Джаспер Ффорде - Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов

— С удовольствием, — механически проговорил глава беллетриции.

Я, не веря ушам своим, повернулась к нему и увидела, что его черты стали не столь четкими, как прежде, — словно фотография не в фокусе. Над сценой снова поплыл дынный запах.

— Друзья! — начал Глашатай. — Мисс Нонетот жестоко ошибается…

Я повернулась к Либрису, который смотрел на меня с торжествующей улыбкой, и полезла в сумку за пистолетом, но тот превратился в пастилу.

— Ну-ну, — прошептал словомагистр. — Это же книгомирный пистолет, а Книгомирье сейчас под нашим контролем. Как жаль, что вы потеряли свой потусторонний браунинг в драке с Твидом!

У меня оставался только один козырь. Я выхватила свой Путеводитель, открыла, пролистнула текстовый маркер и шляпапульту и остановилась прямо на стеклянной панели, под которой находился красный рычажок. Надпись на стекле гласила: «В СЛУЧАЕ БЕСПРЕЦЕДЕНТНОЙ ОПАСНОСТИ РАЗБИТЬ СТЕКЛО». Если это не беспрецедентная опасность, тогда уж я не знаю, что еще должно случиться. Я разбила стекло, схватилась за рычаг и изо всех сил дернула его вниз.

Церемония вручения Букверовской премии завершилась уже под утро. В суматохе все позабыли о вручении главной награды вечера, и Хитклиф был взбешен. Я видела, как он сердито выговаривал своему личному воображателю спустя где-то час после явления Большой Шишки. Конечно, в следующем году он получит свою награду, но рекорда уже не выйдет, и это ему не нравилось. Наверное, подумалось мне, по возвращении домой он отыграется на Линтоне и Кэтрин. Так и вышло.

Никто не был потрясен сильнее меня явлением Большой Шишки, когда я дернула за аварийный рычаг. Для неверующих это стало настоящим шоком, как, впрочем, и для верующих. Она уже так давно сделалась просто фигурой речи, что все были потрясены, узрев ее во плоти. Мне она показалась довольно обыкновенной женщиной лет за тридцать, а Шалтай-Болтай сказал мне потом, что Шишка выглядела как большое яйцо. Как бы то ни было, мраморная скульптура, которая сейчас стоит в вестибюле Совета жанров, изображает Большую Шишку такой, какой ее увидел каменщик мистер Прайс: в кожаном фартуке, с молотком и резцом.

Большая Шишка сразу же разобралась в ситуации. Она заморозила весь текст в зале, заблокировала двери и приказала немедленно начать голосование. Она вызвала главу Совета жанров, и все единогласно проголосовали против СуперСлова™. Ко мне она обратилась трижды. В первый раз сказала, что мне вручается Большое Писало, во второй раз спросила, не возьму ли я на себя обязанности Глашатая, а в третий поинтересовалась, как вращаются потусторонние зеркальные дискотечные шары — моторчиком или силой света. Я ответила (по порядку вопросов): «спасибо», «да» и «не знаю».

Когда церемония закончилась, я через вяло копошащийся Кладезь Погибших Сюжетов вернулась к шкафу, где стояли «Кэвершемские высоты» и, усталая, но довольная, вчиталась домой. В качестве Глашатая мне предстоит заниматься только административными делами, по книгам прыгать не придется. Буду сидеть себе спокойно, толстеть и думать о возвращении в родной Потусторонний мир, когда малыш Нонетот и его мамочка достаточно окрепнут. Вместе мы вернем Лондэна, каких бы трудов это ни стоило, поскольку у моего ребенка обязательно будет отец, я уже поклялась в этом. Открыв дверь в «Сандерленд», я ощутила, как старый гидросамолет чуть качнулся под ногами. Когда я впервые сюда приехала, это немного раздражало меня, но теперь я не могла себе представить, как может быть иначе.

Мелкие волны шлепали по обшивке, где-то ухнула сова, возвращаясь в свое дупло. Это место стало для меня таким же домом, как и моя квартирка на Той Стороне. Я сбросила туфли и шлепнулась на диван рядом с бабушкой, задремавшей над недовязанным носком. Данный шедевр достиг уже двенадцати футов в длину, поскольку бабушка, как она сама говорила, «еще не набралась мужества перейти к пятке».

Я на мгновение прикрыла глаза и крепко заснула, не опасаясь Аорниды. Очнулась я уже около десяти, и то не сама — меня дергала за край платья Пиквик.

— Ой, не сейчас, Пики, — сонно пробормотала я, едва не напоровшись на вязальную спицу при попытке повернуться на бок.

Но Пиквик продолжала меня дергать, и в итоге я села, протерла глаза и с хрустом потянулась. Однако моя любимица не отставала, и мне пришлось тащиться следом за ней по лестнице в мою спальню. На постели в осколках скорлупы сидело нечто неописуемое, представлявшее собой шарик пуха с двумя глазками и клювиком.

— Плок-плок, — сказала Пиквик.

— Ты права, — сказала я ей, — она красавица! Поздравляю.

Дронт-птенец захлопал глазами, широко распахнул клюв и пронзительно пискнул:

— Плик!

Пиквик тревожно посмотрела на меня.

— Надо же! — сказала я. — Так сразу и мятежный подросток!

Пиквик подтолкнула птенца клювом, и тот возмущенно пликнул, прежде чем утихомириться.

Я немного подумала и сказала:

— Ты ведь не собираешься кормить ее, как морские птицы, отрыгивая прямо в клюв?

Внизу распахнулась дверь.

— Четверг! — взволнованно позвал Рэндольф. — Ты здесь?

— Здесь! — крикнула я и, оставив Пиквик с ее птенцом, спустилась вниз.

Крайне возбужденный Рэндольф мерил шагами гостиную.

— В чем дело?

— В Лоле.

— Опять связалась не с тем парнем? Послушай, Рэндольф, тебе надо отучаться так ревновать…

— Нет, — перебил он, — тут другое. «Девушки начинают первыми» не нашел издателя, и автор в пьяном угаре сжег единственную рукопись! Вот почему ее не было на церемонии!

Я вздрогнула. Если книга уничтожена По Ту Сторону, все персонажи и сюжетные повороты отправляются в утиль…

— Да, — сказал Рэндольф, читая мои мысли, — они хотят продать Лолу с аукциона!