спят рядом, бесстыдно оголив свои прелести. Выскользнув ужом из их объятий, минуту полюбовался на прелестную картину.
А что, может завести гарем? Что-то пикантное в этом есть, силёнок у меня хватит — это показал ночной забег или заплыв, не знаю что вернее.
Одевшись вышел на улицу, тишина невероятная, в километре от усадьбы находится село, вот там наблюдается движение. Из печных труб вьются дымки, слышен далёкий лай собак.
Погода шикарная, будет солнечный и безветренный день. Сейчас мороз покусывает за нос, но наверняка днём потеплеет.
Похрустывая снежком направился по единственной расчищенной дороге, что вела в село. На душе удивительно легко, ночной разврат с предварительными процедурами расслабили меня и придали сил.
Дойдя до околицы развернулся и пошёл назад. Вскоре мне на встречу попался хозяин поместья.
— Дима, что в такую рань? Неужели девки не умотали? Завидую, по-мужски. Выдай секрет, чего они так орали? Я уже обеспокоился, а когда увидел твою осетинку довольной как течная сука, понял, что мне пора переживать, как бы моя не сбежала к тебе.
Леонид Аркадьевич с интересом смотрит на меня, будто в самом деле рассчитывает найти у меня на физиономии мануал на последовательность действий.
— Дима, раз уж мы пересеклись, я хотел с тобой переговорить.
Я догадался, что рано или поздно он озвучит причину моего приглашения.
Пожилой человек взял меня под руку и мы степенно пошли в обход усадьбы.
— Дим, вот о чём ты думал, когда выехал на легковой машине в гололёд. Ведь ты одной ногой стоял в могиле, я разговаривал с твоим лечащим врачом. Ты уникум, можешь спасти чужие жизни. Или сделать чью-то жизнь лучше, а ты так тупо, извини меня за грубость растрачиваешь свой талант.
Ну, отвечать не обязательно, вопрос прозвучал риторический.
— Дмитрий, ты всю жизнь собираешься проторчать в этой клинике?
— Ну, пока да. Мне интересно то, чем я занимаюсь. Я учусь, человек сложная машина и чтобы разобраться в неё — нужно время.
— И сколько тебе нужно времени — год, два, пять? Ты планируешь своё будущее или рассчитываешь на авось?
— Хм, Леонид Аркадьевич, я так понимаю, что у Вас есть что мне предложить?
Мы продолжаем прогуливаться, зимнее солнышко робко заявило свои права и дышится на удивление приятно.
— Ты прав, я думаю, что тебе надо остепениться. Хватит числиться заштатным техником по ремонту пылесосов. В твои годы я уже руководил не маленьким предприятием и своим трудом достиг многого. Для общества сейчас ты никто, мелкий винтик в сложном механизме. Я думаю, что настало время тебе выйти в люди.
— Что Вы имеете в виду?
— Ну смотри, есть категория людей к которым невозможно подойти с общей меркой. Это так называемые экстрасенсы. В мой время были такие странноватые люди типа Кашпировского, Чумака и Джуны, которым позволялись некие чудачества. Я не знаю, что они представляли из себя на самом деле. Но к ним относились с уважением. И даже сильные мира сего не гнушались тайком посетить этих товарищей. Их опасались трогать, каждый, кто принимал решение, думал, а что если они действительно могут немного больше, чем обычные люди. Ведь все ходят под богом, у всех есть близкие и все смертны и подвержены болезням. Поэтому и отношение к таким индивидам, как к блаженным на Руси, боязливо уважительное.
Если нам удастся подать тебя в таком соусе, то это значительно упростит задачу. Даже волшебное излечение играет в твою пользу. Твоя стоимость неизмеримо возрастёт.
— Да, но в этом случае меня каждая собака будет знать в лицо.
— Естественно, но это будет играть на твой имидж. Кто посмеет тронуть экстрасенса, который творит чудеса и которого знает весь мир? Да, это не простой процесс, потребующий раскрутки. Было бы значительно проще, если бы ты был вхож в определённый круг людей.
Я недоумённо посмотрел на новоявленного депутата, — что Вы имеете в виду?
— Дима, тебе нужно войти во влиятельную семью. Тогда ты получишь определённую свободу действий, понимаешь?
Понимаю, теперь я понимаю, что фраза накануне, сказанная Леонидом Аркадьевичем не была пустым звуком. Мы ждём невесту.
— Я понял, мы ждём кандидатку на роль моей невесты?
— Нет, мы ждём приезда моей внучки. И прошу отнестись к этому серьёзно.
Дальше мы шли молча, я растерянно плутал в потёмках новой информации. Мне надо переварить услышанное. Значить мне предлагается выйти из подполья. Сделаться узнаваемым шарлатаном, при встрече с которым бабушки будут перепроверять карманы. Лично я отношусь подобным образом к этим потомственным колдуньям и гадалкам. Брр, какая гадость.
В доме к нашему приходу царила пасторальная тишина, моя спальня пуста, всё идеально чисто. Такое ощущение, что тут обитель святости. Никаких следов малознакомых девиц, будто они мне пригрезились.
Мы чинно позавтракали и разошлись по комнатам. Мне не помешает обдумать услышанное.
По трезвому размышлению я решил, что первая часть предложения не лишена разумности. Если я стану публичным лицом, меня трудно будет достать. Особенно если буду оказывать услуги первым лицам государства. Вторая часть вызывает у меня отторжение, сразу всплывают книги про жизнь прошлых веков, когда женились по необходимости на больших деньгах или громком титуле.
Промучившись до обеда отвлёкся на новый шум. Постучавшаяся горничная попросила спуститься вниз.
В гостиной негромкие голоса, — Дмитрий познакомься с моей внучкой, Крис — это Дмитрий, мой хороший друг.
На меня с неким интересом смотрит молодая девушка. Среднего роста, шатенка, одета в брючный костюм, который несомненно подчёркивает ей хорошую фигуру. Волосы уложены в причёску, а-ля «стиляги». Локонами волнистые волосы сбегают по правой стороне лица, оставляя открытыми левую. И девушке это несомненно идёт. Глаза большие, чётко очерченные. Смотрят немного с вызовом, гонористая штучка. Лёгкие скулы подчёркивают удлинённую форму лица.
Думаю, что у мужчин эта дама пользуется успехом, но мне общаться с ней было бы сложно. Тем более после утрешнего вступления. Чувствую себя как кобель перед плановой случкой.
Я кивнул девушке и присел на стул, не дожидаясь приглашения. Хочется нагрубить, но сдерживает уважение перед возрастом.
Заметно, что девушка, которой едва ли более двадцати трёх лет, тоже раздражена.
А вот дражайший Леонид Аркадьевич наоборот доволен ситуацией, улыбается и приглашает нас присесть за столик. Нам организовали чаепитие, внучка соизволила скинуть куртку и осталась в прозрачной с золотом блузке и шерстяной юбке.
Разговор идёт с трудом, старче лыбится на идиотскую ситуацию, девица злобно кусает губки, а я замкнулся и отвечаю только на прямые вопросы.
— Кстати, Крис, это заслуга Дмитрия в том, что я сижу перед вами. Я ведь должен был сдохнуть ещё
