— Всё что ли?! — удивился «живой шкафчик». Мужчина недоверчиво посмотрел на меня, а я на сопровождающую меня свиту.
— Всё! В самом деле всё! — уверенно заголосила вся троица, правильно расшифровавшая мой намёк.
— Хорошо. — буркнул почему-то охранник — и мы (О счастье! Ты возможно!) покинули салон.
На крыльце мужчина чуть замялся, явно борясь с какими-то внутренними противоречиями. Наконец, всё для себя решив, он спросил:
— Если какие-нибудь пожелания? Сэр планировал за вами заехать только вечером. Я, конечно же, могу позвонить и сообщить, что вы освободились, но не хотелось бы его отвлекать от особо важных дел.
— Не волнуйся. Ничего, что я на ты? — получила согласие и продолжила: — У меня есть чем заняться!
— Чем? Я должен сопровождать вас…
— Ничего не имею против! — заявила я — и тут же вручила своему вынужденному сопровождающему тяжелые пакеты, оттягивающие мои бедные когтистые лапки прямо с момента получения. Дело в том, пока мне «красоту» наводили специально наученные люди подбирали мне гардероб. Разумеется, при выборе-покупке никто не интересовался моим мнением. Всем было достаточно широко-глубокого кошелька моего Деда, а также его заявления, что всё должно быть по последней моде. Вот скажите, кто ему сказал, что если человек работает в модном журнале, то он обязательно побрякушник? Я не знаю, но очень хотела бы узнать. Лично бы поблагодарила прицельно-точным ударом тяжеленного пакета абсолютно ненужных мне вещей по голове!
Правда, здесь я не много преувеличиваю… Из всей груды вещей два платьишка и одни брючки мне подошли. Значит вещи были не совсем бесполезными, но это «не совсем» не умаляет того факта, что мне срочно нужно избавиться от всей остальной кучи!
Нет, теоретически я всё это могла оставить в салоне, но не оставила. Мне же нужно было сыграть роль всем довольной мадамы?!
Ну, ничего страшного. Чеки у меня все сохранены, адреса магазинов мне дали — значит походим, вернём.
— Так куда мы идём? — спросил охранник.
— По магазинам! — громко, воодушевленно пропела я, а мужчина горестно вздохнул. Нет, он, правда, пытался сдержаться, но взглянул на уже существующие пакеты, потом на меня, а ещё, кажется, представил новые — и не смог. И я его понимаю!
Зато какое непередаваемое выражение лица у него было, когда с каждым новым магазином его вынужденная ноша становилась всё меньше и меньше, пока окончательно не исчезла! Не, понравившиеся платья и брючки я не отдала никому. В прямом смысле! Я изначально положила то, что подошло, в своей очаровательный, безразмерный рюкзак к аппаратуре и гордо носила сама.
— Ну, что кофейку выпьем? — предложила я, ничего не понимающему охраннику и от того в данную минуту не совсем адекватному. Получила легкий кивок.
— Как тебя зовут? — быстро решила эту страшную тайну, пользуясь его легкой контузией, а то как-то неудобно и неприятно. И если мужчину, скорее всего всё устраивало(Иначе, почему он не представился?), то меня нехило так коробило!
— Алек! — как-то бесстрастно, больше на автомате выдал он.
— Алек, ты какое кофе любишь? Классическое или не против экспериментов?
— А что бывают кофейные эксперименты? — удивился мужчина.
— Бывают. — улыбнулась я. — Никогда не пробовал?
— Нет.
— Ладно, тогда вопрос с «куда пойдём» решен.
* * *
В кофейне было необычно. Яркие краски, какой-то сюрреализм. Вообще, весь интерьер казался украденным из мастерской сумасшедшего художника. Бесспорно талантливого, но ещё не нашедшего себя и от того экспериментирующего с чем только возможно!
Но мне здесь всегда нравилось, тем более, что антураж полностью соответствовал содержанию.
Мы получили свои кофейные коктейли. Они сияли чуть ли не всеми цветами радуги, игрились, но это было КОФЕ.
Улыбка, удивление, предвкушение не сходили с лица моего сопровождающего, что не могло меня не радовать. Наконец-то он стал походить на вполне нормального человека, а не на живой шкаф, которым я величала всю их братию..
— Нравится? — спросила, уже зная ответ. — Вот и мне. Прихожу сюда каждый раз, когда чем-то расстроена. И не поверишь — помогает. Печаль как рукой снимает!
— А сейчас вы расстроены?
— Уже нет, но была.
— И что же вас расстроило? — искренне удивился мужчина.
— Если одним словом, то Дедуля. — вздохнула я.
Алек поперхнулся, откашлялся и спросил сиплым голосом:
— И что же вас не устраивает?
Я бы хотела сказать, что всё. Хотела заверить, что давно спланировала свою жизнь, а в неё ворвались — и сейчас я в подвешенном положении, потому что не знаю, что будет завтра. А этого я не люблю, очень не люблю… И всегда не любила. Я, пожалуй, ничего в этом мире не боюсь, за исключением неопределенности. А тут вот она, пожалуйста.
— Такое чувство, что я для него игрушка, которую от вытряхнул из ящика и решил с ней, после долгого забвения, поиграть. — честно призналась я. Опасалась ли я, что мои слова доведут до сведения родственника. Нет, не опасалась. Я была уверена, что он обо всем узнает. И, возможно, нужно было смолчать. Это было бы умнее, но я не смогла. Просто это слишком тяжело: демонстрировать полное довольство миром, радость, когда, на самом деле, в душе творится не пойми что. — Вот, один только этот салон чего стоял…
— Вам не понравилось…
— Нет. — мотнула головой, от чего секанула своими же волосами по своему же лицу, а ещё чуть не выбила изящный бокал с кофе из рук. — Ещё и это!
Алек рассмеялся, а потом предложил:
— А давайте вы по-быстрому смените прическу, пока время есть. Обещаю, я ничего не скажу Сэру.
— Спасибо! — просияла я, точно не ожидая получить такой бонус.
В общем, к появлению Дедули о моём посещении салона напоминали только коптюры, от которых я планировала избавится сама в скором времени и с особой жестокостью, но пока они мне были очень нужны, прям очень-очень!
— Как?! — изумился Дед, бегло оглядев меня.
— А вот так! — гордо выпрямилась я и махнула рукой в опасной близости от глаз родственника. — Остальное менять не стали, сказали, что я идеальна! Что у меня необыкновенное чувство стиля… Да, что я буду повторять. Я там вся зарделась — никогда бы не подумала, что я такое сокровище!
Дедуля опешил, сильно опешил. Этим я использовалась, спокойно нырнув в кабину мобиля, сняв рюкзак и поставив его себе в ноги. Немного неудобно, но доверять своё оборудование чужакам я не намерена.
Следом за мной последовал и родственничек. Он уселся, двери захлопнулись — и мы поднялись в воздух.
Арнольд МакДи что-то хотел сказать, но пока не решался. Ну и пусть, я не расположена говорить у меня дела. Дела, я бы сказала, экстренной важности. Ничуть не стесняясь, открыла маленький карманчик всё того же рюкзака и выловила от туда небольшой, портативный маникюрный набор. После чего уселась поудобнее и начала операцию по приведению ногтей в нормальное состояние.
Я как раз завершила кромсать ногти левой руки, когда раздалось:
— Ты на меня сердишься?
Как я уже говорила, я не сердилась абсолютно. Я просто была в диком БЕШЕНСТВЕ! Настолько диком, что даже говорить сил не было. Поэтому я молчала и монотонно продолжала состригать длинные ногти.
— Хлоя, ответь! — перешел Дед от вежливости к приказам.
Я сделала вдох-выдох и, сломав себя, произнесла:
— Нет. — А что? Я и в правду не сердилась!
— Почему же ты такая? — сразу как-то успокоился Дед. — Устала?
Я помотала головой, благо на моей голове была моя обычная аккуратная стрижка, где самые длинные пряди касались лишь подбородка, и чуть ли не прошептала:
— А как я должна себя чувствовать, если мне сегодня целый день демонстрировали, что я никто. Настолько никто, что даже моё мнение никому не нужно, хотя оно касалось меня! Моей внешности. Моей и только моей!
— Ладно, погорячился. У меня бывает… — выдавил из себя Дед.
— Бывает?! — прорвало меня. — А мне кажется, что это твоё постоянное состояние.
— Ты так из-за салона? — взвился Сэр.
— Нет! Просто он стал последней каплей! И я сама удивлена, что высказываю тебе всё это только сейчас. По-хорошему я должна была всё тебе высказать, в тот момент когда ты ворвался в мою квартиру и выбил дверь или когда начал хозяйничать в моем доме… На худой конец, когда ты самолично, не спросив меня, «отпросил» меня с работы. Уже тогда нужно было закатить истерику. Непременно истерику с битьём посуды, криком… — я резко замолчала, сглотнула и произнесла: — Наверное, меня остановило осознание того, что ты со всеми такой и меняться не собираешься. Я это приняла, но сейчас я поняла и приняла ещё кое-что… Я не обязана слушаться тебя. Не обязана терпеть издевательства. Да, я должна тебе денег — и только. У нас контракт, я ему следовала. Я каждый месяц выплачивала установленную сумму. Выплачивала и буду выплачивать, пока не выплачу полностью. На этом всё.
