Конечно, ни одной воспитанной английской барышне и в голову бы не пришло прыгать от восторга, хлопать в ладоши и пританцовывать под падающим снегом под неведомую мелодию и в странном ритме, но ведь Наоми была всего лишь бедной негритянкой, впервые увидевшей зиму…
Милые семейные радости закончились, стоило нам усесться в гостиной.
Тетушка Мэйбл, не повышая голоса, вежливо и методично отчитывала Сирила за безалаберность, шашни с той самой компаньонкой, нежелание заниматься чем-то полезным…
Надо думать, она намеренно выбрала момент, когда Сирилу некуда бежать.
Полковник флегматично потягивал крепчайший чай, в котором коньяка было больше, чем заварки.
Наоми, забыв о надкушенном сандвиче, восторженно крутила кулон, только что подаренный Сирилом.
Надо же, он умудрился не только заметить, насколько ей понравилась та вещица, но и упросить мистера Флипа ее продать. Учитывая, что это была память о покойной жене, а безутешный вдовец к тому же терпеть не мог своего бывшего секретаря… Задача не из легких!
Но уж чего у Сирила не отнять – он умеет быть благодарным.
На мгновение отвлекшись от новой игрушки, Наоми взглянула на меня в упор, отчего мне захотелось поежиться. В ее темных глазах читалось такое понимание, словно они принадлежали столетней старухе, а не маленькой девочке…
– Вик! – услышал я оклик тетушки.
– Да, – откликнулся я, даже с некоторым облегчением отводя взгляд.
Пожалуй, нужно тоже что-нибудь подарить тетиной воспитаннице. Скажем, кактус? Думаю, ей подойдет Белла, они с Наоми даже чем-то похожи.
Stenocactus crispatus не зря в просторечии называют кудрявым. Его колючки неуловимо напоминали жесткие кудряшки Наоми.
– Что ты думаешь о мисс Кингман? – голос моей милой родственницы был тих и спокоен, но до предела прямая спина выдавала ее настроение.
– В каком смысле? – уточнил я, пытаясь вспомнить, о ком вообще шла речь.
– Я подумываю пригласить ее погостить у нас неделю-другую, – сообщила тетушка, спокойно размешивая ложечкой чай. – А возможно, и мисс Николсон. Думаю, раз уж Сирил не хочет работать, он не сочтет слишком тяжелым трудом сопровождать и развлекать юных леди.
Я бросил взгляд на кузена, лицо которого посерело, а на лбу выступили капельки пота. А я вспомнил наконец упомянутых девушек. Одна из них – слащаво-сентиментальная особа с повадками питона, а вторая – прыщавая девица, способная задавить Сирила массой. К тому же мисс Николсон смеялась так утробно, что дрожь пробирала, казалось, это смех людоедки.
Хм, вполне в духе тетушки Мейбл: обрисовать самую неприятную перспективу, а потом предложить жертве «добровольно» выбрать меньшую из зол. То есть, в случае Сирила, обручиться с кем-нибудь другим.
– Думаю, пока это преждевременно, – медленно сказал я, пожалев бедного Сирила. Ничего не скажешь, кузен доставил мне немало неприятностей, однако даже он не заслуживал мисс Николсон. – Возможно, на Пасху?
– Да, ты прав, – с тщательно сыгранной неохотой признала тетушка. – После всех этих событий не до гостей.
Сирил закусил губу. Ультиматум был объявлен…
* * *
После визита к тетушке Мэйбл спал я беспокойно. Пол ночи ворочался с боку на бок, а когда наконец забылся тревожным сном, виделась мне какая-то феерическая чушь про мою дражайшую родственницу, плывущую в утлой лодчонке по Нилу. Помнится, там еще были крокодилы, которых тетушка лупила по голове зонтиком, громко призывая к порядку и объясняя им, что кушать путешественников без соответствующей сервировки невежливо… Кажется, крокодилам обучение правилам вежливости нравилось не больше, чем Сирилу в свое время, но поделать с тетушкой Мейбл ничего не могли ни ее безалаберный отпрыск, ни «страшные хищники».
Вот поэтому женский крик: «Вот я вас сейчас!» – в первый момент показался мне частью нелепого сна. Только когда все тот же голос пригрозил наколоть кого-то на вертел и поджарить, как кабанчиков, до моего затуманенного мозга дошло, что тетушка Мейбл едва ли снизошла бы до столь грубых угроз.
«Вежливость, Виктор, вот лучшее оружие!» – говаривала она, помахивая зонтиком.
Я с трудом разлепил глаза. За плотными шторами не разглядишь, наступило ли уже утро. Нащупав тапочки, я запахнул халат и отправился посмотреть, что стряслось. К крикам Мэри (что произошло с моей всегда незаметной и похожей на мышку кухаркой?) добавился взволнованный голос Ларримера.
Источник шума обнаружился в кухне. И, признаюсь, открывшаяся моему взгляду картина заставила меня протереть единственный глаз.
Распахнутое настежь окно, осколки цветочного горшка на полу (подаренный мной несчастный Pilosocereus!), перевернутая кастрюля с тестом там же, и двое бедно одетых молодчиков, испуганно замерших перед разъяренной Мэри.
Ларример с воздетыми руками замер у входа с видом пророка, которого не слушал заблудший народ, и причитал что-то невнятное.
Мэри воинственно подняла над головой сковородку, а во второй руке сжала большую вилку для разделки птицы. Вид Мэри был, без преувеличения, страшен. Она красочно расписывала незваным гостям, что с ними сделает. Надо же, не думал, что скромная Мэри знает такие слова!
Ничего не скажешь, мирный канун Рождества!
На мое появление никто не отреагировал.
– Что здесь происходит? – поинтересовался я негромко.
Но этого хватило, чтобы Ларример обернулся, а трезубая вилка в руках Мэри дрогнула. Пользуясь этим, один из «гостей» попробовал дернуться в сторону, однако моя кухарка не дремала. Мелькнула сковородка – и молодчик без звука опустился на пол. Его компаньон скосил глаза на вилку, замершую у его кадыка, и задрожал.
– Грабители, сэр! – сообщил очевидное Ларример. – Мэри как раз шла на кухню проверить тесто, сэр, а тут они!
Голос его отчего-то дрожал. Странно, неужели его так испугали эти двое? Сдает старик, ничего не скажешь. Пожалуй, стоит подумать, как бы ненавязчиво придать ему в помощники Сэма, благо, за последние годы парень пообтесался.
– Ясно, – кивнул я, присаживаясь на корточки возле бедняги Pilosocereus, и осторожно потрогал осколки горшка. Кажется, питомец Мэри не сильно пострадал. Спас его, надо думать, шерстяной шарф, в который заботливая Мэри укутывала его на ночь, чтобы защитить от сквозняков. Сколько я ни пытался объяснить, что в этом нет нужды, она кивала, но делала по-своему. И надо же, пригодилось! – Ларример, дайте мне какую-нибудь веревку и вызывайте полицию. Мэри, думаю, вам полагается благодарность от нашего инспектора Пинкерсона. Вероятно, это те самые дерзкие воры, которых он безуспешно ловил.
