Снова шорох… Удаляющийся, невнятный…
Просидев в траве еще полчаса, я решил подняться наверх. Следовало хотя бы час поспать, силы могли мне понадобиться. Следы, если они есть, я отыщу утром, ну а рукопись…
Рукопись никуда не денется.
В этом я был убежден.
15
Я проспал не более часа, но полностью восстановил силы.
Зато Беллингер и не думал подниматься.
Выпив кофе, я отправился в обход стены. Розовые утренние облака башнями стояли в небе, тянул ветерок – природа тонула в пышной умиротворенности. Я внимательно присматривался к каждому кусту, исследовал все подозрительные участки. Но никаких следов не нашел.
Зато, обескураженный, я услышал знакомый свист.
Ну да, Иктос, конечно. Что надо от меня бывшему греку?
Поднявшись по лесенке, я недовольно глянул за гребень стены.
– Сколько бутылок побили, – укорил меня Иктос. Он имел в виду осколки, торчавшие из бетона. Хитрые глазки Иктоса бегали. – Ужасное количество. Твой хозяин не дурак выпить, а?
– Он вообще к выпивке не притрагивается.
– А откуда столько бутылок? – резонно возразил Иктос. – Никогда не встречал людей, не притрагивающихся к выпивке.
– Тебе просто не везло.
– Не злись. – Иктос похлопал по оттопыренному карману. – Спускайся сюда на травку, – он, видимо, запомнил мою угрозу и не собирался вторгаться на территорию виллы. – Утро только началось, а ты уже злишься. Дерьмовый у тебя характер, скажу я тебе.
Наверное, он мог говорить долго, но его прервали.
Из–за поворота, мягко урча, мягко приминая жесткую травку, выкатился открытый форд. За рулем сидел удивительный человек: белый костюм, белые перчатки, белая шляпа, такое же белое, да нет, конечно, просто бледное лицо; зато усики, единственное его украшение, казались черными до неприличия.
– Кажется, я заблудился, – человек в белом с любопытством взглянул на Иктоса, потом на меня. – Там дальше есть дорога?
– Только для вездехода, – у Иктоса от удивления отвалилась челюсть. Этим он сразу снял мои сомнения, вряд ли они виделись раньше.
Человек в белом сунул руку в перчатке куда–то под приборный щиток и извлек на свет божий пластиковую пластинку.
– Вилла «Куб». Некто Раннер. Это здесь?
Он глядел на меня. Я недовольно кивнул в сторону Иктоса:
– Спросите у него. Он знает.
Нет, нет, они никогда не встречались. Это я понял и меня это успокоило.
– Вилла «Куб»? – Бывший грек никак не мог совладать с собой. – Это рядом. Вы проскочили мимо.
– Отлично! – Человек в белом непонятно чему обрадовался. – Похоже, места тут не густо заселены. Я не ошибся?
– Да уж…
– А дальше? Там совсем, наверное, пусто?
– Я же говорю, – Иктос сгорал от любопытства. – Там дальше и вездеход не пройдет. Лес. Болото. Потом болот и снова лес. Такие места.
– Сами выбирали, – человек в белом ухмыльнулся. – Хочешь заработать бумажку?
Он смотрел на меня. Я хмуро откликнулся:
– Смотря как.
– Разумеется, честно.
Иктос завистливо кашлянул, показывая, что он тоже не прочь заработать бумажку, но человек в белом и бровью не повел:
– По запаху слышно: у тебя там неплохой цветник. Розы? – Он смотрел на меня. Он был такой чистенький, такой белый, что лучше бы ему не закатывать глаза – вылитый покойник.
– Что есть, то есть, – проворчал я.
– Ну как, сговоримся? Нарежешь бутонов? Хочу удивить Раннера.
– Разве он приехал? – спросил я.
– Разве он уезжал? – удивился человек в белом.
– Разве он собирался приехать? – подвел итог Иктос. Ему явно не хотелось, чтобы на неожиданном госте заработал я. – Мистер Раннер всегда сообщает о приезде заранее, но я ничего такого не получал… И о гостях… – Он подозрительно почесал голову. – И о гостях я ничего не слышал…
– Вот как? Ты с виллы «Куб»? – человек в белом цепко осмотрел Иктоса. – Судьба справедлива. Выходит, я не зря проскочил мимо.
– Почему это?
– Ты же говоришь, хозяина нет. Я бы потерял время и деньги.
– Не знаю, – пожал плечами Иктос. Он, наконец, пришел в себя. – Бутонов я сам могу вам нарезать. Это будет справедливо. Вы же к мистеру Раннеру ехали.
– Прыгай в машину, – приказал человек в белом. И добавил: – Сосед у тебя не слишком общительный, да?
Не знаю, что ответил Иктос. С веранды до меня донесся голос Беллингера:
– Айрон!
– Иду, – откликнулся я.
Появление человека в белом мне не понравилось. Я был полон сомнений.
– Айрон!
Я уложил лесенку под стеной и, не торопясь, поднялся на веранду.
– Не больно ты тороплив, – старик остро, не по–стариковски, взглянул на меня. – Что это за имя – Айрон? – Он вдруг процитировал; – «Зовите меня Израил»… Кто тебя окрестил Айроном?
– Родители.
Старик удрученно уставился в кофейную чашку.
Что он видел на ее дне, в мутных, расплывшихся разводах? Тень человека? Гадалки говорят: это означает свидание… Или очертания неизвестных домов? – обещание богатства… Или башни? – обещание покоя и отдыха…
Не знаю.
Я никак не мог выбросить из головы его рукопись. Что, действительно, заставило Мата Шерфига изменить путь? Что ожидало его на тайной метеостанции? Разве не враги, убившие его друзей?
Кажется, я невольно улыбнулся: я подпал под влияние старика! И он заметил мою улыбку.
– Айрон, – сказал он, подозрительно меня осматривая. – Сегодня нам понадобится обед. Не надо никаких ухищрений, но что–нибудь не совсем примитивное… Ты ведь справишься?
Я кивнул.
– Далее я с этим справлялся, – ухмыльнулся старик.
– Во сколько ждать мистера Ламби? – Я помнил, что свидание назначено на субботу.
Беллингер опять насторожился:
– Зачем тебе это знать?
– Чтобы все приготовить вовремя.
– Займись обедом прямо сейчас, и ты успеешь.
– Но мистеру Ламби надо будет открыть ворота.
– Он просигналит, и ты услышишь. – Старик, несомненно, темнил, а я не мог понять – почему.
Я промолчал. Это удовлетворило Беллингера.
– Запомни, – заметил он не без некоторой торжественности. – Я не люблю, когда нарушают гармонию. Твои вопросы не по делу. – И, несколько противореча себе, закончил: – Если понадобится, задай вопрос. Если он по делу, я отвечу.
Я кивнул.
Одиночество, похоже, не прошло для старика бесследно. Он легко срывался. Правда, так же легко он и отходил.
– Айрон Пайпс, – выпрямился он в кресле. – Когда–то я писал книги. Тебе это, наверное, непонятно, но написание книги – это всегда тайна. Неважно, чему посвящена твоя книга, но если это настоящая книга, она всегда говорит о будущем. Если даже ты пишешь о короле Артуре. Когда я начинал очередную книгу, Айрон, я думал черт знает о чем, но всегда получалось так, что я думаю о будущем. Это мне и Сароян говорил, а ему я верил. Когда я писал свои книги, Айрон, я каким–то образом предвидел все, что случится потом, даже этот сад, даже эти беседы…
