а запросы по биотехнологиям делал через юландера, якобы с его узла?
точно. здорово устроился. а ты как вышла на тех девиц?
закрытая женская сеть, личные темы, регистрация по пяти рекомендациям. одна похвасталась, что знает парня, который божественно трахается и занимается запрещенной наукой))) любит блондинок и готов на все, если ему немного помочь в работе
********!!!
йенс!
я должен был сказать — какой плохой человек? он хотел, чтобы они распространяли вирус?
не знаю. думаю, блондинок он выбирал не случайно. может быть, заставил бы их проглотить по капсуле, сделал бы первыми носительницами — раз блондинки, значит, не заболеют
он не рассказывал им, что задумал?
он и мне не рассказывал))) был удивлен, когда я стала цитировать его файлы. он даже не запаролился как следует, я прямо при нем и вошла со своего
OMG зачем ты туда полезла одна????
я же не знала. думала, он забавляется с NO-синтазой или чем-то таким)))
))) да, он же секс-монстр
что он делал, когда его взяли? уже определили?
ну, откровенно говоря, ему оставалось выполнить два последних пункта протокола. потом мы получили бы активный вирус
то есть американец успел вовремя?
(no reply)
йенс?
вовремя (((но если с ним что-то серьезное, ты понимаешь. такого скандала не было лет десять
я сейчас в госпитале, поговорю с его врачами
потом отпишись мне
ок.
Нора Хейно, сотрудник департамента биобезопасности Федерального института прогнозируемых рисков, закончила разговор с непосредственным начальником как раз вовремя: в холл вернулась медсестра.
— Проходите, доктор Вильнер подойдет через пять минут.
Большую часть комнаты за дверью отделяла стеклянная перегородка. Нора на секунду растерялась: кровать в боксе была пуста. Русский американец сидел на полу у стены, вытянув одну ногу и пристроив вифон на колене другой. Больничная пижама странно контрастировала с черными волосами ниже плеч. И выражение лица, подсвеченного экранчиком, было не как у пациента. Не слишком веселое, но рабочее.
Нора постучала в стекло — но это было не стекло, вышло почти без звука. Ах да, переговорное устройство.
— Серж!
Он увидел ее и тут же вскочил, с такой изумленной улыбкой, будто не верил, что она придет. Произнес что-то — кажется, ее имя. Нора показала на переговорник, он радостно закивал и схватил микрофон.
— Нора. Ты не обиделась на меня?
— За что?
— Ну, я, наверное, не должен был вмешиваться в твою работу.
Сказано было так смиренно, что она улыбнулась.
— Если бы ты не вмешался, все было бы плохо. И потом, это я с тобой заговорила первой. Там, на набережной.
— А почему? Почему со мной — ты ведь ждала ту девицу?
— Я узнала тебя. Вычислила квартал, где живет подозреваемый, посмотрела записи с уличных камер за предыдущий день. Тебя запомнила: ты сначала прошел с обычным чемоданом, а второй раз с рюкзаком — в нем была эта ракета, да? А потом увидела тебя у точки встречи. И ты еще обошел вокруг статуи — Леа, та девушка, тоже должна была это сделать. Я решила, что ты от них.
— Случайность, — американец усмехнулся. За ночь он осунулся и побледнел, или так казалось из-за синевато-белого света.
— Случайность.
— А я очень испугался за тебя, когда услышал вас за стенкой. Как твоя рука?
— Рука хорошо, почти не болит. Но ты ненормальный. У нас в департаменте есть чокнутые, но таких ни одного.
— Спасибо! — он отступил на шаг, чтобы изобразить поклон. И снова подошел ближе, чуть ли не прижался носом к прозрачной перегородке. И она не решилась отступить, чтобы не обидеть его.
— Как твои дела? Что говорят врачи?
— Говорят: «Посмотрим», — Сергей развел руками. — Ждут результаты анализов из квартиры. Когда поймут, что это, тогда скажут, что мне делать… Ну-ну. Спокойствие, только спокойствие.
Он погладил стекло напротив ее щеки. Нора положила на стекло свою ладонь, словно он действительно мог до нее дотронуться и она хотела удержать его руку.
— Но это не… это не может быть что-то серьезное?
— А, не думаю, — беспечно ответил он. — Ваш красавец — самоучка, гаражный гений. Едва ли у него было несколько крутых разработок. Верней всего, я получил то же, чем он угрожал всем, и с шансами — незаконченное. В самом худшем случае не смогу жить в северных широтах. Хотя это было бы грустно.
— Да, у тебя же родные в России?
— Ага. И нет, не поэтому.
Он смотрел ей в глаза, не отрываясь. Голос через динамик — как будто он далеко, но расстояние было не больше, чем когда они упали на холм, связанные веревкой. Она поняла, что краснеет, и он улыбнулся.
— Нафига ты сунулся к нему во второй раз?!
— Ну-у… я ведь правильно понял, что времени больше нет.
— Мог бы позвать с собой наших! У них есть средства защиты, наверняка можно было бы объяснить…
— Нора, ты так волнуешься. Жалеешь меня? Почему?
— Почему?.. Дурак.
Это она сказала по-шведски, отвернувшись от микрофона. Понял он или нет, осталось неизвестным.
— Здравствуйте, господин Островски. Почему вы еще тут?
— А где я должен быть?
— В нашем офисе, оформлять документы. Да выходите, дверь разблокирована. Эксперты не нашли там ничего, никаких искусственных генетических конструкций, никаких белков, ничего страшного вообще. Ни в квартире, ни в самой капсуле. Очевидно, он блефовал. Ваши анализы в норме, транскриптомы еще делают, но это так, для очистки совести.
Сергей, уже открывший дверь, замер на пороге в некоем замешательстве.
— Транскриптомы… Вы уже отправили мне счет?
— Боже упаси. Помощь пострадавшему при террористическом акте, счета не ваша забота. Выходите, выходите, господин Островски, все позади.
— Доктор, с ним действительно все в порядке? — спросила Нора по-шведски.
— В соответствии с возрастом и стилем жизни, — важно ответил доктор. — Не беспокойтесь, госпожа Хейно.
— Вот видишь. Я говорил, что со мной все будет хорошо?
— О…
— Я не понимаю, вы только от меня об этом узнали? Нильсон?! — Доктор обернулся к сопровождающему. — Какого черта вы ему не сообщили сразу?
— Я с… — начал молодой человек, но американец через голову девушки подмигнул ему обоими глазами и приложил палец к губам. — М-м, я, наверно, не успел.
— Не успели. По вашей милости, Нильсон, человек лишние полчаса готовился к худшему, а вы тем временем пили кофе…
