В этот момент начавшаяся было буря неожиданно прервалась: ведьмовство, увидав гримасу ведущей ведьмы, дружно повернуло головы к царской ложе. В нее вошла нечисть – юноша, красивый особенной, вампирской хищной красотой, хрупкая девушка с напряженным лицом и несколько юнцов совершенно дикого вида, один из которых уселся прямо на перила.
– Наследник Темнейшего, его невеста и свита прибыли! – возглас ведьмы со сцены разнесся по залу и все дружно привстали в знак приветствия, повернув головы в сторону ложи.
Гильс молча кивнул и расположился на роскошном бархатном стуле, закинув ноги в драных кроссовках на перила ложи. Свита щелкала пузырями жвачки намеренно громко, чутко уловив настроение наследника, и только Влада на их фоне смотрелась как выпускница пансиона благородных девиц.
Многие из ведьмовства никогда не видели ни Гильса, ни его свиты. На лицах этих людей была написана только настороженная внимательность: темнейших особ изучали.
В этот миг оркестр грянул увертюру из «Онегина», а, отыграв ее, затих и ведьма Ядвига со сцены, улыбаясь, подняла вверх руку в приветствии.
– Дорогие мои братья и сестры! – громким низким голосом начала она.
Лица ведьмовского народа исказились гримасами.
– Как прищемили хвост, так все сразу родственничками стали, – тихо произнес один из колдунов. – В аду не пожелаю таких сестричек…
– И кто эту овцу уполномочил тут блеять, будто она главнее всех нас? – сквозь зубы процедила одна из ведьм, сидящих в партере, не стерев при этом ослепительной улыбки.
– Повторяю – братья и сестры, – громко произнесла Ядвига. – Перед лицом смерти мы все одной крови, колдовской. Разве не страх привел нас сюда? Разве каждый из нас, ложась спать, не знает, проснется он или нет? Мертвый маг нападает, и многие из нас уже пали. Но раз мы все здесь, есть надежда! Итак, огласим повестку нашего сегодняшнего слета! Я вижу здесь многие ковены, собрать которые было бы невозможно по причине давней вражды. Я вижу здесь и одиночек-ведьм и колдунов, которые до сих пор не посещали никаких сборов, поскольку считали себя теми, кого никогда не коснется никакая опасность… Добро пожаловать!
Эта речь произносилась специально для пришедшей нечисти, и зрители это прекрасно понимали.
– Мы все подписали обращение к будущему Темнейшему с нижайшей просьбой принять ведьмовство под свою защиту и обетом верности, – с усилием выдавила ведьма и протянула лист бумаги, который тут же был подхвачен парой пауков, возникший неизвестно откуда.
Ведьма вздрогнула и умолкла, выжидающе глядя на ложу, где расположилась нечисть.
Через мгновение бумага оказалась в руках у Гильса и тот, пробежав ее глазами, встал, убрав ноги с ограждения балкона.
– Я прочел ваше послание, – вампир с насмешкой оглядел зал. – Прошение о взятии под защиту, говорите? Присяга ведьмовства в верности нечисти? Прекрасно. Но есть небольшой нюанс, уважаемые, – он поднял вверх указательный палец. – Я принимаю прошения не от группы ковенов или отдельных ведьм-одиночек, а от единой силы, за которую может расписываться только один колдун или ведьма. Верховная ведьма. Или я не понял, и это та дама, передавшая мне послание?
Пожалуй, ничего более провокационного сказать бы Гильс не мог. В один миг зал взбесился так, что Влада перепугалась, решив, что началась массовая драка.
Растерявшись от увиденного, она мельком взглянула на Гильса. Разумеется, он специально спровоцировал все это, будто бросил в свору голодных собак куриную ножку. Теперь вампир с удовольствием наблюдал за грызней ведьмовства, которое выкрикивало друг другу проклятия.
Обычный человек не увидел бы ничего, кроме кричащей толпы. А вот Влада вдруг заметила, что из рук ведьм и колдунов начали вылетать черные комья. Они горели оранжевым пламенем посредине, жужжали и резко отправлялись восвояси, взрываясь черной пылью.
«Это что еще такое?» – Влада силилась понять, что же именно она видит, пока не догадалась: так выглядели порчи и проклятия, и зрелище было мерзким – толпа будто кидалась грязью. Скоро в зале вместо дорогого парфюма завоняло чем-то отвратительным.
– Кто это Ядвигу выбирал Верховной, если ей только поручили вести слет! – орали ведьмы из партера. – Пусть слезает со сцены, самозванка!
Старый колдун Елисей что-то гневно вопил, отбиваясь от летящих в него «снежков» с порчами и звеня амулетами на шее. С ведьм начал слетать грим, и это было очень похоже на тролльский морок, который исчезал за ненадобностью. Роскошные платья превращались в застиранные кофты и потертые джинсы; злобные лица, лишенные макияжа, становились ужасными. Ведьмы заходились в злобном крике, каждая гремела гроздьями оберегов, стараясь перекричать соперницу.
– Верховная ведьма должна быть из московского ковена!
– Самозванцев мы не примем!
– Да кто тебя выберет, самоучка?!
– Ты видишь, чем они швыряются?! – Влада вопросительно взглянула на Гильса, но тот недоуменно пожал плечами.
– Ругаются просто, у них так всегда, – равнодушно ответил вампир.
«Получается, что я одна это вижу. Раз порчи и проклятия – это магическая энергия, то почему бы мне, энерговампиру, их и не видеть ясно и четко?» – Влада с ужасом смотрела на шипящие плети, огненные шары, которые катились между стульями партера, отвратительные колобки, норовящие тяпнуть за лодыжки…
Крики, проклятия сыпались отовсюду, но вампиры только посмеивались, будто того и ждали. Влада уже не сомневалась, что Гильс прекрасно знал о том, что произойдет, если кинуть камень в это осиное гнездо.
Махнув рукой, наследник вышел из ложи. Влада была в шоке, почти уверенная в том, что сейчас в зале Мариинского театра произойдет массовое убийство. Нечисть же тем временем спустилась в фойе, где Гильса со свитой задержали обступившие его юные ведьмочки, которых не допустили в зал.
Все они не нуждались в мороке, который скрывал бы их истинный облик, каждая была юна и очень красива, а нарядные платья молодого ведьмовского поколения были настоящими.
– Приветствуем наследника! – защебетали ведьмочки, окружив вампира. – Вы разрешите взять автограф?
– А ведьмам с вампирами можно дружить? – подхватила самая красивая, с огненно-рыжей гривой, незаметно оттесняя Владу в сторону, чтобы встать рядом с Гильсом.
Влада вдруг ясно увидела, как темный клубок из рук ведьмочки незаметно спрыгнул на пол и пополз в ее сторону. Вот это уже было интересно: нападение юных самоуверенных ведьм, которые решили взять крепость по имени Муранов на абордаж, убрав соперницу.
– Можно я погадаю вам, Темнейший? – смелая ведьмочка взмахнула ресницами.
В этот момент Влада увидела, как прозрачный оранжевый шлейф попытался зацепиться за Гильса, но с треском рассыпался, когда вампир чуть дернул плечом.
Если в ее сторону швырнули порчу, то на Гильса явно попытались навесить приворот.
«Он не видит, но я-то вижу, что ты делаешь. На нечисть не действует черная магия, дурочка», – Влада была уверена, что Гильс догадывается обо всем происходящем, но его это даже забавляет.
– Погадай, дорогуша, – вдруг вкрадчиво улыбнулся Гильс, чуть прищурив глаза.
Этот вид мурановской улыбки означал: вампир не пал перед чарами и приворотами юной ведьмы, а с интересом оценивал состав крови жертвы.
Ведьмочки же, одна за другой, незаметно швыряли в сторону Влады черные плети и комья. Каждая сейчас хотела уничтожить ненавистную красивую девчонку, каждая считала себя достойнее, красивее, умнее той, которая, по общему мнению, незаслуженно заняла самое лучшее место в тайном мире. Каждая мечтала обаять наследника Темнейшего, и шагать рядом с ним, ловя его слова и взгляды.
Одна даже осмелела настолько, что, смерив Владу презрительным взглядом, подошла вплотную, достала из кармана пакетик с мармеладками и встряхнула его, якобы случайно рассыпав содержимое. Черные мармеладки, шипя и извиваясь, поползли к подошвам соперницы.
– Убери свои глупости или умрешь, – тихо, но твердо сказала Влада, которой уже надоело пинать от себя всю эту ведьмовскую мерзость.
Ведьмочка, поймав ее взгляд, побледнела, попятилась и порченые слизняки с шипом исчезли, растворившись на мраморном полу.
Гильс еще некоторое время постоял в фойе театра, окруженный ведьмочками. Они что-то ворковали, улыбались ему, а потом вдруг с лестницы, уходящей в зал, донесся невнятный гул!..
Он приближался – поначалу рокотом, – потом раздались крики.
С лестницы бежало что-то страшное, мало похожее на человека. Это был сплошной ком грязи, шипящей и шевелящейся, которая лишь очертаниями напоминала живое существо.
– Что и требовалось доказать, – вдруг громко сказал Гильс, указывая на этого монстра, напугавшего даже Герку. Ведьмочки с визгом бросились врассыпную, Влада же увидела, как за этим чудищем движется волна ненависти: сплошной черный вал проклятий катился с лестницы, заполнив вестибюль.
