Ознакомительная версия.
Однако вслед за первым утукку из воздуха полезли другие. Кайкедрал прижался к стене, но и там он не чувствовал себя в безопасности. Одного пулемета на всех не хватает – да и не так уж страшны утукку эти железные пукалки. Выкроив секунду, Кайкедрал указал рукой в угол и воскликнул:
– Автоматон!
Еще одно орудие появилось в холодной вспышке, собранное из бурлящих потоков маны. Стационарная, закрепленная на треноге плазмопушка, одно из ужасных изобретений Плонета. Она с бешеной скоростью завертелась вокруг своей оси – и воздух закипел от страшного жара. Даже волосы на голове Кайкедрала зашкварчали – и он срочно сотворил себе каску из чистого льда. Стало немного легче.
Но через баррикады уже прорвались Двурогие. Они разорвали стальные плиты в клочья, пошинковали их на стружку, даже не обратив внимания на смертельный яд. Единственное, что по-прежнему их замедляло, – скользкий пол. Вот уж в неожиданном месте обнаружилась слабость гвардейцев Лэнга!
Впрочем, какая это слабость? Так, заминка. Да и с утукку Кайкедрал еще не разобрался – лишь пятеро из них остывают изрешеченными тушами, остальные по-прежнему здесь, выжидают в мутном эфире. К колдуну они, конечно, незаметно не подберутся – плох тот деятель Искусств, что не прозревает астральных сущностей. Кайкедрал видит каждого из них – видит смутными тенями, почти силуэтами, но этого достаточно.
– Мои шансы на победу уже увеличились до пяти с половиной процентов, – задумчиво произнес Кайкедрал Мусор. – Я играл и на меньших.
Все, кто еще остался жив рядом с Иххарийским гимнасием, спешили теперь укрыться за его стенами. Взмахнув палочкой, Кебракия Мудрая создала купол хрустального льда, дарящий блаженную прохладу. Совсем нелишне, учитывая лютый жар, царящий снаружи.
Архидемон Хастур разгорячился так, что стал похож на маленькую уродливую звезду. Теперь все, чем бомбардировал его Шамшуддин, просто испарялось, не успевая даже коснуться кожи.
Никто и ничто не могло приблизиться к этой раскаленной горе. Наверное, ифриты смогли бы, но они летают где-то там, в совсем другой части города, сражаясь с Курильщиками. Пятерых они уже завалили, но двое оставшихся все еще сопротивляются. Сами ифриты тоже понесли немалые потери – семьдесят пять из них сегодня предстали перед троном Аллаха, дабы по воле Его отправиться в Джанну или Джаханнам.
Шамшуддин в задумчивости смотрел на Хастура. Он не знал, чем еще в него бросить. В пределах досягаемости просто ничего не осталось. Вообще ничего. Не гимнасием же его дубасить – там все-таки люди внутри.
– ДА ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ ЕГО УБИТЬ! – язвительно прогрохотал Султан Земли. – НЕ СМОЖЕШЬ! СКОЛЬКО БЫ ТЫ РАЗ ЕГО НИ РАНИЛ, ЭТО НИЧТО ДЛЯ ТАКОГО, КАК ОН! НИЧТО! БЕССМЕРТНОГО ТАКОЙ МОЩИ МОЖЕТ УБИТЬ ТОЛЬКО ДРУГОЙ БЕССМЕРТНЫЙ!
– Другой бессмертный?.. – медленно переспросил Шамшуддин. – Такой, как ты?..
– ДА, ТАКОЙ, КАК… НЕТ!!! ТЫ НЕ ПОСМЕЕШЬ!!!
– Прости, каменная голова. Я мечтал сделать это с того момента, как умер.
Немало сил и времени затратили каменщики, встраивая голову Султана Земли в дом Катценъяммера. Шамшуддин же вырвал его из стены одним взмахом руки.
Весь второй этаж сразу начал рушиться. Центр тяжести коцебу сместился, он накренился, вильнул, но и его Шамшуддин удержал, мысленно «подставив ладонь».
Держа в телекинетическом захвате орущую и матерящуюся каменную глыбу, он принялся окутывать ее десятью слоями сгущенного воздуха – плотнее, плотнее, еще плотнее… Нужно создать как можно более толстую «подушку», чтобы та продержалась хотя бы десятую долю секунды, пока этот божественный снаряд будет лететь сквозь вулканический жар архидемона.
К воздушной подушке приклеилась тончайшая нить. Астральная пуповина, одним концом уходящая в тонкое тело маргула-телекинетика, а другим вросшая в этот удивительный снаряд. Шамшуддин повел кистью и начал раскручивать Султана Земли. Все быстрее, быстрее, быстрее…
– НЕ СМЕЙ!!! НЕ СМЕЙ!!! НЕ СМЕ-Е-Е-Е!..
– Прости, – еще раз повторил Шамшуддин.
И, чувствуя себя мальчишкой с пращой, он отпустил нить.
Услышав нарастающий гул, Хастур поднял голову даже с некоторым удивлением. Последние минуты были на удивление тихими, и он решил, что смертный маг смирился с неизбежностью. Может, даже поступил наиболее разумным способом – покончил с собой.
Однако нет. Выходит, он все же оказался неблагоразумен. Опять чем-то швыряется… и в этот момент темя Хастура пронзило страшной болью.
Голова зверобога – это не просто каменная глыба. Божественная плоть – живая и мыслящая, хранящая бессмертный божественный дух… воистину страшное оружие.
Если суметь его применить, конечно.
И Шамшуддин неплохо справился. Врезавшись на такой скорости, воющий смертным воем Султан Земли пробил архидемону голову. Секундой спустя он уже рассыпался в мелкие дребезги, но дыра в черепе от этого не исчезла. Ошеломленный Хастур зашатался, чувствуя, как сама жизнь утекает из него в эту дыру.
– ОХ… – только и сумел выговорить Хастур.
Шамшуддин немедля воспользовался моментом. Он сосредоточил всю свою мощь, всю свою колоссальную энергию в одной точке, схватил архидемона ментальной «ладонью», взметнул его повыше и что есть сил шарахнул головой оземь!!!
Еще минутой ранее Хастур не позволил бы и прикоснуться к себе какому-то чародею из смертных. Но сейчас он стал слаб, как котенок. Из дыры в голове хлестала черная кровь, гигантское чудовище лежало ничком и что-то бессвязно лепетало. Громадные лапищи чуть заметно подергивались.
Но он был все еще жив. При всех стараниях Шамшуддина Хастур был все еще жив. И не только жив, но и стремительно восстанавливался. Пробитый череп не заживал – скорее всего, он уже никогда не заживет, – но для архидемона подобная рана еще не означает смерти. Ток крови понемногу стихает, в помутневших очах начинает брезжить свет…
Шамшуддин стиснул зубы, тщетно ища, чем добить раненого колосса. Добить надо как можно скорее – если дать ему хоть пару минут, он воспрянет! Навсегда останется с пробитой башкой… может, даже станет немного слабее… или даже намного… но не погибнет!
И ничего, совершенно ничего нет под рукой. Просто разорвать в клочья… распилить воображаемой пилой… разделить на мириады невидимых частиц… все это Шамшуддин легко бы сделал с кем угодно другим! Но даже столь обессиленный архидемон не дает так на себя воздействовать. Астральные «щупальца» скользят по его коже, ощупывают, даже забираются внутрь и слегка шевелят органы исполина… но расчленить их не получается. Эта плоть слишком прочна даже для сильнейшего телекинетика Шумера.
Секунды утекали, словно песчинки в часах приговоренного. Шамшуддин отчаянно искал… искал… и наконец нашел! Вот же оно, решение, прямо у него под ногами!
– Теперь я беру реванш, демон!!! – взревел маргул, пуская коцебу в крутое пике.
На площади перед Промонцери Царука стояли двое. Мохнорылый козлоногий архидемон и покрытый белоснежной шерсткой кииг. И на морде Шаб-Ниггурата было написано непередаваемое изумление.
За всю историю вселенной кииги ни разу не вели войн. Ни единого раза. Пацифизм зашит в этих созданий на подсознательном уровне – для киига немыслимо, невозможно причинить вред разумному существу. Кииг не проявит агрессии даже ради спасения собственной жизни.
Но иногда они все же переступают через свою природу…
– Мне очень неприятно, что до этого дошло, – с неприкрытым сожалением произнес длик. – Мой народ – самый миролюбивый народ в мире. Если есть хоть какой-то способ обойтись без сражения, мы предпочтем именно его. Но сейчас, боюсь, таких способов нет. Мне очень жаль, но ты – зло, и я должен с тобой покончить.
– А себя ты считаешь добром?! – взревел Шаб-Ниггурат.
– Насчет добра не знаю, но то, что я белый и пушистый, – неоспоримый факт.
Шаб-Ниггурат наморщил лоб, ища достойный ответ, но только сильнее разозлился. Его страшно взбесил этот мелкий пучеглазый ушлепок. Бывают же такие раздражающие субъекты!
Пока он размышлял, длик спокойно и невозмутимо достал откуда-то из-за спины самую обычную тетрадь и чуть заметно искрящуюся кисточку. Кисточка опустилась на лист бумаги… и с нее взметнулся рослый воин в доспехах! Второй, третий! Вот уже целый отряд несется на Шаб-Ниггурата, опустив копья!
С бешеной скоростью длик рисовал, и каждый его рисунок обретал жизнь и сходил со страниц. Из тетради появлялись воины и чудовища, поднимались крепостные стены, шарахали пушки и катапульты. Длик нарисовал грозовую тучу – и вот уже небо излилось дождем, полыхнуло молниями. Искрящаяся кисть уже пылала огнем, превратилась в яростный факел!
Шаб-Ниггурат рассеивал все эти картины щелчком копыт. Он рвал их, как папиросную бумагу. Не обращая даже внимания на все эти копья, молнии и пушечные ядра, он пролетал сквозь них, пытаясь схватить, сграбастать мерзкую маленькую козявку!
Ознакомительная версия.
