Интересно — как снимается это кимоно?
Оказалось — легко.
Две завязочки…
Индрю и сам толком не понял, как это произошло. Сидел, задавал какие-то совершенно формальные вопросы, даже вроде бы что-то чиркал в блокноуте, но уже так, для проформы и чтобы не напугать. А сам всё думал — как? ну как? Тело постепенно переходило в режим джага-джага, и не сказать, чтобы так уж аккуратненько, быстро слишком переходило, атмосфера способствовала, наверное. Мозгу доставалось всё меньше и меньше крови, он бастовал и никак не хотел справляться с решением поставленной задачи. А решить требовалось срочно, в полном режиме думалка отключится совершенно.
Белый шёлк казался монолитом, незыблемым и неотделимым от Инги. Словно девушка так и родилась в нём, и росла, не покидая уютный кокон, и он рос вместе с нею, растягиваясь и наращивая слой за слоем.
Только вот эти две ленты на левом плече… не бантик даже — две плотненьких рульки. Лишние они тут, глаз режут, раздражают чем дальше — тем больше.
Ну, инспектор и дёрнул.
Когда девушка склонилась очередной раз подлить ему чая. Уж больно раздражали!
А они оказались как раз завязками.
Стоило потянуть — и вот уже тяжёлый и скользкий шёлк мягко сползает с узких розовых плеч, обнажает маленькие острые грудки с напряжёнными сосками, скользит по розовым бедрам, оставляя две мысли — наверное, это очень приятно, когда прохладный гладкий шёлк скользит по сгоревшей на солнце коже. А ещё — она действительно рыжая от рождения, или же красится у хорошего нижнего мастера, цвета один в один.
Подрумяненная солнцем кожа на фоне черного дивана и белого шёлка выглядит просто восхитительно, соски торчат тоже наверняка из-за лёгкого ожога, но пойди объясни это в момент среагировавшему телу, когда руки — и не только! — сами тянутся?
Впрочем, и не надо ничего объяснять.
Режим джага-джага, предфинальная стадия.
* * *
Что может быть лучше утреннего заплыва навстречу солнцу? Оно ещё где-то там, за горами, остывшие за ночь камни пляжа в глубокой тени, и на ровной, как зеркало, воде тоже лежит длинная тень от скал. И ты плывёшь в этой тени, плывёшь долго, пока перед тобой не начинают мелькать отдельные отблески, всё чаще и ближе, и вдруг выброшенная в гребке рука оказывается ярко освещённой до локтя, и пальцы светятся сквозь золотисто-зелёную воду. И можно сделать ещё пару неторопливых гребков, медленно вплывая в пронизанную светом прозрачность — и развернуться лицом к наступающему утру, впуская в глаза яркий солнечный свет и ощущая всей кожей лица тёплое давление.
Нет более верного способа проснуться — особенно, если поспать удалось не больше двух часов.
Индрю ещё раз взглянул на оранжевый диск, медленно вываливающийся из-за неровной линии скал, чихнул, и погрёб к берегу. Снова в тени. Первое время перед глазами плясали зелёные пятна, но потом зрение восстановилось. Только вот одно пятно и не подумало исчезать.
Что ж, тем лучше.
На этот раз Индрю не забыл полотенце, взял самое длинное из тех, что нашлись у Инги. Удачно, что длинное и толстое — хватило пару раз обмотать вокруг бёдер, и камень не чувствовался. Без него сидеть на холодной плите было бы неуютно. А сесть бы всё равно пришлось — разговаривать стоя с сидящей женщиной куда неуютнее.
— Мрр-няняу! Мяк-мяк? — приветствовал подошедший потереться о ноги рыжий нахал. К сухому Индрю он отнёсся вполне одобрительно, словно и не шарахался минуту назад от мокрого, сунувшись было, и тут же отпрыгнув с негодующим фырканьем. Теперь же тыкался тёплой лобастой башкой, подставлял загривок для почёсывания. Пришлось уважить.
— Знатный зверь. Твой?
— Ингин. Рвётся гулять. Наверное, на какой-то кошачьей планете сейчас март. Кошачьи свадьбы… А здесь ни марта, ни кошек.
Клейси на камне не сидела — восседала с таким видом, словно это был трон, а она сама, как минимум — королева в изгнании. Прямая спина, зализанная прическа — волосок к волоску, на ярко зелёных брюках ни единой лишней складочки. Ярко зелёным был и пиджак — очевидно, в честь раннего утра. Бледное лицо тоже казалось зеленоватым.
— На Эльве нет кошек?
— На Эльве есть все. Только вот ему… — странная быстрая улыбка, то ли была, то ли померещилась, — не нравятся кошки с Эльвы. А в местной общине кошек нет, я узнавала.
— Не боишься, что просто уйдёт? И станет первым диким котом Весты.
Она чуть мотнула головой, глядя вдаль:
— Нет. Он слишком любит людей. Даже гулять один не любит, обязательно в компании. Да ты и сам заметил.
— М-дя, — подтвердил рыжий нахал, и снова боднул Индрю в бок — ты чеши, чеши, не отвлекайся.
По-прежнему глядя на зелёную воду у горизонта, она спросила нейтрально:
— Как ты догадался?
— А ты?
— Объясню. После тебя. Я ведь спросила первой.
— Коммуникатор. Солярий. Истерика. Кот. А у тебя?
— У меня только кот. — Она чуть шевельнулась, поскребла ногтями по камню. Кот моментально вывернулся из-под руки у Индрю и побежал на звук, азартно взмякивая и делая вид, что готовится напасть. — Он не остался бы сидеть у закрытой двери, когда хозяйка ушла, он обязательно увязался бы за ней. Слишком любит гулять с людьми. А коммуникатор причём?
— Он слишком… розовый такой, с камушками и какой-то кибернетической фигней… Совершенно не в её стиле. У неё есть пара других — удобных и функциональных. Ими она пользуется, а этой перламутровой безделушкой — нет. И не теряла она его — выбросила, причём зашвырнула подальше. Думаю, не вчера даже, а раньше, вчера просто вспомнила вовремя, и подумала — вот оно. И кота вытолкнула — или он сам удрал, он ведь любит гулять, а порталу всё равно, чей проход фиксировать… И вот тебе — алиби…
Начав говорить, Индрю уже не мог остановиться.
— Слишком белая кожа, я ещё при первой встрече отметил… Такая легко обгорает. Она и была обгорелой — сегодня ночью. Да только вот обгорела она со всех сторон равномерно, а так не могло случиться, получи она этот ожог во время прогулки по пляжу. Судя по коже, она редко бывает на поверхности, забыла про солнце. Ноги поцарапать и разбить догадалась, а про солнце совсем забыла. Вспомнила слишком поздно, уже куча людей, все толпятся, инспектора вызвали… Умная девочка, сделала единственно возможное в тех обстоятельствах — устроила истерику, чтобы остаться одной и успеть принять меры. У неё в комнате есть вертикальный солярий, рядом с тренажёром, я видел. Я не специалист, но, полагаю, можно как-то отследить, что им вчера пользовались.
— Девчонка, — Клейси фыркнула, и Рыжий фыркнул тоже, словно подтверждая. — Говорила я ей быть с тобою поосторожней. Вечно они считают себя самыми умными, а мне теперь тратиться на адвокатов…
