Неожиданно выдалась короткая передышка – никто не пытался пустить мне кровь, и я быстро огляделся по сторонам. Потерь мы не понесли, что уже хорошо. Громадный Сингэн одним ударом своей секиры вскрыл грудину врагу в кирасе, и тут на него откуда-то со второго этажа прыгнул выродок. Освободить оружие японец не успевал, и никто, кроме меня, не видел грозящей ему опасности. Я мог только кричать, но вряд ли бы он меня услышал и тем более понял. Оставалось быть невольным свидетелем первой гибели в нашем отряде. Но не тут-то было. Как уж Сингэн почуял грозящую опасность, я просто не представляю, однако отреагировал на нее вовремя. Не успевая освободить секиру, он отпустил ее рукоять и, развернувшись всем телом, врезал пудовым кулаком прямо в морду твари. У японца не было никаких особых приспособлений для усиления удара, да они и не были ему нужны. Удар кулака оказался настолько сокрушителен, что выродок, перекувыркнувшись пару раз в воздухе, рухнул прямо к моим ногам. Мне оставалось только добить его. На миг наши с Сингэном взгляды встретились, и он коротко кивнул мне. Я ответил тем же.
У моих бойцов дела обстояли не хуже. Вот только на Корня несся громадных размеров выродок, больше всего напоминающий вставшего на задние лапы медведя гризли. Правда, лицо у него было почти человеческое, что пугало куда сильнее размеров и длинных когтей. Армас вскинул карабин и всадил в тварь не меньше пяти пуль, но они не остановили, а лишь раззадорили выродка. Врезавшаяся в бок стрела тоже не принесла особого результата.
– В сторону! – крикнул я своим людям. – Уходите!
И они послушались, потому что привыкли в бою выполнять мои приказы. Я успел вскинуть секач в защитной стойке, как тут же громадный выродок врезался в меня.
Я пролетел несколько десятков саженей, выбил спиной какой-то дверной проем. Тот оказался, на мое счастье, довольно хлипким, но несмотря на это удар вышиб у меня воздух из легких. Я покатился по грязному полу – больших сил стоило удержать в руках секач. Длинная рукоять его так и норовила выскочить из пальцев. Я чудом справился с этой задачей и почти сразу вскочил на ноги, снова закрывшись широким лезвием. И это спасло мне жизнь. Могучий удар выродковой лапы пришелся точно на его середину. Он едва не выбил оружие из моих рук – спасли рефлексы опытного игрока. Я не стал противиться силе этого толчка и дал ей увлечь себя, быстро переступив ногами, будто в танце провернулся, усиливая ответный удар. И обрушил секач на выродка. Вот только сокрушительным он не оказался. Выродок закрылся могучим плечом с ловкостью бывалого уличного бойца. Широкое лезвие секача оставило глубокую рану, однако повалить врага не удалось, на что я очень рассчитывал. И противник тут же атаковал.
Стоящий на задних лапах, он просто рухнул на меня, стараясь погрести под своей немалой тушей. А вот это была очень большая ошибка. Я успел припасть на колено и выставил перед собой секач, уперев его рукоятью в пол. Медведеподобный выродок обрушился на него всем своим немалым весом. Такого чудовищного рева я не слышал ни разу, и был он тем страшнее, что в нем отчетливо слышались человеческие интонации. Словно медведь и человек кричат в унисон.
Напрягшись всем телом – каждая мышца в нем отозвалась на усилие болью – я начал вставать, заваливая тяжелую тушу выродка в сторону. Он дергался, пытаясь соскочить, но слишком сильно насадил себя на секач собственным весом. Наконец упал на пол. Я встал над ним и, пошире расставив ноги, навалился на рукоять секача, вдавливая его в тело выродка. Он закричал снова, еще сильнее – так, что у меня мурашки по коже побежали. Но я продолжал давить – и это было моей ошибкой. Слишком сосредоточился на этом и пропустил удар когтистой лапы. Выродок едва задел меня, даже голенища сапога не разорвал, но тем не менее повалил на пол. Я упал рядом с ним, по-прежнему не выпуская рукояти секача. Лезвие просто выворотило из тела выродка. Он вскричал в третий раз. На остатки свободной куртки, что была надета на него, хлынула кровь. Тварь орала теперь не переставая, но медленно начала подниматься.
Я опередил ее, вскинув оружие. Выродок замер на секунду, стоя на четвереньках, и тут же ринулся на меня, низко опустив голову. Так атакуют, наверное, медведи, не поднимаясь на задние лапы. Ничего подобного я, несмотря на внешний вид моего врага, просто не ожидал. И в очередной раз выручили рефлексы. Быстрый удар навстречу – шип в основании лезвия секача врезался прямо в удивительно человеческое лицо выродка, разворотив нижнюю челюсть. На шею потоком хлынула кровь. Рев стал больше похож на невнятное хрипение, а после тварь и вовсе сбилась на болезненный кашель.
Выродок припал на руки, как будто они разом отказали ему. Но я был готов к тому, что это всего лишь уловка, да и церемониться с ним уж точно не собирался. Он не смог или не сумел закрыться от моего удара. Лезвие секача вошло в шею, правда, не под самым удачным углом. Металл заскрежетал о кости черепа. Выродок окончательно упал передо мной ниц, будто я был его божеством. Наверное, со стороны это смотрелось даже эффектно – вот только свидетелей, увы, не было.
Я вскинул над головой секач и обрушил его на мощный крестец. Кости затрещали, тварь зашлась в новом приступе кашляющего рева и распласталась по полу. Но я был уверен в том, что она все еще жива. Выродки всегда отличались невероятной живучестью. Шагнул влево и, широко замахнувшись, рубанул по толстой шее – раз, другой, третий. Выродок при каждом ударе судорожно всхлипывал, видимо уже не способный издавать иные звуки. На пятом ударе он затих, а на шестом голова наконец отделилась от тела.
Я упер конец секача в пол, по которому разливалась здоровенная лужа крови. Сам, наверное, сейчас был больше похож на усталого мясника у недоразделанной туши. Но много времени на отдых позволить себе не мог. В считаных саженях от меня продолжался бой.
Закинув на плечо секач, я вышел из дома через тот же пролом, в который влетел. Моя схватка со здоровенным выродком вряд ли заняла много времени, однако на улице успел сгуститься туман, да такой, что казалось, будто я нырнул в кринку с молоком. Звуков схватки слышно не было. Прошел несколько шагов до середины Хай-стрит, но не встретил никого – ни друзей, ни врагов. Лишь пару раз споткнулся о чей-то труп. Склонившись над одним, увидел, что это один из жителей Уайтчепела, из тех, что напали на нас.
Я как раз выпрямлялся, когда на меня из тумана выскочил такой же. Во френче и при красном офицерском кушаке. Похоже, враг сам не ожидал тут наткнуться на кого бы то ни было. Он замер на секунду – и это стоило ему жизни. Ударил его концом рукояти секача, разворотив лицо. Противник отшатнулся, инстинктивно прижав к нему обе руки. Он даже не заметил смертельного удара, сокрушившего его ребра.
Я вернулся к краю улицы, помня наставление сэра Томаса и его слова про то, что больницу ни с чем не спутаешь. Не пропустить бы ее теперь в таком тумане. Почти на ощупь нашел ближайший указатель на доме. Сверившись с ним, понял, что иду в правильном направлении, и двинулся дальше.
Перехватили меня на каком-то перекрестке. Сразу пять фигур выступили из молочного тумана. Знакомые уже лондиниумцы – во френчах, рабочих куртках и длинных пальто. За их спинами маячили другие – и я был уверен, что кое у кого из них в руках заряженные арбалеты. Руководил ими долговязый мужик в возрасте, лицо его «украшала» многодневная щетина, а зубов во рту оставалась едва ли треть. Зато на голове красовался цилиндр с красной лентой. В правой руке главарь сжимал длинную кавалерийскую саблю – неплохо для отребья.
– Какой красавец нам попался, парни, – усмехнулся он, скривив рот в неприятной усмешке.
Это все, что он успел сделать, потому что я не собирался ждать развития событий. Бросился в атаку – один на толпу врагов. Это то, чего от меня уж точно никто не ждал. Но главная заповедь любого бойца, а уж игрока так в первую очередь: удиви врага – и ты получишь над ним преимущество. Сейчас отребье, что окружало меня, ждало, что стану защищаться или вовсе побегу. Я же вместо этого напал на них.
