Сначала Сигарта смущала такая непосредственность — он был непривычен к столь странному приему; Моав же, наоборот, улыбалась направо и налево, совершенно забыв о недавнем недовольстве. Так они продолжали шествовать через поселок. Тропа непрерывно вилась между домиками, так что хэур не мог даже сказать, с какой стороны они пришли. Наконец, они миновали центр селения и вышли на то, что, вероятно, было его окраиной. Жилища стояли здесь на большем расстоянии друг от друга, между ними были густые заросли. Вскоре путники и их эскорт оказались между двумя зелеными стенами, которые образовывали подобие коридора. Это тоже были жилища — правда, немного побольше, чем все остальные. Справа и слева в стенах были проемы, прикрытые пологами. У одного из них сильфы остановились; тот, что шел впереди всех, торжественно отвел рукой полог.
— Это — комната для лунной волшебницы, а твоя находится напротив. Она большая и очень светлая, — счастливо улыбнулся он, оборачиваясь к Сигарту.
Хэур сдвинул брови. Вот значит как… Кейнары кейнарами, а комнаты врозь! — Знай свое место, скотина!.. Настроение его тут же стало мрачным, как утро после попойки. Он чувствовал, как в глубине его души поднимается злоба. Он было открыл рот, чтобы сказать что-нибудь не слишком вежливое, как ощутил, что Моав активно дергает его сзади за куртку.
— Не надо, я все тебе объясню… — вполголоса произнесла она.
Показав комнаты, сильфы еще раз поклонились и с характерными щелчками исчезли. Сигарт повернулся к велларе, сложил руки на груди.
— Что такое, рожей не вышел? — процедил он сквозь зубы, злобно сверкнув глазами.
— Идем внутрь, — коротко сказала Моав и исчезла за пологом.
Сигарт последовал за ней. Войдя в дом, он ненадолго потерял дар речи — таких комнат он еще не видел. Стены были сплошь увиты густым плющом, роль ковра выполняла растущая на полу низкая трава — настолько плотная, что между ней невозможно было увидеть почву. Однако все это было ничто по сравнению с кроватью. Она представляла собой короб, сплетенный из поднимающихся прямо из земли гибких корней; Сигарт подошел к этому странному сооружению — так и есть! — вместо перины кровать была до верха засыпана мелкими цветами! Изумленный, хэур погрузил руку в это удивительное ложе: сомнений быть не могло, это и впрямь были настоящие цветы — нежные, свежие, только что сорванные. Моав уже не выглядела взвинченной — она с улыбкой наблюдала за кейнаром. Ее настроение сменилось так же резко, как и обычно. Заметив ее взгляд, Сигарт вспомнил, зачем зашел, и поспешно принял суровый вид.
— Ну, так что ты хотела мне объяснить?..
— Я хотела объяснить, что они поселили нас в разные комнаты не потому, что пожалели дать одну большую, а потому, что у них просто нет комнат на двоих, — терпеливо проговорила эльфа.
— Как это нет?!
— А вот так — они живут по одному, каждый в своем маленьком мире, куда не принято пускать никого. Это не дети Эллар, для которых одиночество страшнее смерти. — Она усмехнулась. — Есть даже поговорка: если есть десять эльфов и сто комнат, то девяносто девять из них будут пустовать… Так вот у сильфов все прямо наоборот.
Хэур задумчиво почесал затылок.
— Пойми, они не такие, как эльфы или люди, и даже не такие, как хэуры, — продолжала Моав. — Они дети воздуха — они живут сегодняшним днем, и многое из того, что кажется нам обычным, им неведомо. Например, у них нет кейнаров, как у эльфов, нет жен и мужей, как принято у людей… Почувствовав взаимную симпатию, они сближаются на то время, пока она не иссякнет. Это может быть одна встреча или неделя, проведенная вместе — в любом случае, это длится недолго; затем они встречают кого-то другого, и возникают новые пары.
— Это что же получается — все женщины принадлежат всем мужчинам… — нахмурился Сигарт.
— Да нет же, никто никому не принадлежит! Просто все живут и радуются жизни — ведь у сильфов она может быть так же коротка, как у людей; все зависит от того, как ты живешь, о чем думаешь: печальные мысли сокращают жизнь, светлые — продлевают почти до бесконечности. Их души так легки, что в них почти все зависит от настроения, даже способность переноситься в пространстве: если сильф удручен, он бессилен.
— Ну ладно, с этим ясно. А дети? Дети! Они что, не знают, кто их отцы?
— Почему это кажется тебе странным? Я думала, у рысей то же самое…
Сигарт решил перевести разговор на другую тему.
— Хорошо, — согласился он, — а где же они все-таки заводят своих сильфиков, если у них даже нет комнаты, где можно побыть наедине друг с другом.
Моав рассмеялась.
— Тебе что, мало места вокруг? Ведь здесь столько лесов, лугов, озер с берегами, заросшими мхом. Разве это не лучше самой красивой комнаты?
— Ну а зимой?
— А зимой они спят.
— Так… — протянул Сигарт, усаживаясь на пышную кровать. — Что значит спят?
— Просто забираются внутрь деревьев — тех самых, из которых когда-то вышли, и спят до самой весны. Ведь чтобы согреться зимой, нужно, чтобы сердце разгоняло кровь по телу, а у них ведь нет сердца… Поэтому-то они и вынуждены отдавать своих сильфинов элефтам.
Глаза хэура расширились от удивления — это было уже слишком!
— Нет сердца?! Как такое возможно?!
— Я же тебе говорю, они другие, как ты не понимаешь! — с досадой отозвалась Моав. — Не все же должны жить так, как живешь ты. Сильфы похожи на цветы или деревья — питаются водой, светом солнца; их кожа может впитывать солнечные лучи, подобно зеленым листьям, и этого достаточно, чтобы поддерживать в них жизнь. Ну а когда еда исчезает, они засыпают и спят до тех пор, пока она снова не появится.
— Выходит, они не едят обычную пищу?
— Едят, но могут легко обходиться и без нее.
— Ладно, — сдался хэур, на этот вечер новостей было более чем достаточно, — надеюсь, на ужин у них будет что-то более осязаемое, чем свет солнца.
Глава 9. Мермин
Комната Сигарта была очень похожа на ту, в которой поселилась Моав — разве что чуть просторнее. Хэур глянул на постель — на ней красовалась такая же цветочная смесь. Оглянувшись по сторонам, он подошел и снова попробовал ее рукой — до чего же удивительной бывает жизнь. Не успел он об этом подумать, как в комнате неожиданно явился сильф — его плутовато улыбающееся лицо было едва видно из-за груды одежды, которую он держал в руках; черные, как бусины, глаза сверкали беспричинной радостью, на конце косы позвякивал маленький колокольчик.
— Вот! — заявил он безо всякого вступления. — Это тебе одежда на вечер — красота неописуемая!
Он вывалил вещи на стол перед изумленным хэуром. Тот осторожно взял одну из них — это оказался длинный серый плащ с изнанкой, богато расшитой серебром. Сигарт примерил его — как раз по росту.
— Таким, как вы, этого на троих хватит. Где взяли?
— Только что из Инкра, от озерных эльфов — у них там все шьют, даже мужчины! И еще как шьют! — с гордостью заявил сильф.
Сигарт подозрительно покосился на него — до озерных эльфов было не меньше десяти дней ходу, и вполголоса заметил:
— Уж больно рожа у тебя хитрая…
Сильф сделал вид, что не заметил его слов. Цепкими пальцами он мигом разворошил кучу одежды — кроме плаща в ней оказалась тонкая шелковая котта длиной до колена со скромной вышивкой в виде листьев плюща и штаны из такой же ткани. Ко всему этому прилагался похожий на змею пояс, украшенный неизвестными Сигарту камнями.
— Прелесть-то какая! — не унимался сильф, пока он одевался — слова сыпались из него, точно крупа из прохудившегося мешка. — Ну точь-в-точь эльф! Теперь белая госпожа вас вообще различать перестанет, хотя, я даже не знаю, кому от этого будет больше пользы…
Состроив серьезную рожицу, он вдруг задумался или сделал вид, что задумался. Глаза Сигарта потемнели.
— Какая еще польза?! Кого с кем различать?
Сильф резко встрепенулся.
— Ну, как кого! Тебя и… тебя, конечно! — выкрутился он и тут же поспешил добавить. — Ты бы лучше одевался побыстрее, а то белая госпожа уже почти готова. Я знаю, подсматривать нехорошо — но уж больно она красивая! Так что в целом, понять вас обоих, конечно, можно…
Положив обратно плащ, Сигарт двинулся было на сильфа, но тот с легким щелчком растворился в воздухе. Все еще недовольный, хэур продолжил одеваться. Едва он закончил, как в дверь постучали — на этот раз вместо говорливого нахала к нему явился услужливого вида юноша-сильф.
— Я пришел, чтобы проводить тебя на банкет, — вежливо объяснил он. — Если ты, конечно, готов.
— Да что тут готовиться? Подпоясался да пошел.
Восприняв этот ответ как согласие, сильф развернулся, приглашая гостя следовать за ним.
На улице их снова встретили радостные улыбки детей воздуха. Они махали одетому во все новое хэуру, некоторые даже бросали ему цветы. Сигарт вдруг подумал, что их жизнь должна быть очень счастливой: казалось, будто невзгоды обходят стороной этот край, полный ароматов цветов и свежей зелени. Будто и нет никакого Моррога, нет грядущей битвы, нет тысяч мечей, жаждущих крови…
