Гости прибыли из всех окрестных городов, волшебники приехали из самых дальних краев; в тени раскидистых ветвей собралось несколько сот человек. Дети Франклина не поскупились, желая обеспечить достойное зрелище. В землю вбили столбы, между ними натянули веревки; по ним теперь вились сладко пахнущие цветы, а на столах громоздились вареные перепела и фаршированные яйца.
Саймон протолкался меж заезжих плясунов, лютнистов и жонглеров и оказался на огражденном веревками участке земли, предназначенном для семьи Архимагов. Здесь все мужчины и немало женщин носили шпаги.
Бернард вынырнул сбоку от Саймона и взял его под локоть.
— Спасибо, что приехал, брат. Матушка хочет перемолвиться с тобой.
Когда Саймон вновь пробирался сквозь толпу, многие поворачивали головы, чтобы поглядеть на него. Беседы внезапно прерывались, но потом возобновлялись полушепотом. Брат Мередит, Малкольм, рыжеволосый, одетый в черное, оделил его суровым взглядом и отвернулся, возобновив болтовню с кучкой кузенов. Саймон догадывался, о чем они думали — о возвращении беглеца. Теперь наследник Франклина, самый одаренный в магии, может склонить весы.
Он издалека увидел матушку — все еще прекрасную, одетую в нарядное голубое платье. Ее поседевшие волосы были заплетены в длинную косу, а на лице появилось несколько новых морщинок, что придало взгляду еще большую заботливость. Она беседовала с матерью Мередит — полной женщиной с избытком косметики на бледном от природы лице и вьющимися темно-рыжими волосами, окружавшими ее голову подобно пламенному ореолу.
Увидев сына, матушка помахала рукой и окликнула его:
— Саймон, ты приехал!
Мать Мередит напряглась и опасливо оглянулась. Родительница Саймона надела маску застенчивости, смешанной с самодовольством. Он безошибочно почувствовал, что оказался участником тщательно разыгранного представления.
Когда Саймон подошел, мать обняла его и ласково проговорила:
— С возвращением.
Он ткнулся губами ей в щеку.
— Я ненадолго погостить, матушка. Мой дом сейчас далеко-далеко.
— Да, конечно, — кивнула она и повернулась к матери Мередит. — Ты слышала? Саймон поселился в собственном древе. Он сумел повторить заклинание, которое создало наше с вами обиталище.
Он смущенно улыбнулся.
— Это так удивительно! — с сомнительной искренностью проговорила мать Мередит. — И чем ты там занимаешься, Саймон? Изучаешь магию? Твоя мама ничего не рассказывала нам о тебе все это время, — добавила она. — Должно быть, ты с головой погрузился в дела, если позабыл семью на долгие годы.
— Так оно и есть, — согласилась мать Саймона, подпустив в голос холодку. — И его успехи говорят сами за себя, ты же не станешь отрицать?
— Конечно-конечно. А ты знаешь, Саймон, моя дочь сейчас тоже где-то тут, неподалеку. Вам обязательно нужно поболтать. Она стала довольно сильной волшебницей.
— Верно, — кивнула мать Саймона. — Мы все так рады, что Мередит вернулась к нам. Она слишком хороша для того глупого герцога.
Мать Мередит прищурилась на миг. Но тут же глянула через плечо Саймона и сказала:
— Мне кажется или я в самом деле вижу свою дочь? Мередит, дорогуша! Подойди к нам, посмотри, кто приехал.
Саймон собрался с силами и обернулся.
Она стала взрослее, чем он помнил, слегка округлилась и приобрела уверенность. Была одета в красную блузу и юбку с перевязью, волосы подрезала короче, чем раньше, — они едва касались обнаженных плеч. Но она оставалась все той же Мередит. Саймон воображал себе эту встречу много-много раз, и вот Мередит здесь, перед ним.
— Саймон! — воскликнула она, обнимая его слегка смущенно, и тут же отстранилась.
Они — каждый со своей матерью — застыли друг против друга, как фигурки на шахматной доске.
— А помните, как вы вечно играли вместе? — спросила мать Мередит.
— Да, — ответил Саймон, глядя на Мередит, которая сохраняла каменное выражение лица.
— Да, — вставила матушка Саймона. — Эти ребята всегда были самыми одаренными волшебниками в семье.
— И частенько спорили из-за этого, если мне не изменяет память, — добавила мать Мередит. — Хотя, подозреваю, сейчас Мередит может запросто одержать верх.
— Вот как! — удивилась мать Саймона. — Даже не догадывалась об этом. — После короткой неловкой паузы она добавила: — Надо бы им устроить небольшое состязание, чтобы во всем разобраться.
— В самом деле, — кивнула мать Мередит. — Это будет чрезвычайно интересно.
И обе мамы замолчали. Саймон и Мередит смотрели друг на друга. Он чувствовал, что должен сказать какие-то слова, но не мог их найти. К счастью, запели трубы, извещая, что церемония началась.
Мередит кивнула Саймону и ушла вместе с матерью, вскоре затерявшись в толпе, которая устремилась занимать скамейки. Волшебник со своей матушкой направились на отведенные для них места, перекидываясь по пути парой слов с кем-нибудь из родни.
Бернард вышел вперед, повернулся лицом к собравшимся. За его спиной худенькая, робкая Элизабет держала на руках младенца. Супруги поднялись на высокую деревянную площадку и замерли, вглядываясь в кору с южной стороны древесного ствола.
— Виктор Архимаг! — выкрикнул Бернард. — Почтенный предок! Услышь меня!
Выпуклая поверхность древа слегка задрожала, будто кора превратилась в озерко стоячей воды, которую вдруг взволновало поднимающееся из глубины чудовище. Волны все увеличивались, набирали силу… Кора вращалась, как водоворот…
Потом из ствола появился огромный деревянный лик, подобно тому как человек мог бы пройти через водопад. Красивое надменное лицо. Бородатое лицо Виктора Архимага с пустыми холодными глазами.
— Я здесь, — прогудел он.
Саймону всегда это зрелище казалось отвратительным. Только Виктор Архимаг мог оставить после себя призрака, чтобы лишний раз тешить больную гордыню и через века утверждаться в своем преимуществе над потомками.
— Я Бернард Архимаг! — воскликнул молодой отец. — А это моя законная жена Элизабет! Мы хотим поблагодарить тебя, о величайший из волшебников, за все, что ты сделал и делаешь для нашей семьи.
Бернард долго витийствовал в том же духе, восхваляя самые разнообразные достижения Виктора и его неизменное великодушие. Саймон косо посмотрел через проход, туда, где сидели наследники Этертона. Хотелось увидеть лицо Мередит, но ее заслонили родственники.
Завершая речь, Бернард взял младенца из рук Элизабет и поднял его, плачущего, вверх.
— Я представляю тебе, благородный Виктор, моего сына-первенца, Себастиана Архимага. Он не может не понравиться тебе.
Довольно долго казалось, что древесный Виктор изучает младенца, хотя никто не взялся бы сказать с уверенностью, куда смотрят пустые глаза.
— Он мне нравится, — наконец произнес основатель рода.
А затем все древо содрогнулось. Листва посыпалась на толпу подобно дождю. Глаза Виктора пылали потусторонним светом. На комле появилась выпуклость, как будто снизу кору вздувал напор подземного источника. Нарост пополз вверх, добрался до развилки и свернул на ветвь Франклинов, понуждая ее расти. Магия текла по древесине, отслеживая родословную Себастиана, и везде, где она проходила, — Саймон это знал наверняка, — внутренние покои становились просторнее и роскошнее. Наконец волшебство достигло ветви, которая выросла в день церемонии представления Бернарда, и от нее пошел новый побег, удлиняясь и утолщаясь, расцветая окнами, обрастая балконами и ярко-зеленой листвой. И все это за считаные мгновения, на глазах у охающей и ахающей толпы.
Дети Франклина подняли бурю оваций. Вежливые, но сдержанные аплодисменты детей Этертона тонули в их шуме.
Празднование затянулось далеко за полночь, а по его окончании Саймон, следом за всеми родственниками, вернулся к древу.
Они прошли сквозь главные ворота в большой зал — просторное дупло, заставленное столами и лавками, — где у дальней стены располагалось святилище Виктора. Там семья разделилась: дети Франклина вправо, а дети Этертона — влево, взбираясь по двум огромным лестницам, которые обвивались друг вокруг друга и уводили в конечном итоге каждая в свою ветвь. Саймон поднялся к ветви, где жил раньше. Его комнаты, как и говорил Бернард, оставались такими, будто он покинул жилище вчера.
Маг прилег на кровать и уставился в потолок. Вскоре он заснул.
Разбудил Саймона яростный стук в дверь. Глянув в окно, он понял, что уже рассвело. Тогда он слез с кровати и пошел открывать. На пороге стоял его юный кузен, рыжеволосый Гаррет.
— Малыш Себастиан заболел! — взволнованно воскликнул парень.
Гаррет стремительно убежал. Саймон оделся, спустился в комнату покойного отца, а потом снова поднялся в ветку Бернарда. Недавно созданная арка вела в покои Себастиана.
