Сотни круглых жёлтых глаз, горящих в полутьме, как маленькие фонарики, уставились на меня, когда я направилась к ближайшей стене, покрытой огненными кристаллами. Я выбрала тот, который, на мой взгляд, было бы удобно держать в руке. Он начал нагреваться сразу, как только я к нему прикоснулась, и вскоре стал таким горячим, что захотелось отдёрнуть руку. Ну уж нет! Недаром меня, как и любого тамплиера, учили терпеть боль. А заодно учили управлять своими органами чувств, переключаясь с одних ощущений на другие. Но даже у меня, овладевшей этим искусством лучше всех на курсе, это получалось лишь до определённой степени. К тому моменту, когда кристалл всё же отломился от стены, моя ладонь покраснела и покрылась пузырями.
– Великий Марах, – пробормотал Шиннау. – Положи камень, отважная воительница, я залечу твою руку.
Хорошо, что мой новый знакомый обладал даром целителя. Боль вскоре утихла, а пузыри сошли.
– Камень дался тебе в руки, но управлять им тебе будет сложнее, чем твоей подруге. Тассо, принеси нашей гостье перчатки из кожи сумарла. И чехол для камня, чтобы она могла носить его.
– Хорошо, отец, – кивнула Тассо. – Я даже приделаю шнур, чтобы она могла носить его на шее. Но как она будет пользоваться камнем, если едва может держать его голыми руками? Ведь он подчиняется только при полном контакте.
– Да, – вздохнул Шиннау. – Если хочешь извлечь из камня луч, ты должна держать его голой рукой, ибо в момент излучения света вы должны быть одним целым. Сила исходит не от одного камня, она является результатом взаимодействия ваших энергий. Так что ещё неизвестно, станет ли он излучать свет по твоему желанию… Хотя, скорее всего, станет, если дался тебе в руки. Но это будет очень больно.
– Я могу сейчас попробовать…
– Не стоит тратить энергию впустую, – перебил Шиннау. – И наживать раны без особой надобности. Мы дадим тебе перчатки, чехол для камня и целебную мазь. Лучше не бери эльхангон голыми руками, если в этом нет необходимости. Насколько я понял, Каран для тебя открыт. Ты могла бы взять меня с собой, когда отправишься туда?
– Да, если ты не намерен мстить за своих братьев. Мы обещали тамошнему наследнику, что не причиним его миру зла…
– И мы не собираемся, – резко сказал саху, сидевший ближе всех к Шиннау. – Мы и тогда не хотели ничего плохого, просто решили посмотреть, что это за мир. Мы не люди, чтобы прийти куда-то и сразу захватывать, завоёвывать, убивать…
– Она не хотела нас ни в чём обвинять, Лойми, – перебил своего рассерженного соплеменника Шиннау. – Но если она обещала правителю Карана никому там не вредить, она должна знать о намерениях того, кого туда ведёт. Клянусь огнём Мараха-Аскейру, никто из нас не причинит Карану зла и…
Неожиданно в пещере стало темно. Потом стены замерцали вновь, то вспыхивая ярко, то почти угасая. Это напоминало перебои с электричеством. Неужели Великому Змею не понравилось, что клянутся его огнём?
Но дело оказалось в другом. Я сперва не поняла, откуда тут взялась редкой красоты обнажённая женщина с оливково-смуглой кожей и иссиня-чёрными волосами.
– Ничего себе, – жалобно прохныкала она, дуя на обожжённую руку. В нежном, мелодичном голосе улавливались знакомые интонации. – Это действительно очень больно…
– Ламия?!
– Ну да, Ламия. Уже давно Ламия, миллионы лет… Что ты на меня так уставилась? Забыла, что я здесь? Вы тут так заняты своими умными разговорами, что совершенно забыли о моём существовании.
– Но ты же всегда сумеешь о себе напомнить. Прямо как ребёнок, который готов палец в розетку сунуть, лишь бы на него внимание обратили. Стонешь, что у тебя силы на исходе, а потом вдруг снова изменяешь облик.
– Я не изменяла…
– Что она сделала с эльхангоном?
– Смотрите – камень, который она трогала, почернел…
– Кто она и что она сделала с камнем?
– Да ничего особенного она с ним не сделала, – спокойный голос Шиннау мгновенно прекратил этот гомон – жуткую какофонию, от которой какой-нибудь чувствительный музыкант упал бы в обморок. Не все манойи, имеющие чужие тела, владели членораздельной речью, но, похоже, все присутствующие выразили вслух свою тревогу и возмущение. – Успокойтесь, камень снова светится.
Один их крупных кристаллов, похожий на лепесток каменного цветка, на минуту и впрямь почернел, но теперь уже начинал гореть пульсирующим красноватым светом, который постепенно превращался в оранжевый.
Ламия же словно впала в ступор. Она зачарованно смотрела на свою обожжённую руку – узкую женскую руку с длинными и острыми чёрными ногтями.
– У вас тут есть зеркало? – заговорила она наконец прерывающимся от волнения голосом. – В этом проклятом подземелье найдётся хоть какое-нибудь зеркало?!
Уж не знаю, обиделись ли саху на «проклятое подземелье», но желание незваной гостью было выполнено тут же. Шиннау подвёл Ламию к участку стены, не покрытому кристаллами, и прижал к гладкой поверхности ладонь. Стена тут же посветлела, превратившись в золотистое зеркало, которое отразило стоящую перед ним стройную, гибкую женщину поразительной красоты. Её смуглая кожа слегка отливала зеленью, раскосые глаза сверкали, как тёмные изумруды, а чувственные губы казались слишком яркими, и это придавало её облику что-то жуткое – как и её длинные, острые ногти, тёмно-красные, словно запёкшаяся кровь. Такие тёмные, что сперва показались мне чёрными.
– Он вернул мне молодость! – воскликнула Ламия. – Невероятно! Терри, я не собиралась изменять облик, это всё камень! Я была такой. Давным-давно… Мой прежний облик вернулся ко мне. И я чувствую себя почти такой же сильной, какой была когда-то!
– Ты хочешь сказать, что снова намерена питаться плотью и кровью? – спросила я.
– Не знаю, – красавица облизнула губы тонким нежно-розовым язычком. – Посмотрим, что будет дальше… Да ты не бойся, Терри, я не собираюсь никому вредить. Уж во всяком случае тем, кто этого не заслуживает. Я слишком долго прожила, чтобы не ценить хорошие отношения. Неизвестно, навсегда ли ко мне вернулся мой облик, но я рада хотя бы даже недолго побыть прежней.
– Мы тоже за тебя рады, – произнёс Шиннау не без иронии. – Только, пожалуйста, больше не трогай эльхангон. Ты из тех, кто не даёт, а забирает. Твоей силы не хватит на то, чтобы отнять весь свет даже у самого маленького из этих камней, но твоё взаимодействие с эльхангоном нежелательно. В том числе и для тебя.
– Это я уже поняла, – на удивление кротко согласилась Ламия. – Я лишь чуть-чуть прикоснулась к нему, и он причинил мне страшную боль. Мне кажется, в следующее мгновение он просто сжёг бы меня.
