своему помощнику.
— Я работаю на Шэдара Фраша, на мне та же защита, что и на нем, — пояснил он, уже не глядя на юношу. — Скидывай путы и уходи, а мне он ничего не может сделать.
— Это ненадолго, — криво усмехнулся Эдивар. — Ты ведь хочешь снова обнять свою Ласточку, а, Андел? Ида.
Девушка повернула голову на голос кукловода, после развернулась полностью и направилась к мужчинам. Лиран, бросив взгляд на бывшую невесту, уже не сводил его, завороженный ее приближением.
— Ласточка, — шепнул мужчина и вздрогнул от вскрика:
— Стой, гадина!
Это была Малиса. Она вскочила с дивана, куда все-таки успела вернуться, и бросилась на Иду сзади. Вцепилась ей в волосы и закричала:
— Он мой! Не смей к нему приближаться! Ты не получишь его, поняла, гадина, не получишь! Я не отдам тебе моего мужа!
Лицо Иды не исказилось от боли. Она не вскрикнула и не попыталась вырваться. И равнодушия во взгляде не убавилось и на толику. Девушка подняла руки и сжала запястья Малисы. Женщина охнула. Пальцы ее ослабели, и черные пряди выскользнули из стиснутых кулаков. Так и не отпустив рук соперницы, бывшая покойница развернулась и посмотрела ей в глаза.
— Что… — задохнулась Малиса, — что ты делаешь?
Она тяжело осела на пол, попыталась вырвать руки, но вышло это движение слабым и успехом не увенчалось. Женщина слабела всё больше, и теперь на ее лице не было и тени гнева, только один неприкрытый ужас от осознания — это конец.
— Помогите, — едва слышно произнесла Малиса. — Андел…
Но Лиран не сдвинулся с места, он пребывал в ошеломлении. Казалось, еще мгновение, и девушка с женщиной поменяются местами. Ида останется на земле, Малиса отправится под землю…
— Ида! — воскликнул Иллис, всё еще сражавшийся со своими веревками.
Чем больше он спешил и дергался, тем сильней затягивались путы. Юноша прикрыл глаза и шумно выдохнул, чтобы успокоиться, а когда открыл их, увидел происходящее. В отличие от Андела, он понимал, что творится в эту минуту.
— Да, этот труп будет лишним, — буркнул Патир и велел: — Отпусти.
Девушка не подчинилась. Она не отпустила Малису и на призыв головы не повернула.
— Не надо, Ида! — снова воскликнул Иллис. — Остановись! Ты же не убийца, Ида! — а затем попросил уже без надрыва: — Солнышко, умоляю…
— Огонечек, — тихо вздохнула девушка и разжала пальцы.
Руки Малисы, освобожденные от железной хватки тонких девичьих пальчиков упали вниз. Патир порывисто обернулся и, сузив глаза, посмотрел на Иллиса, но тот не глядел на колдуна, его взгляд бы устремлен на Иду. На губах юноши, несмотря на всё происходящее, блуждала улыбка. Он вдруг понял, к кому прежде было обращено это слово — Огонечек. Не Анделу, Ида услышала его, Иллиса, голос, ему и улыбнулась.
Лиран, наконец отмерев, поспешил к жене. Она лежала у ног Иды, бледная, без признаков жизни. Андел приблизился к женщинам, скользнул взглядом по лицу бывшей невесты и склонился к Малисе.
— Андел, — простонала женщина.
— Живая, — сказал сам себе Лиран. Он подхватил жену под мышки и потянул к дивану, чтобы уложить ее там. Высокая и ширококостная Малиса, к тому же располневшая, оказалась слишком тяжелой, чтобы муж мог поднять ее на руки.
Ида головы ему вслед не повернула, она смотрела только на Иллиса. И юноша смотрел на нее, будто вовсе забыв, что опасность так никуда и не исчезла. Он всё еще был опутан веревками, а рядом стоял колдун, для которого ничего не изменилось. Малиса только отвлекла ненадолго его внимание, а кукла… Она начала выходить из подчинения кукловода.
Иллис осознал это, метнул взгляд в Патира и тут же понял, что колдун больше медлить не будет.
— Теперь уж точно пора заканчивать, — словно подтверждая мысли студента, произнес Эдивар.
В эту минуту веревки наконец ослабли, и Иллис вскочил на ноги. Но рука колдуна взметнулась, и легкие юноши опять сдавило. Он захрипел, схватился за грудь, однако что-то противопоставить Патиру не мог и, задыхаясь, повалился на пол.
— Прекрати! — послышался вскрик Андела, а далее раздался звук торопливых приближавшихся шагов.
Лиран поравнялся с Идой. Не удержался и, проходя мимо, накрыл ее плечо ладонью… Девушка перехватила его руку, но вряд ли из желания удержать или подпитаться. Скорее, это был простой рефлекс, но жизненная сила Андела полилась в нее щедрой волной. Ноги его ослабели, и мужчина пошатнулся. Он упал на колени и вскинул на бывшую невесту изумленный взгляд.
— Ласточка, — слабеющим голосом произнес Андел, и она отпустила его.
— Ты не мой Огонечек, — сказала девушка и отвернулась.
— Умница, — хмыкнул Патир. — Она поглотила твою защиту вместе с силами. И что ты теперь скажешь, помощник Шэдара Фраша? Какова ласка невесты из могилы?
— Тварь, — сипло выдохнул Андел, но относилось это только к колдуну и ни к кому больше.
Эдивар остался к оскорблению равнодушен. Он расправил плечи и потер руки.
— Ну что ж, раз все высказались, а ночь близится к завершению, пора бы и делом заняться. Мне еще снова чистить девчонку от чужой энергии, так что и дальше затягивать не будем. Пожалуй, начнем с второстепенного, займемся памятью четы Лиран, а после пойдет основное блюдо, так что тебе, мальчик придется еще немного подождать.
Эдивар переступил через лежавшего на полу Иллиса и направился к дивану, где стонала Малиса. Логика его была понятна, сейчас женщина была самой слабой и податливой. Андел потянулся и попытался схватить колуна, когда тот проходил мимо, но лишь мазнул пальцами по его ноге. Патир, кажется, даже не заметил его стараний, он прошел мимо замершей Иды и вскоре склонился над Малисой.
— Что… — послышался ее лепет, — Зачем?..
— Возвращаю тебе мужа, — усмехнулся колдун и занялся тем, зачем подошел к женщине.
Андел подергал Иду за подол платья. Она опустила взгляд, и мужчина произнес:
— Если понимаешь меня, если слышишь… Прости меня, Ида. Я виноват, но я любил тебя больше жизни… — после мотнул головой, словно останавливая себя, или хотел сказать совсем не это, и заговорил опять:
— Помоги мальчику. Если можешь.
Она промолчала, но через мгновение сошла с места и направилась к Иллису. Юноша не видел Иды, он продолжал задыхаться. Потому, когда на щеку ему легла прохладная ладонь, вздрогнул и открыл глаза.
— Иллис, — позвала его девушка, кажется, впервые назвав по имени.
— Ида, — через силу улыбнувшись, прохрипел юноша. — Если ты сейчас выпьешь меня, не отдавай ему ни капли. Пусть моя жизнь станет твоей жизнью. Живи, солнышко.
Она убрала руку, и Иллис шумно вдохнул. Давящая на грудь сила исчезла. Он и сам ощутил слабость, но колдовские путы, державшие
