— Ожил?! — подскочили сразу все трое[177], и даже Спиридон тревожно заворочался и заворчал в зачарованном сне.
— Нет! Тьфу-тьфу-тьфу вам на язык! Еще не хватало! — возмущенно затряс взлохмаченной головой Макар. — Но я узнал его! Это тот самый мужик, который позвал меня в вечер, когда напали в коридоре на Спирю!
— Да?!..
Серафима тупо уставилась на Макара, Иванушка же по очереди сначала на нее, потом на Находку, потом на Спиридона, словно тот мог под его ошарашенным взором очнуться и подсказать разгадку сей тайны.
— И зачем?.. — проговорил, наконец, царевич.
Что «зачем», пояснять никому не пришлось.
Зачем он спасал его два дня назад, чтобы попытаться убить сегодня?
— Погодите, это всё как-то неправильно… — опустилась на свою табуретку царевна, легла грудью на стол, положила на сложенные руки, как на подушку, голову и бессильно закрыла глаза — то ли чтобы уснуть, то ли сосредоточиться. — Где-то тут есть что-то очевидное, а мы его в упор не замечаем…
— Давайте привлечем на помощь логистику, — предложил Макар, уселся рядом с царевной и последовал своему совету. — Если колдун сначала спасал Спирю, а потом захотел его убить, это значит, что он передумал.
— Логистично, — согласилась Сенька и даже попыталась кивнуть.
Но куда кивать в такой позе она сразу не сообразила, и поэтому после первой неудачной попытки повторов решила не делать, дабы число Находкиных пациентов без нужды не увеличивать.
— Этим вечером колдун пытался изобразить, что убил Спирю медведь, — продолжил умозаключения друга Иван.
— А-гра-мадный медведь, позволь тебя поправить, — не дожидаясь запрошенного позволения, всё же поправила мужа царевна.
— Аграмадный, — послушно согласился Иванушка и продолжил: — А это наводит на мысль… наводит на мысль… что он был недоволен слухами, что Спиря может быть наследником рода Медведей!
— Недоволен медведь? — серьезно уточнила Находка.
— Колдун, — не менее серьезно ответил Иван.
— А какое его колдовское дело, наследник наш Спиря царский, или псарский? — всё еще в недоумении, нахмурилась и скрестила руки на груди октябришна.
— А вот тут мы подходим к самому главному, — пробубнила царевна из своего полусонного положения. — Что колдуну-то и в самом деле на это с полатей накашлять. А значит надо искать того, кому это родство и впрямь спать не дает.
— А чего их искать-то? — хмыкнул Макар. — Я вам хоть прямо сходу четыре фамилии назову — глазом не моргну.
— Называй, — милостиво разрешила Сенька и приоткрыла один глаз.
— Жермон, — стал загибать пальцы солдат.
— Выбыл самый первый, — тут же отмела кандидатуру царевна.
— Карбуран, — подсказала Находка.
— Уехал или был похищен — что одно и то же.
— Не могли его похитить, — решительно возразила октябришна.
— Почему ты так думаешь? — удивилась царевна до такой степени, что приоткрыла второй глаз.
— Н-ну… — замялась Находка, придирчиво изучая ставшую вдруг безумно интересной столешницу.
— А конкретней? — терпеливо уточнила Серафима.
— Клятва, — обреченно вздохнула ученица убыр с таким видом, словно одно слово объясняло всё, и покраснела.
Но одно слово всё не объясняло, по крайней мере, не лукоморцам и не канцлеру.
— Ты ж сама говорила, что эта клятва, и фокус с плитой — только для запугивания, и толку от них?.. — недоуменно начала Серафима, и Находка сдалась.
— Я с горничной баронессы Жермон намедни познакомилась случайно на базаре… ну, разговорились мы… про то, про се… про четырех царей… И она рассказала мне, что позавчера у них собирались все дворяне, что в цари местные метят… и барон Дрягва поссорился с бароном Карбураном… да ка-а-ак даст ему в скулу кулаком! У Карбурана — синяк сразу! Чуть не с ладошку! Так вот, у Дрягвы тут же точно такой же синяк появился, и на том же месте!
— Не может быть!!!.. — пораженно вытаращили глаза следователи[178].
— Вот и я также сказала… — беспомощно развела руками ученица убыр. — А она ответила, что своими глазами видела, и вторую горничную тут же подозвала — она в соседнем ряду веники покупала, и та поклялась, что видела одинаковые синяки тоже!
— А ты уверена, что это не твои наговоры сработали? — уточнил Иванушка.
— Не мои, — снова вздохнув — на этот раз с сожалением — честно призналась Находка. — Мне такого в жизнь не сделать…
— Это всё корона, не иначе… — задумчиво пробормотала царевна и снова закрыла глаза. — Неспроста она там пыхала, значит, не спроста… Ну, что ж… Тем проще и лучше для нас. И спокойнее, самое главное.
— Спокойнее? — не понял Макар.
— Ну, я имею в виду, что хоть друг на друга они покушаться после этих синяков не станут.
— И это радует… — кисло сообщил гвардеец.
— А, кстати, я ведь действительно на скуле у Дрягвы что-то такое заметил сегодня утром… запудренное… — припомнил Иванушка.
— Значит, не врут служанки, — подытожила Серафима, потом подумала, подумала, и нехотя приняла сидячее положение, хоть и глаз не открыла. — О чем это мы вообще?
— О том, мог ли Карбуран сегодня науськать колдуна на Спирю, — быстро напомнила Находка.
— Ответ — нет. Так?
— Так, — были вынуждены согласиться все.
— Дальше, у нас есть… Дрягва… — вспомнил свежие события на западной дороге Макар и передернул плечами. — Бедняга…
— Но он ведь пострадал не меньше барона Жермона, и, поди, в постели проведет не меньше того, — сочувственно покачала головой Находка.
— Это он сейчас в постели, — дотошно не согласилась царевна. — Но мог организовать убийство ненужного Медведя пока был еще в здравом уме и теле. Да хоть за пять минут до отъезда!
— Верно, — подумала и согласилась группа экспертов.
— И еще у нас есть Брендель, — завершил перечень подозреваемых гвардеец, решительно загнув указательный палец и воззрившись на Сеньку в ожидании комментариев.
— Есть… — неохотно приоткрыла глаза и признала она. — Здоровый, энергичный и счастливый, хотя сам пока не подозревает об этом.
— Итак, подозреваемых двое, — подытожил Иванушка.
— Двое, — согласилась царевна. — И это только предположения. Пойти и конкретно начистить физиономию за нашего Спирю тому или другому оснований всё равно нет.
— А, может, можно без оснований? — с несмелой надеждой заглянул в глаза Серафиме Макар.
— Нельзя, — скрепя сердце ответила она.
Гвардеец пожал плечами и покорился.
Пока.
Рассуждать больше было не о чем.
Друзья переглянулись, посмотрели в окно, и одновременно пришли к одному и тому же выводу: что время позднее, что всё, что их полусонные усталые головы способны были придумать, они уже придумали, и что не лучше ли будет использовать оставшиеся до завтра скудные ночные часы по прямому назначению.
— Спокойной ночи, — пожелали они друг другу, прикрывая ладонями раздираемые зевками рты и тихонько, на цыпочках, направились к выходу.
— А куда ты этого Жулана-то на ночь дел, Макар? — спохватилась вдруг Находка.
— Жулана?!
— Какого Жулана?!
— Где Жулан?!
— Как где? — опешила октябришна под неожиданным напором такого бурного потока изумления и настороженности. — Ты ж, Макар, сказал, что принесли его?.. Или я чего не то услышала?
— Принес… — недоуменно начал было Макар, и вдруг лицо его просветлело в неожиданном понимании. — Да ты перепутала, Находочка! Его же Сорокопутом звали!
— Так ведь, какая разница, Сорокопут или Жулан, — не уступила ученица убыр. — Всем известно, что это такая птичка есть — сорокопут-жулан. Стало быть, что Сорокопут, что Жулан — одно и то же!
— И что это за птичка?.. — полюбопытствовала Серафима уже на бегу к будке охранника при воротах, отданную до утра в распоряжение чародея.
— Обыкновенная… — пожала невидимыми в темноте плечами Находка, резво перескакивая со ступеньки на ступеньку. — Певчая… Но ест мышек… ящерок… насекомость крупную… А еще запасы делает… что сейчас есть не хочет… на сучки накалывает…
— Птичка — что надо… — усмехнулась царевна и прибавила ходу.
Не то, чтобы она слишком торопилась убедиться в почти верной догадке октябришны, а просто надеялась проделать это по-быстрому и успеть добраться до кровати до того времени, когда надо будет уже вставать.
Хоть и программа-максимум на сегодняшнюю ночь была Сенькой выполнена, спалось ей плохо, чтобы не сказать, что не спалось совсем.
Иван тихо посапывал, повернувшись к ней спиной и прижавшись впалой щекой к свернутой в виде подушки шторе — бесконечному источнику самого разнообразного постельного белья в управе, а ей после изобилия дневных событий было не до сна.
Незачем было и в будку бежать как оглашенной, сердито подумала она после первых двух часов, незаметно пролетевших в бесплодных попытках уснуть. Два раза чуть не грохнулась на обледеневшем булыжнике, как дура, и один раз — без «чуть не».
