— Я — Маг Искусства, — глаза мужчины подернулись легкой дымкой воспоминаний.
— Маг Искусства? — встрепенулся Ирм. — А… Вам случайно не знакома… Киана ри Фарра? Понимаю, ваш Стерн — большой, но все же?
— Киана? — мужчина удивился вопросу настолько, что даже смог подняться на ноги. — Да, я ее знаю… Конечно, не настолько хорошо, как ее брата, но… А Вы разве… хм, получается, что Вы с ней знакомы?!
Сердце Ирма пропустило удар.
— Получается так. Она… — внезапно замолчал, — это долгая история. Так кто же Вы?
— Меня зовут Франц Корван.
Небо озарилось яркой вспышкой, и все погрузилось в кромешную тьму.
Глава 34
— Тин.
— Тахир.
Гостевое кресло отчаянно пискнуло в унисон: Константин с размаху плюхнулся на сиденье, и слегка заскрежетало, когда в сердцах хлопнули рукой по поверхности.
— Я уже больше тридцати лет Тахир.
— И?
Константин вопросительно уставился на Его Величество.
Его Величество махнул рукой в сторону наполненных бокалов. Одновременно, не говоря ни слова, собутыльники подхватили мерцающую фиолетовую жидкость и, не чокаясь, пригубили.
Рука Императора дрогнула. Слегка расплескавшийся бокал с гулким стуком вновь оказался на столе.
Константин помрачнел.
— Сас! Тахир!
— Да, да… ты прав. Пора проводить ритуал.
— Давно пора! Иногда ты хуже старого осла с гвоздем во лбу. Твое упрямство — твой враг, ТВОЕ Величество.
— Ну, спасибо, Тин, — расхохотался Император. — Вот, значит, какого ты обо мне мнения? Если ты забыл, то я еще не старый! И вообще, я младше тебя на неделю!
— А тебя только это смущает? Гвоздь из страхов, значит, для пользы дела?
— И вовсе не из страхов, — скривился Тахеомир Третий. — Сколько времени надо на подготовку? Ты общался с Финайсом?
— Конечно, общался! И не только с ним! Да мы давно готовы, ждем лишь твоего приказа.
— Тогда завтра… Я не могу больше ждать.
— А зачем ты вообще терял столько времени?
Константин, не мигая, уставился на старого друга. Император передернул плечами и принялся усиленно растирать свое запястье.
— Думал…
— О чем тут еще можно думать?! — воскликнул Константин. — Ты с ума сошел?
Тахеомир Третий криво улыбнулся.
— Тебе легко говорить. Это не тебе предстоит оказаться Сас знает где и Сас знает зачем…
— Скорее Маа знает где и зачем! Тахир, не глупи. Все Императоры это делали!
— Наверное. Но это не точно.
— Что ты имеешь в виду? — заинтересовался ми Кама.
— Обычно Императоры проводили ритуал, когда уже были женаты, у них были наследники. А, — вяло отмахнулся Его Величество, — ну их, этих предков… давай лучше выпьем! Расскажи мне что-нибудь интересное.
Константин с сомнением поглядел, как его венценосный товарищ дрожащей рукой приблизил бокал к бледным губам и неожиданно для себя поделился:
— Киана вернулась с Короны.
— Вернулась?! Уже? И как… она? — запнувшись, Император запил явную тревогу глубоким глотком.
— Непонятно… — Тин поведал о случае в Галерее и увидел, как Тахеомир Третий побледнел. — Зачем ты вообще ее туда отправил?!
Молчание.
— Тахир?
— Что, Тахир? Я уже тридцать три года Тахир! — Император сверкнул черными глазами. — Я не знаю, как пройдет ритуал. Хотел, чтобы она была в безопасности, когда… если вдруг…
— Сас! Да что ты все представляешь в черном свете!?! — вспылил Константин, но спустя мгновение продолжил абсолютно спокойным тоном. — Что за упаднические настроения? Я тебя не узнаю.
— Я сам себя не узнаю, — усмехнулся венценосный собеседник. — Совсем… Не хочу больше об этом… Давай лучше выпьем! И… поклянись мне… если со мной что-то случится… ты о ней позаботишься…
Ми Кама закатил глаза, вслух досчитал до трех и с силой стукнул кулаком по столу. Для вида.
— Ки — моя невеста! Конечно, я о ней позабочусь!
— Ммм… А ты хочешь, чтобы твоя невеста стала ТВОЕЙ ЖЕНОЙ?
Возникло неловкое молчание. И, увидев, как напряженно на него смотрит Тахеомир, с таким видом, словно от ответа Константина зависит императорская жизнь, ми Кама на мгновение зажмурился.
И все еще молчал.
* * *
Я с трудом разлепила глаза. Напряжение стрельнуло в переносицу тупым уколом. Сас, как же больно… И чуть не закрыла веки обратно. Резануло ярким светом, это заставило поморщиться.
Возле кровати сидел отец, обеспокоенно вглядываясь в малейшие изменения моего лица.
— Ты кричала во сне…
— Да? И что же? — мой, вполне себе обычный женский голос сейчас напоминал карканье вороны настолько, что я поморщилась. — Кхе… кха…
Мне тут же протянули чашку с какой-то жижей. Скривившись, я с подозрением уставилась на булькающее зелье. Напомнило «прелесть», которой Тахеомир потчевал Кассиуса. Но папина хотя бы не издавала такой же «божественный запах», как императорская.
— Это что?
— Выпей! «Это» — укрепляющий и восстанавливающий отвар. Станет легче.
— Почему все лекарства такие мерзкие? — я капризно взбрыкнула, но чашку все-таки взяла. Правда тут же поставила на кроватный столик рядом, пусть пока остывает. Ну, а что? Не обжигать же себе горло?
Мой нехитрый маневр разгадали. Проводив взглядом погрустневшую чашку, отец усмехнулся.
— Ты звала какого-то Ирмгарда. Кто это?
— Ирм…гард… Это знакомый… очень далекий…
Я вздохнула. Более, чем далекий. Невозможно далекий.
— Наверное, сон дурной приснился…
Мне тут же захотелось запустить руки в теплую пушистую шкурку, но похлопав по постели, поняла, что на мой зов никто не пришел.
— А где Плюшка? — удивилась я.
— Пришел в себя и ждет не дождется, когда ты сможешь поделиться с ним своей магией.
— Да? А где он?
Привстав на постели, оглядела комнату. Зверя нигде не было.
— Отправился осматривать свои владения и не только, — ухмыльнулся отец. — Когда я направлялся сюда, пушистый сидел у мамы на коленях. И, между прочим, заставил ее наглаживать его шкуру!
Вот же йодль!
— Надеюсь, в виде кота?
— Если бы. В виде волка! — рассмеялся отец. — Отказался отпустить маму к тебе!
— Ну, если гора не идет к магомеду… — начала я и осеклась. Хм, что такое «магомед»? Или кто?
Собственно, этот же вопрос заинтересовал и отца. Я вяло отмахнулась.
— Не спрашивай. Иногда всплывают какие-то знания, даже не знаю откуда и почему…
— И давно?
— Что давно?
— Знания всплывают.
— Ах, это, — я потянулась и поймала укоризненный взгляд отца, глазами показывающего на чашку. Делать нечего, давясь и ругаясь внутри себя, я отхлебнула вонючей жижи. Хм, а на вкус… весьма недурственно, чем-то напоминает жидкое яблочное варенье. Так и быть, допью. Или доем. — Периодически, но это просто какие-то фразы. Я толком не понимаю, откуда они вообще берутся. Точно ничего важного и серьезного, о чем бы стоило волноваться.
— Хорошо, — облегченно вздохнул отец и, поднявшись с края моей кровати, направился к дверям. — Тогда приводи себя в порядок и спускайся на завтрак. Мы тебя ждем!
При слове «завтрак» живот предательски напомнил, что его давно не кормили. Я резво вскочила с постели.
— Я — мигом!
Но едва мое бренное тело успело завершить утренние процедуры и впихнулось в любимое зеленое домашнее платье, как из стены осторожно показалась голова Бальзатара. А следом — Корнелиуса.
Я вздохнула. Ну, все… Похоже, завтрак откладывается.
Призраки просочились из стены ванной комнаты и деловито расположились вдоль приоткрытой двери. Даже Виктор пришел. Слова вылетели быстрее, чем я об этом подумала.
— А как вы появились?! Я же вас не звала… — я растерялась.
— Как же, дождешься от тебя, — пробурчал Виктор, — пока сам не подсуетишься, так и будешь ходить без информации. А информация, — тут призрак покровительственно поднял вверх указательный палец, — самая ценная ценность!
— Склонен не согласиться, — перебил его Корнелиус. — Самая большая ценность — это жизнь!
