— Митриш, хочешь есть?
— Да.
Мужчины уже избавились от своей верхней одежды, сгрузив ее услужливому дворецкому.
— Йотан, скажи там, чтобы приготовили ужин и подали в столовую, — хозяйским тоном произнес Эстрич, задумчиво пригладив топорщащиеся волосы на макушке. Девушка заметила шрамы на виске и обратила на них внимание только сейчас. Все его раны уже зажили после того злополучного взрыва на приеме. Имельда была этому только рада. — Идемте, я покажу ваши комнаты, они на третьем этаже. — Эстрич проводил своих гостей через весь дом, попутно рассказывая, где и что находится. На самом верхнем этаже были только спальни. Наверх вела лесенка спиралью, которая выводила на небольшую овальную залу. Из нее вели четыре раздвижные двери по разным сторонам.
— Выбирайте любую. Все они гостевые. Я живу на втором этаже, там у меня и мастерская, и кабинет, и библиотека.
Мальчишка с видом эстета прошелся по всем четырем и выбрал комнату с видом на реку. Высунувшись из окна, можно было разглядывать темное течение Илаанта и светящийся другой берег. Девушка и художник остановились у дверного проема.
— Мне здесь нравится, — брат даже не поскупился и улыбнулся щедрому дяде-художнику.
— Отличный выбор, — кивнул Эстрич и вопросительно взглянул на девушку.
— Мне без разницы, устроюсь в соседней, — пожала плечами.
— Хорошо. Я тогда распоряжусь, чтобы вам доставили одежду с утра. К сожалению, мой размер вряд ли подойдет мальчику, да и вам тоже. Хотя, халатами обеспечить я вас сумею. Все же после ванны лучше одеться в чистое.
— Ничего, мы потерпим, спасибо большое Эстрич. Митриш?
— Да, спасибо большое, — крикнул мальчишка из комнаты, разглядывая особняк из окна.
— Что ж, располагайтесь, — художник по мальчишески перекатился с пятки на носок, — Ужин подадут где-то через час.
Имельда кивнула, благодарно улыбнувшись. Эстрич подмигнул ей, развернулся на пятках и удалился, что-то тихонько насвистывая себе под нос. Он был счастлив. Эстрич и помыслить не мог, что встретит девушку так быстро и открыто радовался, не стесняясь демонстрировать это. Имельда чувствовала эту радость, замешанную на чисто мужской уверенности. Щеки полыхали. Девушка, проводив взглядом широкоплечую фигуру художника, слегка улыбаясь, повернулась в сторону Митриша и мгновенно спрятала улыбку. Митриш с кислой физиономией скривился, собрав под подбородком кучу недовольных складок.
— Что? — чуть возмутилась девушка, расширив глаза. — Он хороший.
— Тот рыжий бандит тоже был хороший, но ему глазки ты так не строила, — хмыкнул по-ребячески парень.
— Ой, — фыркнула некромантка, выходя, — Кому хочу, тому и строю, — пробубнила из-за двери, удаляясь в свою комнату.
— Ага, ага, — протянул Митриш, возвращаясь к окну с задумчивым видом. Митриш никак не мог найти причину неприятно гложущего чувства, но оно было и никакие улыбки, и горячие ванны с ужинами, и одеждами не могли загасить его.
***
Ужин приготовили даже раньше, чем через час. Имельда только и успела, что умыться и привести свои волосы в порядок. Из-за того, что она в силу обстоятельств не могла долгое время воспользоваться расческой, на голове у нее был, мягко сказать, не порядок. Концы вьющейся шевелюры спутались настолько, что единственным способом их распутать были ножницы. Так что к ужину девушка спускалась с пунцовыми щеками и укороченными локонами. До этого некромантка могла похвастаться длинными волосами — ниже лопаток были — а сейчас едва доставали до плеч.
— С каждой нашей встречей вы меняете свой имидж? Мне нравится, — довольно проговорил Эстрич, указывая на место рядом с собой за столиком.
Девушка немного удивилась, но все же прошла к столику и присела прямо на пол. Здесь не было стульев, или кресел, или диванов. Здесь были только мягкие прямоугольные подушки, рассыпанные по полу и приземистый низкий длинный столик кипенно-белого цвета. Митриш уже сидел за столом и с жадностью дикого кота уплетал печеную курицу.
Но и это было далеко не все, что удивило Имельду. Подняв взгляд к потолку, она зажмурилась, хотя хотелось, наоборот, открыть глаза от удивления по шире.
— Что это? Не похоже на огнекамень… — она прикрыла глаза рукой, заслонив свет, исходящий из округлой сферы, подвешенной в переплетении металлической проволоки.
— Это лампочка, Пешет, — улыбаясь, как и всегда, произнес Эстрич. Он тоже уже ел, как и Митриш, не став дожидаться последнюю гостью. Они оба наплевали вообще на всякие правила этикета.
— Лампочка?
— Да, и скажу я вам электричество весьма дорогостоящее удовольствие, но все же я позволил себе провести к себе в мастерскую и столовую нормальное освещение, — он продолжал есть, благосклонно удовлетворяя любопытство своей гостьи.
— Удивительно, — девушка поерзала, устраиваясь удобнее на подушке.
— Да, мы, люди, на многое способны, — он ел прямо руками, не стесняясь их облизывать. Ничего не ответив, девушка занялась своей порцией. — Позволите мне бестактный вопрос? — спросил с заинтересованным лицом Эстрич, вытирая руки о салфетку. Он потянулся к салату в хрустальной чаше.
— Задавайте.
— За что же Митриш угодил в розыск? — мужчина с хитрым добродушным прищуром посмотрел на мальчика. Имельда замерла. Пояснить брату, что она там наплела художнику, было как-то не досуг. Тот же, нисколько не смутившись такого вопроса, жуя, выгнул губы.
— Воровал много.
Имельда было взяла стакан с морсом, чтобы запить немного суховатую птицу, но поперхнулась, услышав такой ответ.
— Как же так… — задумчиво проговорил художник, покачав головой, — Как же так… Не думал, что Матильда так плохо воспитывала своих детей.
У Имельды застрял кусок в горле, и она закашлялась. Она руками начала жестикулировать, мол, все в порядке, а сама смотрела на Митриша, пытаясь взглядом внушить ему мысль, чтоб прекратил нести ахинею и дал ей все сказать. Увы, мысли она передавать не умела.
— А она выкинула меня еще младенцем, я на улице жил. А там знаете ли ребенку не так-то и просто прожить. Кренделей бесплатно не раздают, — беспечно нес ерунду парень с таким видом, будто это чистейшая правда и его она нисколько не трогает. Эстрич округлил глаза, чуть не выронив салат изо рта.
— Митриш, — хриплым голосом пробормотала девушка, — Перестань.
— Ну, а что? Бестактно спросили, бестактно ответил, — пожал плечами парень.
Кашлянув еще раз, Имельда вытерла рот салфеткой. У нее уже это начинало происходить с заядлым постоянством: давиться едой при художнике.
— Ты наелся? — мрачно спросила она у брата. Парень по-хозяйски, задумчиво оглядел накрытый стол и утвердительно кивнул:
— Да, вполне себе наелся.
— Отлично. Иди наверх. Позже поговорим.
— Спасибо за ужин, господин Эстрич, — чопорно кивнул подросток и, встав, удалился из столовой. Когда стихли по коридору его шаги, девушка взглянула на Эстрича. Тот на нее. Секундное молчание, и мужчина засмеялся. Чисто так, залихвастки, даже слезы выступили на глазах.
— Простите его, пожалуйста. Он хороший парень… Не знаю, что на него нашло. Никто, конечно, его не выкидывал на улицу…
— Я не нравлюсь ему, — продолжал хохотать Эстрич.
— Извините, — понуро опустила голову на ладони девушка, уперев локти в стол. Она уже замучилась краснеть от стыда, а еда вновь не лезла в глотку.
Эстрич еще попытался выпросить у девушки соглашение на беседу после ужина, якобы показать мастерскую и картины, которых она ни на одной из выставок не увидит. Имельда скомкано согласилась, но, быстренько закончив ужинать, стараясь как можно реже смотреть в глаза хозяину дома, стремительно вернулась на третий этаж. Но не к себе в комнату, а к брату. Закрыв за собой дверь, она зашипела на него рассерженной кошкой, но при этом, не повышая сильно голос, ведь двери здесь, как и стены, были тончайшие:
— Что на тебя нашло, черт тебя задери!? Нельзя так делать! Мать тебя так не воспитывала! Хотя может и воспитывала… — задумала на мгновение Имельда, но тут же встряхнулась, — но все равно нельзя! — Митриш пробурчал что-то себе под нос, сидя на узкой кровати, которая, к слову, тоже была очень низкой. Мягкий матрас на подставке и только. — Зачем ты так сказал? Вообще мог ничего не говорить, я бы ответила…
