— Вы не ответили на мой вопрос. Зачем они наняли нас?
— Ну, до настоящего момента их система работала исправно. Но теперь они боятся, что галактика — не смейтесь — подверглась нападению из космоса. Они подозревают соседнюю галактику, известную нам, как Большое Магелланово Облако. У нее есть рукав, тянущийся в нашем направлении, и несколько экспедиций, посланных туда, исчезли. Логично было бы предположить, что кто-то, живущий в Большом Магеллановом Облаке, заинтересовался тем, откуда прилетают незваные экспедиции, и решил провести ответное расследование. То есть, в нашу галактику Млечного пути вторгаются чужаки из далекого космоса. Что с вами? — спросил Даржек после того, как мисс Слоуп разразилась громким, диким, безудержным хохотом.
— Простите меня, — сказала она, снимая очки, чтобы вытереть глаза. — Но это настолько глупо! В галактику вторгаются! Это звучит так, словно проводится военная операция, в масштабе, который низвел бы Вторую Мировую войну до уровня скандала в цветочном горшке. И… что они делают в связи с происходящим? Они вызывают частного детектива!
— Смит не дал ответа на этот вопрос, так что не требуйте его и от меня. Всевышний, кто бы он там ни был, назвал мое имя, а все, что бы ни приказал Всевышний, должно быть исполнено. Послушайте. Угрозу из внешнего космоса несет то, что можно называть Тьмой. Она пожирает миры своей огромной пастью. Они не смогли выяснить, что из себя представляет Тьма, и каким образом она может поглощать миры. Эту работу они поручают мне. Я буду шпионом, с очень большой вероятностью оказаться застреленным на заре восходящего солнца, о существовании которого я никогда и не подозревал.
— Тогда меня застрелят вместе с вами. Это лучше, чем ржаветь в кресле-качалке, в тысячах миль отсюда.
Даржек улыбнулся ей.
— Это будет очень сложное задание. У меня большое искушение взять вас собой, ну хотя бы смеха ради. Но, возможно, и помощь понадобится.
— Ха-ха. Я пришла для того, чтобы заниматься делом.
— Вы и будете им заниматься, — пообещал Даржек. — И, возможно, вам это не понравится. Мы начнем учиться. Прежде чем мы сможем начать свободно передвигаться внутри чужой цивилизации, нам необходимо научиться всему: и языку и… тому, например, как держать чашку, или что там у них, чая. Это не будет легкой прогулкой.
— Смогу я ненадолго вернуться в Нью-Йорк, прежде чем мы приступим?
— Вы должны это сделать. Если вы не придумаете, что делать с вашей квартирой, организация «Потеряшка» будет искать вас. Если вы не соберете чемоданы, тщательно подобрав необходимые вещи, впоследствии у вас могут возникнуть сложности. Боюсь, что у компании «P amp;G» нет филиалов там, куда мы попадем.
— Прежде чем уехать, я сдала свою квартиру и упаковала чемодан. Очень тщательно. Он в Нешвилле.
— Тогда зачем вам в Нью-Йорк?
— У моей сестры остался небольшой запас пива из ревеня. Я хочу взять немного с собой.
Даржек в отчаянии всплеснул руками.
— Смит, наш отъезд придется отложить, пока мисс Слоуп будет проводить учет остатков своего пива.
Смит появился в поле зрения и сказал безучастно:
— Я не понимаю.
— Мисс Слоуп отправится с нами. Ее чемодан сейчас в Нешвилле, а ее пиво — в Нью-Йорке. Вот такое печальное положение дел. Доставьте ее в оба этих места, и тогда мы сможем отправиться.
Смит стоически повернулся к трансмиттеру.
Они потеряли счет времени.
Слова день и ночь не имели смысла внутри замкнутого пространства с мягким, льющимся неизвестно откуда, но никогда не выключающимся светом. Даже часы стали сомнительной мерой времени, которого больше не существовало, поскольку давно остановились и лежали на дне чемоданов. Спали они, когда утомлялись. Ели они неохотно, когда возникало желание поесть, тщательно выбирая из огромного запаса консервов, которые Смит притащил с Земли.
Они учились.
Смит, проявляя качества, которые принесли бы ему заслуженную славу дрессировщика хищников, неустанно заставлял их учиться. Он «хлестал» их словами, когда они ошибались. В тех же редких случаях, когда их успехи удовлетворяли его, он «окатывал» их сомнительной похвалой:
— Вы учитесь хорошо, но слишком медленно!
Сначала они выучили основной межзвездный язык, который Смит называл со всей серьезностью светской беседой. Он был так замечательно краток и так удивительно логичен, что они справились с его основами за один присест; в языке не было звуков, которые бы человек не мог произнести.
Скоро они могли бегло вести светскую беседу, работая лишь над произношением.
Затем Смит начал учить их общей беседе, и слова, которые они уже знали, стали лишь ключами к большому и невероятно богатому запасу фраз и выражений.
С помощью трансмиттера они перебрались из космического корабля в помещение в Штабе Группы Легализации, состоявшее из нескольких изолированных от внешнего мира комнат. Они учились. Они учились говорить, читать и писать на языке общей беседы. Они узнали дополнительный универсальный алфавит, знаки которого, как оказалось, были числами, которые предположительно могли различным образом комбинироваться и могли изобразить любой звук любого из бесчисленных языков, использовавшихся в галактике. Для разумных форм жизни, которые не были способны к голосовому общению, существовал универсальный контактный алфавит контакта, в котором имелись специальные модификации и для других форм с самыми разнообразными особенностями. Даржек с унынием представил себе проблему общения с формой, у которой отсутствуют органы чувств.
— Я такой не знаю, — сказал Смит, издав при этом булькающий звук, который, как начал подозревать Даржек, соответствовал смеху. — Но в галактике так много различных форм жизни, что возможно все.
— Я вам верю, — с пылом произнес Даржек.
Смит был представителем одной из этих форм. Он сбросил искусственную кожу, едва они покинули пределы Земной Солнечной системы. На самом деле он оказался совсем плоским, будто его переехал каток. Невероятно плоский в профиль и очень широкий в анфас. Лицо было как бы вдавлено, а глаза широко посажены почти на одной линии с носом — единственной ноздрей. Рот походил на сморщившийся разрез на подбородке. Уши и волосы отсутствовали. «Кожа» имела синюшные цвета, как в первый же миг определила мисс Слоуп: «была синюшной от кислородного голодания».
— Если он снимет и эту кожу, меня не удивит то, что окажется под ней, — сказала она Даржеку.
Смит рассеяно проговорил, услышав это замечание:
— Есть даже такие разновидности, у которых основное чувство — обоняние, и общаются они с помощью различных запахов, но никто до сих пор не смог перевести запахи в символы.
