– Чего желает сиятельный хоанха? – спросил низенький старикашка с козлиной бородкой из-за прилавка.
– Не поднимайся, Ашун, я вниз.
– О чем говорит сиятельный хоанха? У нас нет подвала.
– Ашун, я прохожу через твою лавку уже в десятый раз, и все время ты пытаешься меня уверить, что за вот этой настенной картиной нет никакого прохода. Ты еще не устал?
– Долгое повторение формирует реальность, сиятельный хоанха, – оскалился голыми деснами старикашка.
Уже по привычке я нажал на глаз утки-мандаринки, и часть стены с картиной отъехала в сторону. По узкой длинной лестнице мы с Себастиной спустились в подземелья Маленького Дзанкога.
– Ты не заметила, что все нечистые на руку господа имеют обыкновение лезть под землю? Тузз, Дан Као. Разве что люди из Императорских Ям решили выделиться, но в остальном это правило себя оправдывает.
– У этих созданий подлая крысиная натура, хозяин, поэтому они лезут в норы.
В конце лестницы нас ждали в небольшой комнатке с одной-единственной дверью четверо рах-ашаасса, человекоподобных тигров, живущих в восточных широтах. На западе и севере мира этих существ знают под именем шерхарров. Широколобые мохнатые коты с полосатыми шкурами, облаченные в восточные одежды, по первому времени могли ввести посетителя в легкий ступор, но для нас, мескийцев, привыкших ежедневно общаться с люпсами, любое культурное потрясение проходит быстро и бесследно.
– Добрый день, господа. Или почти вечер. Как поживаете? Хвосты не ломит? Когти отросли? А у тебя золотой клык! Какой прелестный протез!
Рах-ашаасса как по сговору прижали уши к черепам и утробно зарычали. Им поручено охранять этот вход, и они хорошо делали свое дело, пока я не взял за привычку вламываться раз в два месяца. Обычно одной взбучки хватало, чтобы тигроголовые пропускали нас беспрепятственно еще пару раз, но как только они зализывали раны и вспоминали о своей гордости, приходилось обновлять им вывихи и переломы. От природы такие же свирепые и резкие, как люпсы, рах-ашаасса плохо умели учиться и очень принципиально относились к возложенным на них обязанностям. Но у меня есть Себастина, а она хороший преподаватель по предметам боли и наказаний.
– Не стоит. Я всего лишь хочу попрощаться с хозяином. Слышал, он отправляется в путешествие. Серьезно, спрячьте когти, иначе останетесь в столице. Навсегда.
Им пришлось уступить. Когда рядом Себастина, всей преступности Старкрара приходится уступать мне дорогу. Нас пропустили в большой, слабо освещенный зал. Почти пустой, что непривычно. Обычно в этом зале работает подпольное казино и постоянно гудят десятки азартных голосов.
– Он действительно собирает манатки. У меня такое чувство, что каждая секунда промедления грозит тем, что я его упущу. Идем.
По счастью, в отличие от казино, курильни смоляного мака никуда не делись. Залы, увешанные балдахинами, отделяющими одно ложе от другого, а между занятыми и свободными местами мягко «плывут» слуги с подносами, на которых лежат трубки, кувшины вина и готовый к курению наркотик. Стараясь дышать неглубоко, я быстро пошел по дымной мути в самый дальний конец череды подземных помещений. Очень давно пайшоаньцы случайно обнаружили подземные катакомбы под островом, когда прокладывали очистные коммуникации. Часть тоннелей была завалена, в других стояла вода. Таким образом, когда катакомбы попали в руки пайшоаньских преступных кланов «Сайджэн», их лидеры тщательно позаботились о безопасности убежища, обустроили и облагородили его. Эти залы предназначались для разных целей, но неизменными оставались три – казино, притон курильщиков смоляного мака и самый большой склад контрабандных товаров в Старкраре.
Перед входом в покои Дан Као нам все же пришлось остановиться и подождать, чтобы ему доложили. Я могу вламываться в его владения, но не в его дом. Обидится еще чего доброго. Рах-ашаасса открыли передо мной двери в самый отдаленный и защищенный зал убежища. Длинный, узкий, богато украшенный. Когда-то. Голые стены и полы встретили нас своим тоскливым видом, все ценное уже вывезено. Все, кроме красивого широкого дивана, чайного столика и сервиза, над которым поднимается ароматный пар. По сторонам от дивана стоят двое в традиционных пайшоаньских халатах и смешных круглых шапках с задранными вверх короткими полями. Их головы полностью скрыты под бинтами, руки они держат в широких рукавах, а с шляп на их скрытые лица ниспадают бумажные полоски-талисманы, исписанные иероглифами.
На диване сидит молодой пайшоанец в блестящем черном халате, на котором вышит зеленой нитью устрашающий скорпион. Рядом с ним полулежит миниатюрная девушка его же расы, такая стройная и… плоская, что ее можно принять за подростка. Приталенное узкое платьице только подчеркивает недоразвитость молодого тельца, и меня это в некоторой степени отвращает, хотя я и знаю, что она вполне себе полнолетняя.
– Тан верховный дознаватель наведался в наши трущобы! Какая честь! – улыбнулся юноша. – Извините, что не встаю!
– Шутки оставим до лучших времен. Ха-Оань, где Дан Као?
– Ты смотришь на него, Бриан л’Мориа.
– Вот как? – Это может значить лишь одно. – Когда он умер?
– Мой отец отбыл из жизни позавчера ночью. Он долго мучился от множества болячек, которые напали на него в старости и жрали его волю к жизни. Конвульсии, стоны, хриплое дыхание. Было довольно страшно следить за его кончиной. Перед самой смертью его лицо свела ужасная предсмертная улыбка, и он выдохнул воздух в последний раз.
– Я не просил таких подробностей.
– Будем считать, что я проявил щедрость и дал тебе немного больше, – улыбнулся этот увечный гад.
– Тогда прояви еще немного щедрости и ответь на некоторые мои вопросы.
– С чего бы?
– Потому что пока я все еще сохраняю спокойствие и вежливость.
– Этого было достаточно, когда ты говорил с моим отцом.
– Потому что он был мудрым человеком и знал, что мои враги проживают не в таких уютных и теплых катакомбах, а в камерах Черепа-На-Костях.
Наглец презрительно усмехнулся, отчего его глаза стали казаться еще более раскосыми, чем были.
– Это заслуживало внимания, когда мы жили и работали в Старкраре. Сейчас эта карта в твоей колоде уже совсем не настолько действенна.
– Послушай сюда, малыш-скорпион, – сказал я самым вежливым тоном, на который был способен, – пусть ты теперь Дан Као и глава этой стаи бегущих крыс по праву наследования, но на самом деле ты пока что не стоишь и дерьма своего отца ни в плане влияния, ни в плане силы. Я могу предотвратить этот смехотворный исход прямо сейчас, просто отдав приказ, и отправишься ты не куда-то там, куда собирался, а в Башню, на мои этажи, в мои комнаты допроса.
