Ознакомительная версия.
– Да у тебя козы отродясь не было! – Дорофея умудрилась воинственно выпятить грудь, не упасть при этом и не заработать прострел. – У тебя же скотина сроду не водилась. Мыши с тараканами и те передохли. Ты же и хозяйка непутевая, и мужик твой в рванине всю жизнь ходит.
– Это я-то непутевая?! – возмутилась Егозиха, умудрившись не только выпрямить скрюченную старческим ревматизмом спину и не сломать ее при этом, но и привстать чуть-чуть на цыпочки, чтобы смотреться внушительней. – Да у моей свиньи поросята рождаются такие, что на ярмарке завсегда очередь за ними становится. Люди за полгода вперед записываются, цену любую дают и ручку целуют, как благодетельнице. А откуда у тебя коза? А? У тебя один петух облезлый, и тот помер своей смертью в прошлом году от недокорма.
– Это моя коза! – горячилась бабка Дорофея. – Я ее в прошлом году в Репицах сторговала в приданое. У нее самое жирное и сладкое молоко во всей деревне.
– А не пронесло ли тебя, воровку, с молочка-то ентого? – недобро сощурилась Егозиха, наступая на соперницу с неотвратимостью торнадо.
Окружающие осторожно расступились в стороны, давая место драке. Под горячую руку никто не желал угодить, да и зрелище обещало быть интересным. Вокруг противоборствующих сторон возникло нечто вроде пространства арены, где в центре, на камне, все еще в задумчивости восседала старожилка Хренодерок, опираясь на свою клюку. Спор неожиданным образом разрешила бабка Рагнеда. Она тяжело поднялась на ноги и от души перетянула спорщиц клюкой поперек спин. Сил у бабки уже почти не осталось, возраст давал о себе знать. Но бабы притихли – с Рагнедой ссориться никто не желал. Как бывшая жена головы, она пользовалась в деревне заслуженным авторитетом и уважением.
– Угомонитесь вы, балаболки! От вашего стрекота уже в ушах шумит, трещите, как сороки бестолошные! – Весь пыл Рагнеды ушел на взмах клюкой, поэтому она сразу опустилась на камень. – Я так думаю, надо Параскеве и Алкефе, коль дорога им уже известна и их самих в Волчьей слободе знают, отправиться к двуипостасным. Пусть предупредят о сложившейся ситуации, растолкуют, что к чему, и заодно убедятся, насильно ли забрали Светлолику или же сговорились полюбовно. Нам неприятности с соседями ни к чему.
Решение Рагнеды приняли на «ура». Никому не хотелось ссориться с обитателями Волчьей слободы, но и отправляться туда тоже дураков не было. А тут миссия выпадала не им. Кто же от такого откажется? Делать нечего. Надо идти. Заботу о дочери Алкефы взяли на себя внучки Рагнеды. Алкефа попыталась отодрать пальцы дочери от собственного подола, но рыжая девчушка вовсе не желала расставаться с родительницей. Уныло кривившийся ротик грозил в любой момент разреветься на всю округу, а в серых глазенках подозрительно близко стояли слезы. Пришлось задобрить ребенка медовым пряником и обещанием покатать на спине настоящей лошадки.
Как добраться до Волчьей слободы, селянки помнили. Но в этот раз главным было не встретить по дороге хренодерских мужиков и не угодить им под горячую руку раньше, чем возложенная миссия будет выполнена. Потому шли напрямик, но старались особо не шуметь. Как назло, под ноги постоянно попадались сухие ветки, хрустящие под подошвами сапог особо громко и цинично. Лесное зверье пугалось и либо замирало на месте, надеясь, что женщины просто пройдут мимо, либо бежало со всех ног от слишком шумных прохожих, просто от греха подальше. Мелкий хищник, чья ночная охота на вампира окончилась полным провалом, осторожно вынырнул из кустов и принюхался к странным женщинам, пробиравшимся по лесу с таким удивительным шумом. Заметив любопытную хищную морду, Алкефа подобрала толстую палку и метко метнула в зверя. Тварь взвизгнула, отпрыгнула в сторону и поспешила ретироваться. Бедняге положительно не везло с охотой в последнее время. Оставалось надеяться только на падаль, но с таким везением дичь из принципа переживет и его самого, и все его даже не рожденное потомство.
Волчья слобода поразила жительниц Хренодерок переменами. Вместо солидной ограды из трех колец цельных стволов, вкопанных в землю, с неприступными, заостренными кверху вершинами, высился мощный хрен в три обхвата. Двуипостасные методично обтесывали необычную изгородь, приспосабливая к своим нуждам. Хитроумные оборотни дальновидно решили не тратить силы на бессмысленное уничтожение гигантского овоща, просто приладили к новой ограде старые ворота и принялись обтесывать верхушки. Теперь рискнувшим атаковать слободу грозил не только трудный штурм трех кругов высокой ограды, но и смерть от обезвоживания организма путем обильного слезовыделения от ядреного запаха чудо-овоща. Чтобы самим не пасть жертвами выделяемого хреном амбре, мужчины предусмотрительно повязали лица рубашками, оголившись по пояс. Блестели на весеннем солнце потные тела, бугрились мышцы на ладных телах при каждом ударе плотницкого топора, заставляя восторженно трепетать не только сердце ветреной Алкефы, но и зардевшейся, как маков цвет, обстоятельной Параскевы.
Женщины дошли до самых ворот, прежде чем на них обратили внимание.
– Доброго вам дня, селянки! – весело приветствовал их сидящий на ограде Нахраш и коротким ударом вогнал топор в обрабатываемый корень. – Пришли еще что-нибудь нам вырастить? Так милости просим. Только желательно не хрен.
Алкефа внимательно окинула взглядом серых с поволокой глаз статную фигуру давешнего проводника, оценила крепкие руки, густые, забранные кожаным ремнем в конский хвост каштановые волосы. Результат осмотра селянку впечатлил, она кокетливо похлопала ресницами и скромно потупилась, словно монашка, впервые оказавшаяся в миру.
– И тебе дня доброго, – вежливо откликнулась Параскева, от смущения не знавшая, куда глаза девать. Куда ни глянет, все на оголенные мужские торсы взором натыкается. Раздосадованная, она одернула спутницу за рукав, чтобы не вздумала кокетничать. Мало им похищенной ведьмы, не хватало еще, чтобы внезапно обзаведшийся развесистыми рогами муж Алкефы взялся за вилы и отправился воевать с обидчиками. – Дело у нас к вождю вашему. Надеюсь, он дома?
– Да тут он, – блеснул белозубой улыбкой на смуглом лице Нахраш. – Заходите, гости дорогие, отведу.
Олек нашелся быстро. Вождь двуипостасных не чурался простой работы, вдохновляя подданных на труд своим примером. Высокая ладная фигура с затейливыми татуировками рун на обнаженном торсе и в простых домотканых портах обнаружилась на заборе метрах в десяти от ворот. Вожак охотно спустился – видно, рад был прерваться. Остро пахнущий овощ и обычного человека до горючих слез доведет, а уж у двуипостасных очень чуткий нос, им особенно трудно приходилось. Недолго нюха совсем лишиться. Намотанные на лица тряпки помогали мало, да и жарковато было в них работать.
– Доброго дня соседям, – вежливо поздоровался он. – Зачастили вы к нам. Или еще кого-то пристроить надумали?
Глядя на бугрящийся мышцами мужской торс, Параскева стыдливо зарделась, словно и не была замужем и не ее дочери слыли красавицами. Кокетливая Алкефа затаила дыхание; она стала похожей на кошку, которой предложили целое ведро сметаны, и она не знает, куда девать такое богатство.
Олек не торопил. Статная чернобровая жительница слободы поднесла ему кувшин со студеной колодезной водой. Мужчина стянул тряпку с лица, отер пот и с удовольствием приложился к посуде.
– Наши мужчины не знают о сговоре, – осторожно начала жена головы, но тут забыла, что так и не произнесла слов приветствия, смешалась и замолчала.
– И?.. – вопросительно изогнул бровь Олек. – Куда-то еще сватов заслали, что ли?
Молчание затягивалось, и Алкефа решила взять дальнейшие переговоры на себя.
– Просто если не знать о нашем предложении, можно подумать, что девицу утащили насильно. Мужчины обозлились, вооружились, кто чем мог, и идут на выручку. Мы пришли, чтобы помочь доходчиво объяснить это происшествие. Ведь ее умыкнули из благородных намерений? – спросила она неожиданно упавшим грудным голосом.
Нахраш, увидев призывное колыхание груди в вырезе, скосил было глаза, но получил от девицы с кувшином хлесткий подзатыльник и передумал.
– Погодите, ничего не понимаю… Кого умыкнули? – сурово нахмурился Олек.
– Светлолику, ведьму нашу! Будь она трижды неладна… в смысле дай Всевышний ей доброго здоровьичка и мужа хорошего. Я своими глазами видела, как ее волок через кусты здоровенный волчара, – отмерла Параскева.
– Интересно… – многозначительно протянул вожак двуипостасных, и прорезавшиеся в голосе рычащие нотки заставили окружающих сделать добрых три шага назад, да так дружно, словно репетировали маневр неделю. – И кто посмел покуситься?
– А как выглядит ваша ведьма? – поинтересовался Нахраш, просто чтобы заполнить затянувшуюся паузу, четко зная – если вожак сорвется с цепи, мало никому не покажется.
Ознакомительная версия.
