...тяжелые складки бархата под пальцами...
…прикосновение трепещущего птичьего пера к щеке…
…мелодичный, рассыпающийся на ноты, хруст стекла под ногами…
Зуд в подкорке совсем стих, задавленный этими новыми ощущениями, по позвоночнику вверх и вниз расплылось тепло. Но не обычное тепло сродни тому, какое ощущаешь дома, сняв с себя мокрый плащ, пропахший химическими и биологическими испражнениями города, а другое, особенного рода, разглаживающее все уставшие клетки немолодого тела, скользящее по нейронам, разогревающее все замерзшее за долгие годы…
...в небе... парит... звон, волшебный - как золотая сеть... Вдохнуть полную грудь...
«За тобой идут, - сказал вдруг Вурм. Сквозь призму эндоморфа его голос доносился едва слышимо, как возня мышей из-под пола, - Ты в себе?»
Маадэр помотал слегка головой, чтоб избавиться от золотистой пыльцы перед глазами. Воздух еще пел, но теперь это была тягучая мелодия, сотканная из самого времени, не чарующая, а заставляющая кровь мчаться по венам как раскаленное масло по внутренностям пышущего жаром двигателя. На лбу выступил пот, кожа налилась таким жаром, что прикасаясь к ней можно было обжечься. Как будто вместо плоти теперь была раскаленная до малинового свечения свинцовая нечувствительная обшивка.
«Уже отпускает, - сказал Маадэр, замечая, как предметы перед глазами снова приобретают привычную форму, - Боли не будет еще часов пять-шесть. Ар-р-ррр... Дьявольские морфины».
«Десять метров. Приходи в себя, под кайфом тебя свалят с ног первым же ударом».
Маадэр улыбнулся. Так широко, что если бы кто-то попался ему навстречу - шарахнулся бы в сторону. Но переулок, по которому он шел, был пуст. Просто неширокий проход между домами, залитый тяжелой, будто болотной, темнотой, из которой выступали острые хребты проржавевших много лет назад заборов, остовы гниющих на улицах механизмов и привычный уличный хлам. Камень домов напоминал старую иссохшуюся плоть старика, покрытую частыми пигментными пятнами в тех местах, где отслаивалась внешняя обшивка.
Искать кого-то в Девятом - рисковое дело, если только молодость не заточила твои зубы здесь же. Да и тогда есть вероятность, что кто-то окажется быстрее или подготовленнее тебя. Скверное место - Девятый... Смесь рабочего пригорода, полусгнивших трущоб, давно запущенных складских окраинных секторов и заброшенных ирригационных полей, от которых до сих пор остался плавающий в воздухе болотный кислый запах. Маадэр воспринимал его как некое подобие чана алхимика, в котором что-то вечно плавает, смешивается, чадит и испускает зловонный дым.
Нехорошее место - Девятый. Здесь и днем городового никогда не увидишь, а ночью тут начинается своя жизнь. Невидимая, но всегда ощущаемая. К которой нельзя прикоснуться, но которая всегда рядом - зыбким переливом теней на стене... Запахами кислотных помоек и затхлых заброшенных жилых блоков, звуками отдаленных выстрелов и наркотической невнятной музыки, прикосновениями покосившихся от времени бетонных стен и ржавых решеток. Как дыхание невидимого существа, затаившегося в темном углу. Существа, взгляд которого ты всегда ощущаешь на себе, в какую бы сторону ни пошел.
Как внутри чьего умирающего от старости организма, подумалось Маадэру, когда он пробирался через узкую щель в заборе, где несло мочой и чем-то паленым, легко представить, про пробираешься по старой ржавой кишке какого-нибудь космического динозавра. Ладно, старик, дай своим мозгам проветриться. Чего доброго, и в самом деле оставят валяться с пробитым черепом…
Судя по тому, что вокруг было темно, кайф продержал его не меньше получаса.
Эндоморфинная волна схлынула, оставив после себя теплоту в груди и легкость во всем теле. Окружающее Маадэр воспринимал очень четко, хотя немного блекло.
«Слышу его шаги. Один, кажется».
«Один, - согласился Вурм, чутко контролировавший его слуховые нервы, - Но у него может быть ствол».
«Если крадется столько времени, значит, рассчитывает сэкономить патроны».
«Я нужен?»
«Нет, ни к чему. Обойдусь сам».
«Тогда смотри, чтоб не зацепили голову».
«Ценю твою заботу. А сейчас не мешай».
Преследователь приближался, обостренный Вурмом слух подсказывал, что расстояние немедленно, но сокращается. Шаги были мягкими, очень тихими, явно мужскими. "Ночные коты Девятого вышли на охоту, - подумал Маадэр, чувствуя приятную щекотку адреналина под ребрами, - Но кому-то охотничий дух этой ночью будет стоить головы."
Мягким незаметным движением он вытащил "Корсо" из кобуры. Стрелять в глухих переулках Девятого - не самая хорошая мысль, звуки выстрелов могут привлечь тех ночных хищников, которые пока держатся в тени, но иногда шестизарядный револьвер может стать очень полезной вещью.
Маадэр повернул налево, в узкий глухой двор. Где-то рядом работал дряхлый бензиновый генератор, его звонкий и вместе с тем рычащий клекот рвал плотную ночную тишину в мелкие обрывки, можно было не бояться, что под ногой звякнет, выдав, бутылка, или зазвенит потревоженная проволока. Из окон доносился неприятный затхлый запах плохого дрожжевого теста, наверно когда-то здесь была фабрика. Маадэр отступил на два шага от угла и замер. Благодаря Вурму все окружающее он видел почти также хорошо, как и днем, только без тени - за это придется расплачиваться головной болью и жжением в роговице, но это будет потом.
Преследователь подошел почти вплотную, видимо он шел по следу руководствуясь одним лишь зрением и это обнадеживало, иногда случайные и непредсказуемые мутации Девятого давали весьма неприятные результаты. Маадэр не любил встречать в схватке что-то подобное, пусть даже способное всего лишь видеть в темноте, как и он. Он вообще предпочитал не вступать в схватку, если не был уверен в своем преимуществе.
Три шага. Два. Один.
Когда преследователь бесшумно вынырнул из-за угла, Маадэр коротким рассчитанным движением ткнул его собранными в щепотку пальцами в кадык и почти сразу нанес сокрушающий боковой удар левой. Искусственные синтетические волокна его левой руки сокращались гораздо быстрее, чем любые гликолитические мышечные волокна, основанные на медлительности биологических реакций несовершенного человеческого тела. Пожалуй, вложил даже чересчур много силы – собственные суставы тревожно загудели – слабая и ненадежная плоть не поспевала за обостренными Вурмом реакциями и лучшими достижениями военных протезистов. Удар пришелся преследователю в плечо, мгновенно превратив его в месиво из костей и хрящей, а руку – в беспомощный отросток.
Напряженное тело преследователя мгновенно обмякло, но Маадэр никогда не уповал на болевой шок. Никогда не знаешь, какой сюрприз преподнесет нервная система незнакомого человека. У некоторых обитателей Пасифе вроде нарко или хлодвигов она зачастую была настолько изувечена и перестроена, что на обычные раздражители реагировала самым непредсказуемым образом. Маадэр встряхнул нападавшего и с силой припечатал к забору, чтоб рассмотреть. А рассмотрев, выругался сквозь зубы.
