– Вон!
– Да идем мы, идем… как там… благословенны будьте, принимающие, направляющие и так далее.
– Вон, идиотка!
Ах так… Ну ладно.
– Дарья, не надо.
Спокуха, Джано, я иду тихохонько, руки на виду, никого не трогаю… а что там творит хвост, распихивая пакетики из карманов в разные укромные местечки, я за это не отвечаю. Правда?
Пакетики промасленные. Хорошие такие пакетики. Крысы или мыши до них быстро доберутся. А порошочек легонький, его сквознячком развеет в момент.
А там мы посмотрим, господа принимающие-направляющие, что скорее до вас доберется, галлюциноген или снотворное. Интересно… а слабительное я случайно не брала?
При каждом шаге из карманов Джано доносилось мягкое стеклянное звяканье, и, может быть, поэтому нас проводили к выходу куда уважительней, чем в зал. Несмотря на довольно злобные взгляды, связываться с нами страже явно не хотелось.
– Ух ты… – Я зачарованно уставилась на башню. Мне показалось или она в самом деле наклонилась сильнее? Кстати, раньше наклон, кажется, был в другую сторону. – Джано, ты посмо… ой! Что ты делаешь?
На этот раз даже краска была не в состоянии скрыть цвет его лица. А уж выражение…
– Что это было?
Хм… Не мог же он заметить хвост?
– Ты про то, что я их послала? Джано, они просто хотели…
– Что-это-было-такое?
Ой, Джано, ты как-то не вовремя решил перестать быть ботаником.
– Ну… ты же не думаешь, что здесь подходящее место для разговоров?
Джано мрачно покосился на башню, на «незаинтересованные» морды стражи и прошипел:
– Домой.
– То есть как – неконтакт? – Джано остановился прямо посреди улицы. Налетевший на него прохожий выразился насчет вампирьей родословной от тажмуду, каменеющих червей, но пригляделся и принялся многословно и бестолково извиняться.
Джано не слушал. Он меня допрашивал:
– Хочешь сказать – они так и подумали – про неконтакт?! И тупицу?
– Ну… я думаю, да.
Не хотела бы я услышать такое еще раз…
Ни у меня, ни у Джано не хватило терпения дойти до дома, и мы принялись обсуждать этот выдающийся визит уже на втором повороте дороги. За это время успели опрокинуть корзину с абрикосами у торговки фруктами (Джано), сбить с ног менялу (это я), напугать крикучего попугая у дома придворного брадобрея (бедный попугай забыл кричать: «Пр-р-риходите к брадобр-р-рею Р-р-равилю!» – и заменил этот крик воплем: «Кар-р-раул, гр-р-рабят!») и два раза поцапаться. Джано сначала не хотел верить, что я реально слышала мысли, потом потребовал размотать шею, присмотрелся к узору и призадумался, отделавшись от меня фразочкой: «Возможно, это последствия активации связи». А потом принялся доставать, выпытывая подробности…
– Значит, роль Даиза – держать приобретение в рамках? Ты точно запомнила?
– Еще раз такое спросишь – укушу. Точно, точно.
– Любопытно… Ершамхух!
Знакомое слово подействовало, как удар тока: я дернулась. Что, неужели голова каким-то образом выбралась из кладовки и явилась предъявлять претензии? Но нехорошее слово, стойко ассоциировавшееся с неприличным, произнес Джано. И смотрел он при этом на наш… то есть его… дом. Точнее, на двор, переполненный людьми.
– Что там могло случиться?
– О, нет! – простонал ботаник и бросился к дому.
– О-что?
Блин! Ненавижу бегать.
– Дочь шайтана! Вах, смотри, куда идешь! Дэвий зад, дэвушка, вай, мои ноги, мои ноги-и-и! Ты, порождение бегемота, беги дальше, сохрани Нейгэллах того, к кому ты так торопишься!
Да, людям тоже не очень нравится, когда я пытаюсь бегать.
…Двор и правда был переполнен. Целеустремленно двигались люди, толпились верблюды, нервно дергались сторожки, кое-как сдерживаемые Алишером. Кто-то орал:
– И-и-и, раз! И-и-и, два! – И медленно взлетало-растягивалось голубое полотнище.
– Что здесь происходит?
– О, Джано, дружище! – заулыбался невесть откуда вынырнувший вампир Микеле. – Ты вовремя! Мы с Мелисс никак не можем поделить двор. Кто у тебя там ползает, интересный такой…
– Мелисс?! – Джано благополучно пропустил мимо ушей «ползает».
– А что? Ты же сам просил приглядеть за твоим Даром? Поверь, нам это доставит истинное, ни с чем не сравнимое удовольствие!
– Я признателен… Но Мелисс – тут?
– Конечно, нам стоило подождать твоего ответа на наш запрос о приглашении в твой дом, но ты же не против?
– Нет, но Мелисс?..
– Приветствую со-родича Джано. – Кажется, воздух разом похолодел градусов на пять. Знакомьтесь, Мелисс, женщина-кондиционер, замораживает одним дыханием. – Я полагаю, ты не сочтешь наш визит вторжением? Я просто стремлюсь выполнить свой долг наидостойнейшим образом. А судя по интересу, который проявлен к твоему оригинальному Дару, полагаю, наилучшим выходом будет держать его – то есть ее – под присмотром. Неусыпным.
– Ах вот как… Смею ли я спросить, кем именно проявлен интерес?
– Обсудим это в моих комнатах?
– Где?
– Я имею в виду, в моем шатре. Кстати, ты абсолютно запустил свои владения. Полагаю, ты должен позволить нам привести все в порядок хотя бы во дворе.
– А пока мы поживем в шатрах. Походные условия! – жизнерадостно пропел Микеле. – Давно мечтал немного отдохнуть от роскоши!
Я поглядела на заполнивших двор верблюдов, с которых снимали бесчисленные тюки, свертки, кувшины, ковры, предметы мебели, зеркала, потом на огромные шатры, шелестящие на солнце шелковыми стенами, потом на прислугу, брызгавшую на песок у входа ароматическую воду…
Походные условия, ага.
Господи! Дай мне еще чемоданчик нервных клеток,
а то те, что ты дал при рождении, уже закончились.
Современная молитва
Дарья
– Вы вернулись! – Алишер бросился ко мне и остановился, будто собирался обнять, но засомневался. Посмотрел блестящими глазами. – Вернулись… С тобой все хорошо? А с Джано?
– Ага… ох! – Сторожки вопросом – обнять-не-обнять? – не заморачивались и теперь всем скопом шустро взбирались по платью, карабкаясь на руки. – Шер, какого черта творится? С вами все в порядке? Что тут делают эти?..
– Они час назад заявились. Сказали, что у них есть право тут ждать Джано и стали… вот… ждать.
– Они вам ничего не сделали?
– Нет. Только поспрашивали. Кто мы да что тут как… да кто на задний двор заполз…
– В смысле?!
– Ну ползал там кто-то. Еду сторожков пытался стащить. Потом к соседу на помойку убрался. А что? Ты о нем уже что-то знаешь?
– Ничего! Давно говорила, что соседу там надо хоть изредка прибираться. А то вон уже заводится невесть что.
– Ну да… – недоверчиво протянул Шер.
Сторожки ластились и шелестели, то ли выпрашивая еду, то ли жалуясь на незваного гостя, который посягнул на святое, то есть на обед. Надо их покормить. И ребят, кстати…
– Да мы не голодные! Поели эти… оладушки.
– А где все?
– Санни сортирует краски, – усмехнулся Шер. – А Рад успокаивает Тагира. Тот испугался всей этой шумихи и к тебе под кровать забился.
Интернат. Пока мы вытащили малыша, да пока утешили, да пока отбрыкались от Санни, который пожелал немедленно впихнуть меня в бассейн и покрыть какой-то мазью для нежности кожи, голодное пузо, подстегнутое стрессом, уже озверело. Настолько, что Левчик заходил кругами, вслушиваясь в бурчание-рычание, и даже в ответ заворчал – соперника учуял, что ли?
– Ур-р-р-л-л-л-л?
– Ар-р-р-р?
Шикарный диалог! Да когда ж ты уже уймешься, ненасытное?
Я уже смастерила себе по-настоящему роскошный бутерброд из лепешки – с мясом, зеленью и острой приправой, когда…
– Дарья! – грянуло со двора.
И начался кошмарик…
Сначала, правда, показалось, что не такой уж кошмарик. Совершенствование, чем бы оно там ни было, началось предсказуемо, как реакция от передозировки кефира. Проще говоря, меня запихнули в бассейн.
В принципе я бы была не против – ну кто не любит воду? – если бы не два момента. Во-первых, я все время прислушивалась к шуму на улице, ждала, когда в вампирской башне сработают мои мины. Пока было тихо. А во-вторых, купаться в бассейне хорошо в одиночестве. А не тогда, когда на берегу тебя едят глазами четыре вампира разного пола.
И уж конечно, не тогда, когда вода в бассейне поднимается вверх и собирается вокруг меня.
Как будто я не я, а запаянная в стеклянный куб сувенирная фигурка диких размеров.
– Эй, вы что? Вы что делаете? Как я дышать бу… Бульк.
Вспышка света ударила по глазам, мгновенно высеребрила воду…
Дыхание перехватило.
Сквозь полупрозрачную, светящуюся, как лунный камень, пелену воды я видела замершие черные силуэты. Их руки светились… светились тем же серебряным светом, каким сияла вода. И глаза…
А мне уже было нечем дышать.
– Отпустите!
Без толку. Вода клокотала у лица. Попыталась вырваться – без толку: вода, такая послушная, сейчас держала, как резиновый костюм или загустевший клей.
