Но не успела царевна решить, огрызаться ей или оправдываться, как откуда-то сзади, и спереди, и справа — почти одновременно — загремел и рванулся в ее направлении торжествующий рев нескольких глоток:
— Ага!!!..
— Нашел!!!
— Держи!!!
— Хватай!!!
— Не уйдешь!!!
— Лови, лови!!!..
Своды склепа содрогнулись.
Одним прыжком Сенька оказалась на полу и с мечом в руке — пользы против привидений от него никакой, но на душе спокойней — готовая к обороне…
Три огромных, взбудоражено размахивающих кулаками призрака с трех сторон неслись к ней через пространство и время, неистово выкрикивая замысловатые выражения — фольклорное наследие многовековой костейской культуры.
Мгновение ока — и они зависли над буйной Сенькиной головушкой, готовые громить, рвать и метать…
— Нашелся, самозванец!
— Ишь, где скрываться удумал, прохвост!
— Хватило же наглости!
— Ничего, от нас не убежишь!..
С изумлением и немалой толикой облегчения царевна неожиданно обнаружила, что центром внимания трех громил являлась вовсе не она.
Новые призраки, радостно ухмыляясь и растопырив руки, окружили тоскливо втянувшего голову в плечи и даже не пытающегося сбежать Незнама.
А он-то чем им насолил?
— Ну, что, негодяй? Думал, от нас спрятаться здесь можно? — самодовольно усмехаясь и подмигивая соучастникам, поинтересовался седой старик в собольей шубе.
— Раньше думать надо было! — гневно раздувая щеки, выкрикнул высокий призрак в старомодном длиннополом кафтане. — А сейчас — продолжаем!
— Чем мы давно не занимались?
— Охотой на кабана!
— Нет, рыбалкой!
— Надоела твоя рыбалка!
— А твоя охота…
— Тихо, ребятишки! — щелкнул невесть откуда появившимся кнутом старик. — К веряве охоту! И рыбалку туда же! У нас сегодня скачки!
Незнам съежился и, казалось, стал раза в два меньше.
— Слышал, ты?
— Слышал… — даже не прозвучало — пронеслось заблудившимся сквознячком в воздухе.
— И чего стоим? — грозно скаля зубы, рыкнул упитанный призрак в блестящем нагруднике и шлеме.
— А ну, преображайся быстро!
Очертания Незнама на мгновение расплылись, и на глазах изумленной Сеньки на его месте появился белый полупрозрачный скакун в полной сбруе.
— Моя очередь! — радостно завопило милитаризованное привидение и кинулось к коню. — Отойди, Незнам! Сейчас он у меня попрыгает!
Незнам?!..
В смысле?..
Или это другой?
— С чего это твоя, Нафа? — недовольно скрестил руки на груди призрак в кафтане. — Он в моем памятнике прятался, значит, я и начну!
— А в мое время молодые люди уступали старшим! — то ли всерьез, то ли для поддержания неразберихи и добавления масла в огонь оживленно пророкотал бородатый старик.
— Ну, ба-атя!..
Нафа?..
Нафтанаил?..
Батя?..
— Ну, ладно, Незнам, не выдумывай — Нафе начинать, — хохотнул старикан. — Ты в прошлый раз последний в кабана копья метал. Садись, сынуля! Помчались наперегонки!
Как это так — «помчались»?!
Я их полдня искала, а они — «помчались»?
— Эй, погодите, погодите! — вкладывая меч в ножны, выступила из тени соседнего надгробия Сенька. — Можно вас на пару слов?
Иноходец, его всадник и два призрака застыли в немой сцене, словно походя создав очередную скульптурную композицию.
— А это еще кто тут затесался? — суров сдвинув брови, первым нарушил потрясенное молчание старик.
— Разрешите нижайше отрекомендоваться досточтимым представителям почтеннейшего и уникального в своем роде…. древнего рода многоуважаемых и непревзойденных правителей… милостиво соблаговоливших соизволить… даровать импровизированную, строго конфиденциальную и в высшей степени приватную аудиенцию тет-на-тет… партикулярным экспромтом… — чувствуя, что ее велеречивое приветствие, сделав несколько мертвых петель, благополучно завязалось узлом, Сенька срочно томно потупила очи и изобразила нечто, напоминающее не то реверанс, не то упражнение дыхательной гимнастики бхайпурских йогов для нижней чакры.
А пока потрясенные привидения не оправились от увиденного и услышанного, она плавно продолжила:
— …И пожелать всем доброго дня… хотя, не исключено, что и вечера. Царевна Лукоморская Серафима к вашим услугам. Проходила мимо и решила заскочить на пару секунд по важному делу. Жизненно-важному, даже не побоялась бы этого слова.
— Можно ли полюбопытствовать… сиречь поинтересоваться… у вашего глубокоуважаемого… высочества… что же Лукоморью понадобилось в наших невеселых краях? — обреченно чувствуя безнадежность всяких попыток переплюнуть или хотя бы сравняться с иноземной гостьей в красноречии, всё же сделал робкое усилие, учтиво поклонился и обвел полупрозрачной рукой подвал призрак в кафтане.
— Я хотела бы поговорить с сыновьями Аникана Четвертого — Нафтанаилом, Незнамом и Мечеславом, — оставив игры дипломатов супругу, деловито перешла к сути визита Сенька.
Старик в шубе хмыкнул.
— С Нафой и Незнамом — нет ничего проще. Они перед вами, девица Серафима. Равно как и их отец Аникан Четвертый. Собственной персоной. А вот с Мечеславом мы и сами очень хотели бы побеседовать.
— А разве он не похоронен в фамильной усыпальнице?.. — удивленно захлопала глазами Сенька.
— К нашей глубочайшей скорби, нет.
— Вместо него сюда спустили этого мужика!..
— Выскочку!..
— Самозванца!..
— Наглеца!..
— Не виноват я…
— Вруна!!!
— Я не при чем тут, ваши величества, медведем клянусь, чтоб меня верява забрала!!!..
— Молчи, изменник!..
— Ты и Мечика, наверное, убил!..
— У-у, мерзавец!..
— Был бы ты жив — я бы тебя!..
— Погодите, погодите, погодите… — замахала на них руками и взялась за медленно начинающую гудеть от призрачного крика голову царевна. — Если я всё правильно поняла, то вы хотите сказать, что Мечеслава здесь нет, а вместо него похоронили этого… как тебя звать-то хоть, бедолага?
— Олешка, ваше высочество, — несмело поклонился дух, под шумок выскользнувший из-под увлеченного разговором седока и вернувший себе человеческий облик. — Бортник я. Из Неумойной. Я ведь не вру. Вы спросите там — меня все знают…
— Ты с царевичем Мечеславом знаком был? — задумчиво оглядывая разряженного в царские одежды пчеловода, спросила Серафима.
— Никак нет, вашвысочество! Не был, медведем клянусь! Забери меня верява, если я вру! — горячо затряс головой тот. — Вы ж сами подумайте! Откуда нашему брату брата царского знать?!
— А как на его место тогда прокрался? Рассказывай, охальник! Всю правду говори! Я своими глазами видел, что Мечика хоронил! Настоящего! — гневно набычился и сжал кулаки Нафтанаил. — Мне ли брата не признать!
— Да разве ж я скрываю правду-то, вашвысочество? — жалобно глянул на Сеньку, словно призывая ее в свидетели, Олешка. — Я ж ничего и не думаю скрывать! Только вы мне все эти годы слова сказать не давали ведь! И спрашивать не спрашивали! Только шпыняете да гоняете!..
— Кончай болтать, дело говори! — нахмурился Аникан.
— Так ведь я и говорю, — беспомощно оглянулся на царевну Олешка, перехватил грозный взор Медведей и поскорее затараторил:
— Я ведь к царским родичам и близко не подходил никогда, и знать не знал, и ведать не ведал… И как попал сюда — не представлю до сих пор… Помню только, что иду я по лесу недалече от нашей деревни, силки проверяю… ой, то есть, грибы собираю, хотел сказать!.. и слышу нежданно-негаданно где-то впереди далеко рев, да крики, да рык… Сначала громко, а через минуту вроде как затихать стали… Наверное, зверь лесной кого-то подрал, думаю. Побежал поглядеть — нельзя ли вещичек каких… ой, то есть, можно ли помочь кому, хотел сказать!.. Ну, кроме зверя, конечно. Бегу по тропинке это я, бегу… и вдруг натыкаюсь на спину чью-то. Оборачивается на меня этот мужичишка… И вдруг в очи мне красным как полыхнет!..
— И что?
— И всё.
— Что — всё? — подозрительно прищурился Аникан.
— Всё — всё, — развел руками бортник. — Не помню больше ничего. Как топором отрубило. Очнулся потом — а я уже здесь…
— А что за человек там был?
— Дворянин?
— Военный?
— Охотник?
— Д-да нет… — сконфуженно покосился на товарищей по подземелью Олешка. — Не помню я… Правду говорю — не помню… Медведем клянусь… Чтоб меня верява…
— Стоп, — вскинула ладошки Сенька, и глаза ее вспыхнули зарождающимся озарением. — Стоп. Оставь в покое медведя. И веряве ты не нужен, не уговаривай. Ты лучше мне такую штуку скажи, брат Олешка. Почему ты его «мужичишкой» назвал?
— А как его еще назвать-то? — снисходительно хмыкнул рослый бортник. — Маленький, лысенький, тщедушный, в каком-то балахоне черном застиранном… И глаз один. Так что он точно не охотник, ваши величества. С одним глазом какая уж тут…
