— Ведьмин мох? Что она сделала? Опоила тебя приворотным зельем?
— Да. Но очаровала она меня с первого взгляда. Зелье только помогает тому, чтобы я не мог сбросить чары.
— Постарайся, сбрось их! Ни одна средневековая роковая женщина не может столько знать о физиологии!
— Ей это не было нужно. Ей достаточно было пожелать определенного действия. Ты же знаешь, что ведьмин мох умеет принимать какую угодно форму и обличье. Это растение реагирует на мысль телепата и потому способно менять мысли реципиента. В итоге в той массе взаимодействий, которая формирует наше тело и разум, одно изменение влечет за собой другое. Нет, я отлично представляю себе, что она со мной сделала, но это ничего не меняет. Я отчаянно люблю ее и сделаю для нее все, чего бы она ни пожелала.
— Но ты же понимаешь, что это не естественное, спонтанное чувство — не истинная любовь, а синтезированная эмоция!
— Да, все это я понимаю — но что толку от моего понимания? От чувства никуда не деться, его не изменить. — Магнус в тоске глубоко вздохнул. — О, отец! Мне кажется, что кровь вытекает из моего сердца по каплям — и я ничего не могу сделать, чтобы остановить кровотечение!
Род умоляюще посмотрел на Гвен.
— Ты можешь что-нибудь сделать?
Гвен покачала головой.
— Попробовать можно, но, боюсь, толку не будет — даже если получится, исцеление станет таким же жестоким, как сама болезнь. Пойми: сердечные хвори таковы, что мать не должна лечить их. Лечить Магнуса нужно не так.
— Но должна же быть хоть какая-то надежда!
Гвен вздохнула.
— Есть одна колдунья, о которой я слыхала. Она наделена даром целительства и могущественной жизненной силой.
Род недоверчиво сдвинул брови.
— Она более искушена в волшебстве, чем ты? Вот не думал, что в Грамерае найдется такая волшебница.
Гвен посмотрела на Рода и улыбнулась.
— Спасибо тебе за комплимент, супруг мой. Я и вправду многое умею, и все же есть кое-какие виды волшебства, в которых другие искушены больше меня.
— Но таких пока немного?
— Кроме моих детей — немного. Эта колдунья живет на западе и в тонкостях жизни понимает лучше других.
— Странно, что я никогда о ней не слышал.
— Немногие знают о ней. Она не ищет славы и не слишком любит заниматься целительством. Она старательно хранит свои секреты, даже имени своего не называет — и никогда не станет лечить того, кого могут исцелить другие. За дело она принимается только тогда, когда человеку грозит смерть.
Род взглянул на бледное лицо сына, на его опущенные плечи.
— Он годится по всем показаниям. Но как он найдет ее?
— Он должен ее разыскать. Эльфы говорят, что ее оберегают дозорные — существа, выслеживающие тех, кто страдает так сильно, что только она может помочь им. Они и отводят к ней таких страдальцев.
— А сами эльфы, выходит, не знают, где она обитает? — Род нахмурился. — И все-таки, насколько она могущественна, эта колдунья?
— Я сказала тебе: она знает о жизни все-как о ее внешней стороне, так и — что более важно — о внутренней. Эльфы наделены жизнью. Нет-нет, она даже их способна обмануть. Они могут сказать только приблизительно, где она живет, а поведать могут только о тех, кто побывал у нее и кого она исцелила.
— Отлично. А с этих счастливцев она наверняка берет обет молчания. Вот только эльфы — мастера читать чужие мысли. Итак, где она обитает?
— На Западе, как я уже сказала. Она живет где-то около узкого озера, затерянного посреди гор.
— Наверняка это излучина реки, отрезанная от основного русла, — понимающе кивнул Род. — Но, как правило, подобные водоемы располагаются неподалеку от нового русла. Значит, можно пойти вдоль берега, верно?
— Именно так. Это известная местность — там много озер и прудов.
— Озерный Край? Я слышал о нем.
— Да. Там она и живет.
— Но площадь этого района не меньше сотни квадратных миль! Более точных сведений нет?
— Придется удовольствоваться этим, — со вздохом проговорила Гвен.
Род сердито отвернулся, скрипнул зубами.
— Ладно, — кивнув, проговорил он, наклонился и взял Магнуса за руку. — Вставай, сынок. Пора идти.
Магнуса словно цепями приковали к земле. Он рассеянно уставился на отца.
— Не могу, отец.
— Можешь! — громко проговорил Род, стараясь унять тревогу. — Нужно только подняться и сесть на коня! Давай, сынок!
Он снова потянул Магнуса за руку.
На этот раз Магнус воспротивился.
— Нет, отец. Любовь всей моей жизни велела мне оставаться здесь. Я не могу противиться ее воле.
— Да ты высохнешь здесь! Умрешь от застоя крови! — Рода не на шутку испугал землистый цвет лица сына. Он пожалел о своих словах. — Нет причин здесь оставаться — и ты это понимаешь. Она просто хотела избавиться от тебя.
Магнус отвернулся и уронил голову на колени.
Гвен легко коснулась руки мужа.
— Это тоска. Его невозможно просто так выхватить из нее.
У Рода противно засосало под ложечкой. Что бы ни вытворила эта мерзавка, она ухитрилась так изменить биохимические процессы в теле Магнуса, что вогнала его в жуткую депрессию. Он мог бы спасти себя, но утратил волю.
— А ты не можешь вытащить его? Ну, я не знаю… Сооруди какую-нибудь стенку у него в сознании…
Гвен недоуменно посмотрела на мужа, но в следующее мгновение взгляд ее стал рассеянно-отстраненным. Она задумалась и вскоре кивнула.
— Стена внутри его сознания… Да — и еще одна, вокруг его сердца. Но должен быть какой-то внешний знак, супруг мой, нечто такое, что показало бы Магнусу, что на пути чар колдуньи стоит заслон.
— Какой же это может быть знак?
— Щит, который убережет его от злого колдовства. Поэтому его следует вырезать из рябины. От копья такой щит не защитит, а от стрел Купидона — сумеет.
— Думаю, в случившемся следует винить Эроса, — проворчал Род, отвернулся и отправился на поиски.
Гвен вернулась к сыну, опустилась на колени перед ним, приподняла его голову и приложила ладонь ко лбу.
Итак, Гвен приступила к оказанию первой эмоциональной помощи Магнусу, а Род — к поискам подходящего дерева.
Сравнительно недалеко от берега озера он нашел несколько поваленных деревьев. Осмотрев их, он обнаружил ствол рябины, постучал по нему и убедился, что он не гнилой, и вытащил свой кинжал с рубином на рукоятке. Установив режим резки на три сантиметра, Род приступил к работе. Загорелся красный луч. Род поднес кинжал к бревну и медленно провел лучом вниз, влево, вверх и вправо. Затем он отступил, взглянул на вырезанный прямоугольник, кивнул и выставил режим лазера на два фута, после чего углубил сделанные надрезы. Потом Род выключил резак и вынул из бревна заготовку, представлявшую собой часть цилиндра. Заготовку он уложил корой на землю, снова включил лазерный резак и принялся за удаление лишней древесины с внутренней стороны.
Он вернулся к Гвен, держа в руках прямоугольный выгнутый щит, похожий на часть стенки трубы. Гвен все еще занималась цслитсльством сознания сына, поэтому Род уселся неподалеку со щитом и резаком и, не тратя время зря, нарезал из кожи, припасенной для экстренных случаев, несколько полосок, присоединил их к щиту, после чего вырезал на лицевой поверхности щита несколько символов. Щит был сработан быстро и легко, но получился похожим на те, которыми пользовались римские легионеры, поэтому Род добавил парочку римских орлов и придал им форму барельефов. Критически осмотрев продукт своего труда, он добавил буквы SPQR[9] и убрал кинжал в ножны. Как раз в это мгновение Гвен закончила свою работу и поднялась — медленно и скованно, поскольку довольно долго простояла на коленях. Род бросился к ней, подал руку, она оперлась на нее с благодарной улыбкой и тут увидела щит.
— О! — выдохнула она. — Он славно сработан, супруг мой! А теперь подними Магнуса.
Легко сказать, но трудно сделать. Магнус весил больше двухсот фунтов. Он не помогал отцу, но, с другой стороны, и не сопротивлялся. В итоге мышечные усилия отца в сопровождении телекинеза матери дали — таки результат, и молодой человек был поставлен на ноги.
— Дай ему щит, — проговорила Гвен, от напряжения наморщив лоб и стиснув зубы.
Род приподнял руку сына и продел ее в кожаные лямки с внутренней стороны щита.
— Рябиновый щит защитит твое тело, — проговорила Гвен нараспев, пристально глядя в глаза Магнуса. — Заклинание, соединенное с ним, защитит твое сердце. Иди, сын мой. Колдовское заклятие более не властно над тобой.
Магнус стоял словно каменный. Но вот наконец он сдвинул брови и сделал шаг.
— Я могу ходить, — удивленно, озадаченно проговорил он, сделал еще один шаг, отвернулся от воды. — Если не смотреть на озеро, я могу ходить!
— Можешь, — заверила его Гвен.
Магнус обреченно опустил плечи.
