Глава 14
От постели ненавязчиво тянуло свежим запахом мелиссы и мылом. Плоская подушка была настолько удобной, что шея даже не затекла от долгого пребывания в одной позе. Имельда вот уже несколько минут лежала в потемках просторной комнаты, прислушиваясь к себе и к окружающей обстановке и пытаясь понять, где она, кто она и что произошло.
Она была голой, но кто-то заботливо укрыл ее мягким шерстяным пледом, что слегка покалывал кожу. Запястья и шею холодили влажные повязки, пропитанные каким-то раствором. От них приятно тянуло шалфеем и нотками хвоща. На лбу тоже лежала повязка, но уже сухая. Она прикрывала зудящую ранку. Имельда терпела и не трогала ее, так как не хотелось шевелиться.
Единственное, что сделала девушка, это повернула голову, чтобы осмотреться. Комната была квадратной, но поделенной условной чертой на две части: нижний и верхний уровни. Вход в комнату был выше, чем место для сна. От входа направо шла небольшая площадка, отделенная от двери небольшой условной перегородкой-ширмой. Там в углу стоял низенький столик и вокруг него лежали подушки.
С этого «пьедестала» вела крошечная лесенка у самой стены всего в две ступеньки. Внизу была зона для сна и отдыха. Кровати здесь не было. Прямо на полу лежал мягкий матрас, застеленный несколькими слоями простыней. Под потолком вдоль всей стены располагалось длинное окно, а в углу на тумбе стоял таз с водой и полотенце. Здесь не было ни ванны, ни туалета, ни бадьи для мытья, ни ширмы. Ничего, что напоминало бы жилой дом. Странная планировка навевала мысль о таверне или быть может дорогом постоялом дворе, но уж больно здесь было все аккуратно. Обычно, на постоялых дворах не бывало такой чистоты.
Но все же, несмотря на отсутствие домашней атмосферы, здесь было уютно. Эта утопленная в пол ниша создавала иллюзию защищенности, словно ты, как маленький ребенок, засыпал в люльке. Когда утром поднималось солнце, свет озарял столик и вход, а зона отдыха оставалась в тени. Очень комфортно.
Из-под полуприкрытых глаз девушка следила за видением пожилой женщины, что несколько часов назад возилась с ней. Она накладывала ей на руки и шею пропитанные травной мазью бинты. Только из-за этих видений Имельда, как только пришла в себя, не соскочила с места и не ринулась отсюда вон. Здесь явно не желали ей зла. Стали бы местные хозяева лечить ее, выделять такую комнату, если б хотели убить?
Хотя… Именно так и сделал Эстрич.
Решив, наконец, что лежать дальше нет смысла, она села на своей постели и аккуратно сняла чуть подсохшие бинты. О былых ссадинах и стертой коже напоминали лишь покраснения. За счет восстановившихся сил Морока ее состояние улучшилось, но голод ощущался уже привычным желанием крови и плоти.
Девушка чувствовала рядом людей, еду, алкоголь и похоть. Это было странное место… Хотя оно по атмосфере чем-то напоминало купальни госпожи Инды. Имельда нашла рядом со столиком на полу стопку вещей. В темноте было не ясно, какого они цвета, но на ощупь были мягкими, плотными и слегка шершавыми.
Свободные шаровары, больше похожие на длинную юбку и такая же свободная рубаха: они оказались на размер больше, чем нужно. Вещи издавали слабый знакомый аромат, который что-то вызывал в памяти, но девушка никак не могла сконцентрироваться и понять, что именно этот запах ей напоминает. К тому же он изрядно перебивался душком от мыла.
Дверь была полностью сделана из древесины, хотя оказалась очень легкой, и девушка чуть не упала, пытаясь сдвинуть ее в сторону, и немного переусердствовав. По изогнутому коридору, освещенному только парочкой приглушенных огнекамней, раздался гулкий деревянный скрежет. Имельда замерла, но через полминуты ожидания никто так и не появился: ни стража, ни ожидаемый Эстрич, ни кто бы то ни был еще.
Она прикрыла дверь и двинулась вперед. Коридор слегка поворачивал влево, и в нем было довольно много дверей, ведущих куда-то. За ними Имельда чувствовала людей. Пьяных, спящих, разговаривающих и предающихся разврату. Опасливо ступая босыми ступнями, она миновала все эти двери и уткнулась в проем, не плотно занавешенной крепкой тяжелой портьерой. Из-за нее раздавался гомон гулящей толпы и музыка. Девушка, осторожничая, отодвинула ее, пуская в коридор рассеянный оранжевый свет множества свечей.
На сцене под одобрительные выкрики и улюлюканья мужчин бесновались в страстном танце молодые девушки. Огромный зал был полон народу. Полукруглый не очень высокий свод подпирали резные деревянные балки, которые сплетали определенную сеть там, наверху, и поддерживали потолок. На всех этих балках горели свечи. Весьма непрактично, как подумалось девушке, но кто она такая, чтобы акцентировать на этом внимание местных обитателей. Девушку не особо впечатлили убранство и декор этого места. Диваны; низенькие столики; подушек много; сцена… Все это она уже когда-то видела в разных интерпретациях в самых разных заведениях этой страны. Не особо впечатляло, особенно на фоне предшествующих ее появлению здесь событий.
Меж плотно стоящих столиков сновали туда-сюда тощенькие, юркие служки, в которых сложно было опознать девушку или парня. Лишенные опознавательных признаков, чтобы не отвлекать народ от выступлений артистов на сцене. За барной стойкой трудились почти такие же молодые люди. Только, смотря на них, уже можно было сказать с уверенностью, что это молодые парни. Крепкие, стройные, как на подбор, но с невыразительными чертами лица. Вроде бы разные, а вроде все едины, словно братья.
Именно поэтому на их фоне особо выделялся один мужчина. Имельда отчего-то сразу поняла, что мужчина, стоящий за полукруглой вогнутой в обратную сторону барной стойкой — это и есть хозяин местного обиталища. Высокий, стройный и статный. Он выглядел ухожено и опрятно, а еще он никого не обслуживал и спокойно занимался своим делом. Холеное, но не слишком, лицо, уверенный хищный взгляд темных, как столетнее вино, глаз. Из-за шоколадного дерева стойки было не видно, что он делал. Девушке довелось лицезреть лишь лицо, шею и частично корпус. Кажется, он что-то резал.
Она так и стояла, придерживая портьеру и глядя из полумрака коридора в зал, разглядывая все и всех, пытаясь понять, где она, есть ли среди этих людей неприятели, и является ли этот конкретный мужчина врагом. В какой-то момент он легко поднял голову, и взгляд его темных глаз уверенно устремился в темноту коридора, за портьеру — туда, где стояла девушка. Он легко улыбнулся, и девушка отпустила портьеру, отрезав себя от гудящего шума, желтого света и темного взгляда.
В отличие от Эстрича, улыбка этого мужчины была коротенькой, не обременительной и тут же исчезла, когда портьера, едва колыхнувшись, вернулась на место, спрятав гостью ото всех. Мужчина щелчком пальцев подозвал одного из тех юрких бесполых созданий, что сосредоточенными тенями ходили между гостей. Он быстро отдал приказ разыскать Тура среди многочисленных пьянчуг зала и позвать его к нему.
Имельда тихо шла по коридору обратно к «своей» комнате, пытаясь лихорадочно сообразить, что ей делать. Она понятия не имела, где ее вещи, где кинжал, где она вообще находится, где Митриш и где вообще здесь выход. Как покинуть это место и не привлечь при этом внимания хоть кого-то? В комнате вроде было окно…
Имельда остановилась за пару шагов от своей комнаты и обернулась к соседней. Оттуда веяло знакомой силой.
«Митриш?» — она уже было потянулась к ручке, чтобы открыть дверь и проверить, как в полумраке сбоку раздалось вкрадчиво и спокойно, но весьма четко:
— Он спит, — голос был приятный и низкий, явно мужской.
Имельда шарахнулась в сторону, одновременно вскидывая руку для удара. Рефлексы у испуганной девушки сработали сами по себе, но она так и не смогла навредить неожиданно подкравшемуся ночному гостю. Ее руку ловко перехватили и крепко сжали. И если бы Имельда в этот момент была более внимательной, она бы заметила, как нахмурился мужчина. При всей своей не дюжей силе, ему пришлось изрядно напрячься, чтобы скрыть тот факт, что ему было тяжело остановить руку обычной девушки. Обычной ли?
