боле желательна, чем девица в годах, её легче приучить к послушанию в семье мужа.
Это Марфа слова тятеньки и матушки вспомнила, как-то они меж собой об этом деле разговор вели. Марфуша, надо сказать, девочка была памятливая, но не ко всему. В деревне бабушки она с подружками встретилась, им обрадовалась и мужик на тропке из её головы словно улетучился. Ни бабушке, а также никому из родных она о происшествии в лесу в тот день так и не сказала.
Солнышко село, а поэтому и Марфа Головизнина на полатях в избе бабушки спать улеглась. Дневное происшествие ей не приснилось.
Глава 10
Глава 10 Безголовый
— Марфуша, когда тебя домой-то ждут? — сухонькая старушка подлила внучке молока. В их породу, не в мать, девочка пошла — худая и костистая. Сальца бы ей под кожей-то немного не помешало…
Девочка после вопроса бабушки тяжело вздохнула. Потом зевнула. Вроде и спала долго, а не выспалась.
Когда ждут? Да уже сегодня…
Как у бабушки-то хорошо! Угостит вкусненьким и работой не наградит! Дома же — спину разогнуть некогда.
— Сегодня обратно надо, — радости в словах девочки не присутствовало.
Уже пройдя через поле, почти у самого леса Марфа остановилась — про мужика на тропинке она вспомнила.
Может вернуться? По другой дороге домой идти? Вдруг он там до сих пор?
Мужик-то вон какой большой, а она — маленькая…
Марфа Головизнина чуток потопталась на месте, потом даже несколько шагов обратно к бабушкиной деревне сделала. Снова остановилась.
Идти дальней дорогой ей не желалось.
Здраво рассудя, мужик должен был уже проспаться и уйти. Не век же ему в лесу лежать. Ещё и место там сырое, комары того и гляди заедят…
Марфа сдвинула брови, сделала серьезное лицо, ещё и нижнюю губу прикусила. Всё — решено. Добежит она к своей деревне через лес.
— Ой!
Мужик с тропинки никуда не делся. Как лежал, так и лежит. Даже на бок за ночь не поворотился.
Тут девочку любопытство и обуяло. Кто же так напился-то, что уже второй день спит?
Рядом с тропинкой лежал бодожок.
Может его этот пьяница и обронил? Сейчас ему бодожок не требуется, а если полу азяма с его головы бодожком сбросить, то и видно будет — что за мужик так напился.
Почему ещё Марфа не голой рукой, а палкой решила полу верхней одежды у лежащего в сторону откинуть? Ответ лежал на поверхности — болели в русских деревнях сейчас много. Это только вотяков в соседних селах никакой черт не брал.
Как тятька девочки говорил, сначала три неурожайных года были, а после их болезнь пришла. Наказание, это им за грехи…
Девочка даже название этой болезни помнила. Тиф она зовется.
Сказано — сделано. Впрочем, это было не сказано, а только подумано, но — сделано.
Марфушенька-душенька откинула полу азяма и обомлела. Головы-то у мужика не было!!!
— А-а-а!!!
Крик девочки, наверное, в её родной деревне был слышен, а также в деревне бабушки. А может и нет, деревья, они звук гасят. Над рекой и в чистом поле крикнутое дальше разносится.
Как добежала Марфа до деревни, она, спроси её — не помнила. Дорогой девочка ещё и где-то упала, сарафан весь в грязи вывозила, порвала его даже немного. Когда, где? Пытай — не узнаешь…
— Что случилось, дитетко?
Матушка девочки, увидев её в таком виде, так на лавку и села.
— Там, там, там…
Трясущейся рукой Марфа указывала куда-то на дверь.
Матушка сразу подумала про плохое. Сарафан в грязи, порван, на самой дочке лица нет…
— Что, там? — у мамы девочки сердце захолонуло.
— Там…
— Толком говори! — прикрикнула женщина.
— Лежит. — Марфа опять указала на дверь.
— Кто лежит? Где лежит? — ответ дочери спокойствия её матери не прибавил.
— Мужик.
— Какой мужик?
— Без головы.
Тут уже впечатлительная мама Марфы Головизниной чуть с лавки не свалилась.
— Без головы⁈
— Совсем без головы…
Матушка Марфы ещё и большой фантазеркой была. В её думательном органе моментально страшная картина нарисовалась, что за дверью их избы сейчас мужик без головы стоит и свои руки вперёд тянет.
Тут, ко всему прочему, дверь в избу ещё и начала открываться!
— Свят! Свят! — осенила себя крестным знамением испуганная женщина.
Впрочем, пугаться ей было нечему — в избу только и всего что муж её вошел.
— Что тут у вас?
В отличие от своей бабы, отец Марфы ростом был не велик, сухонький, но жилистый.
— Ну? — перевёл он свои цыганские глаза на Марфу. — Рассказывай.
Девочка после прихода отца немного успокоилась. Чуть время от времени сбиваясь, но о виденном ею рассказала.
— Без головы? — уточнил зачем-то её отец.
— Без головы, — в который уже раз повторила Марфа.
— Веди. Посмотрим.
Хозяин семейства в рассказ дочери сразу не поверил. Марфуша в свою мать удалась, могла и напридумывать. Ему своими глазами поглядеть сначала надобно, а потом уже, если потребуется, тревогу поднимать. Тем более, что по словам дочери, этот безголовый недалеко от деревни лежит.
— Куда ты её тащишь? — вскочила с лавки мать Марфы. — Не дам!
— Не твоего бабьего ума дело! — прикрикнул на неё супруг. — Сиди где сидела!
Матушка девочки мигом вернулась на лавку. С её хозяином лучше не спорить, быстро тумаков получить можно.
— Говоришь, на бревеннике лежит?
— На бревеннике, на бревеннике. Недалеко от Люги, где мельница-толчея, — Марфуша внесла в свой предыдущий рассказ ещё несколько
