– хохотнул фон Мильх. – Почти все заозерские и имперские владетельные дома, включая императорскую фамилию. Ладно, про это потом. Заканчивай.
– А дальше все просто. Когда Кори понял, что компромат на фон Бергена не действует, он решил следователя убить, чтобы не портить стройную картину. Не сложилось. Юноша сделал из Кори отбивную котлету. Наемник еле ноги унес. Думал воспользоваться телепортом до Альграда, вот только амулет оказался почти разряжен. В нужную сторону кинул, но в пределах Гнездовска. До доктора он, я думаю, на одном упрямстве добрался. Сейчас в нашей ведомственной больничке здоровье поправляет, хоть я и не уверен, выживет ли.
– Ну что ж… – задумчиво протянул начальник. – Молодец, что притащил в Гетенхельм своего «подобранца». Встречусь с ним лично. Если все так, как ты говоришь, – Альград и Эзельгарр скоро станут фактически имперскими провинциями. Хорошая работа, сержант Залеман.
Очень хорошая работа.
Макс хотел было вскочить и щелкнуть каблуками, но не успел.
Кот запрыгнул к Максу на колени. Поставил лапы на плечи резидента, одобрительно муркнул ему в лицо, соскочил и отправился к двери, задрав хвост трубой.
– Ваше высокоблагородие, – слегка ошарашенно спросил Макс, – что это было?
– Курфюрст, – с раздражением махнул рукой фон Мильх, – императорский кот. С тех пор как Тайную канцелярию перевели в восточное крыло Цитадели, повадился слушать доклады. Гнать высочайше не велено, так что терпим.
– Чертовщина какая-то… – протянул Макс.
– Ни в коем случае. Император недавно святого Густава у себя в Цитадели принимал. Так котик у подвижника с рук не слезал. Мурчал и ластился.
Макс только украдкой вздохнул. Неисповедимы пути Господни. Но раз святой подвижник и император…
Значит, Тайная канцелярия всего лишь получила нового контролера.
– Служу Империи! – браво рявкнул Макс, щелкнул каблуками и вышел. В коридоре он снова украдкой перекрестился.
Если ради повышения и ордена (можно ведь помечтать!) придется еще раз шагать в чертов портал, он шагнет. И кота странного тоже погладит.
Интересно, Курфюрст оценит вырезку из полянской телятины?
Мастер Николас чуть не подпрыгивал.
– Ишь ты! Глянь, мыргает! Анька! Иди сюда! Мыргает наш потрошенненький, прям как живой.
– Вижу, – донесся откуда-то слева усталый тусклый голос магички. – Операция, мать ее так, прошла успешно.
Виктор попытался сквозь накатывающую адскую боль и кружащуюся муть сказать, что сомневается в успехе, – но снова провалился в забытье.
Второе пробуждение было куда более приятным.
Июльское солнце било в окно сквозь тонкую занавеску. На подоконнике стоял букет ирисов (погребальный венок? Нет, при чем тут…). На стенах – несколько картин, гнездовские пейзажи. Пахло чем-то вкусным. Лежать было очень удобно.
– Очнулся, молодец… – Мастер Николас сложил газету, встал с кресла и подошел к Виктору. – Лежи, больной, и не дергайся. Признавайся – как себя чувствуешь?
– Да хоть сейчас на дежурство. – Виктор пошевелил рукой. Получилось, но с трудом. – Какой сейчас день? Что произошло, пока я тут валялся?
– Четверг. Трое суток ты бока отлеживал. Райские кущи, а? Выспался, небось… А что произошло – не скажу. Нечего тебе, полудохлому, про расследования думать. Побежишь еще куда не надо.
Только сейчас Виктор заметил темные круги под глазами эксперта. Допытываться, как он прекрасно помнил, бессмысленно. Если уж мастер Николас уперся – все, тройкой коней не сдвинуть. Поэтому Виктор просто спросил:
– А вы?
– А я как преданная сиделка гонял отсюда толпы красоток, чтоб тебя в беспамятстве ненароком не женили. Зря гонял? Ты как раз мечтаешь расстаться со свободой? Ничего, скоро оклемаешься… Дать тебе пару советов, как с девушками договариваться?
Виктор чуть было не ляпнул глупость, мол, он слишком молод, чтобы заживо жениться, – но вовремя вспомнил, чем заканчиваются попытки отшутиться от мастера Николаса. Есть такое слово из шести букв, вторая – «и». Обозначает полный провал. Фиаско.
– Тэкс, больной, давай-ка тебя осмотрим, да и повязку пора менять… Печенке твоей хана, имей в виду, злобный враг лишил тебя всех радостей вкусной еды и выпивки.
Мастер Николас при этом бесцеремонно откинул с Виктора одеяло и точными, аккуратными движениями начал снимать бинты.
– Дядя Ник, не пугайте следователя, ему еще гору отчетов писать, – крикнула магичка из соседней комнаты.
Сквозь открытую дверь было видно, что она поставила на стол поднос с тарелками. Ветер, гулявший от окна к окну, услужливо принес запахи – похоже, запеченная свинина, тушеные грибы, свежий хлеб…
Виктор непроизвольно сглотнул. Есть захотелось невыносимо.
– Но пока я не сумею тебе, напарник, окончательно зарастить печенку, питаться тебе пресными супчиками, – безжалостно закончила Анна, войдя в комнату к Виктору и плотно прикрыв дверь.
Когда эксперты сменили повязку («хм… странно… я думал, хуже будет, а он вполне себе живчик…») и мастер Николас ушел отсыпаться, Виктор получил миску с протертым тыквенным супом без соли и специй, в котором плавали кусочки отварной говядины. Блюдо выглядело отвратительно, но по твердому взгляду магички было понятно: просить что-то другое бесполезно.
Кое-как преодолев слабость и усевшись при помощи Анны, Виктор наотрез отказался от попыток накормить его с ложки.
– Сам справлюсь, не младенец. Лучше рассказывай, пока я эту гадость пытаюсь в себя запихать.
Она вздохнула и присела в кресло.
– Тебе как? С хороших новостей или как получится?
– Мне по порядку. Я вообще где?
– У мастера Николаса. Мы тебя сюда перенесли – дома или в больнице от репортеров никакого спасения. Особо шустрые и тут нашли, ну да ты знаешь дядю Ника.
Виктор представил, как едкий эксперт общается с прессой, и ухмыльнулся. Да, жаль, что он пропустил это зрелище.
– Сезон балов закончился чуть раньше, чем планировалось, – продолжила Анна, – альградцы первыми уехали, собирать войска для захвата Эзельгарра. Но все уверены, что баронскую корону им на блюдечке с голубой каемочкой принесут, с перепугу. Уж твой кузен расстарается.
По телу Виктора прокатилась горячая волна. Он чуть не пролил на себя бульон из плошки и сделал вид, что просто неудачно дернулся.
«Уехала… Видимо, вместе с Рудольфом. Что ж, это к лучшему, не придется разговаривать. Но почему так больно?
Ты чуть не умер, вот почему. И до сих пор полудохлый, вот и тянет тебя на сантименты и душевные порывы. Пройдет, не психуй».
– Черт с ним, с кузеном, – прошипел Виктор. – Дело закрыто?
– Конечно. – Анна предпочла
