину. Когда его палец нажал на кнопку «3», резкий свист пара на мгновение заглушил музыку, после чего устройство начало щелкать и жужжать, не прерывая концерт №1 ля-минор.
— Послушайте, Веллингтон, от вас вечно ожидаешь каких-то сюрпризов, — широко улыбнулся доктор Саунд, и архивариус мгновенно внутренне насторожился. — Мне следовало бы знать, что вы превратили эту вашу вычислительную машину в музыкальную библиотеку. — Он взмахнул рукой в такт мелодии. — Ну конечно, — Иоганн Себастьян Бах. Одна из моих любимых тем. «Скрипичный концерт №1 ля-мажор».
Веллингтон нервно прокашлялся.
— Минор, сэр.
Рука доктора Бэзила замерла. Он быстро глянул через плечо, а затем снова посмотрел на Веллингтона.
— Ах да. Разумеется. — После этого он быстро обернулся в сторону своего спутника, который до сих пор оставался в тени. — Ну выходите же, вы ведь, в принципе, уже знакомы.
Веллингтон вздрогнул, неожиданно увидев перед собой ангела-разрушителя, оперативного агента Элизу Д. Браун, которая, казалось, была подавлена размерами подвального помещения.
— Агент Браун! — Веллингтон отряхнул ладони и протянул руку бесстрашному полевому агенту. — Наконец у меня есть возможность должным образом поблагодарить вас за то, что вы спасли мне жизнь.
Она быстро взглянула на него, и выражение подавленности на ее лице исчезло.
— Ну да. Неплохо получилось для идиотки, не правда ли, агент Букс? — В голосе ее явно звучали обиженные нотки.
Выходит, она ничего не забыла.
Теперь наступила очередь Веллингтона смутиться.
— Ах, да, в смысле... эти слова сами вырвались у меня под воздействием всей ситуации. И я приношу извинения, если вы вдруг приняли их на свой счет.
Она удивленно подняла бровь.
— Ничего себе. А на чей счет я должна была их принять?
— Ладно, ладно, агент Браун, — вмешался доктор Саунд. — Наш Веллингтон просто был не в себе. Я имею в виду, как бы вы чувствовали себя, если бы, придя в паб в предвкушении приятного времяпрепровождения за отличным ужином в хорошей компании, всего через несколько мгновений очутились бы в руках злейших врагов и были увезены в Антарктиду?
Концерт Баха закончился. Веллингтон нажал кнопку «стоп», после чего напряженное молчание нарушалось только непрерывным стуком падающих капель.
— Похоже, у вас тут что-то подтекает, Букс.
Веллингтон открыл было рот, чтобы ответить, но доктор Саунд не дал ему вымолвить ни слова.
— Агент Букс, не могли бы вы в знак благодарности агенту Браун организовать нам короткую экскурсию по архиву?
— Конечно, директор. Агент Браун, прошу вас, следуйте за мной.
Архивариус выдавил из себя кислую улыбку и сделал жест рукой в сторону рядов газовых фонарей, уходивших в темноту. У него нервно задергалась щека, но лишь на мгновение. Наконец Веллингтон прервал молчание, хотя даже ему самому прозвучавшие слова показались сухими и заученными.
—Добро пожаловать в архив. В этом отделе министерства мы занимаемся тем, что ведем учет всех документов по законченным делам и связанных с ними артефактов. Понятно, что некоторые годы были более насыщены событиями, чем другие, а в конце этого прохода хранится все, связанное с самими истоками, со временами основания министерства.
Он взглянул на агента Браун, которая, задрав голову, рассматривала ряды полок.
— Здесь, должно быть, находятся сотни папок с делами, — наконец произнесла она.
