Приходилось очень осторожно действовать неуклюжими оцепеневшими пальцами, но Росс учился осторожности в суровой школе. Подкладывая веточку за веточкой, он наконец развел настоящий костер. Потом, откинувшись на камень, принялся разглядывать его.
Очевидно, место для первого костра было выбрано очень тщательно – камни хорошо защищали его от ветра. К тому же здесь костер был виден только с моря. Очень подходящее место для сигналов – но кто их подавал и кому?
Руки Росса слегка дрожали, когда он подкладывал хворост в костер. Совершенно очевидно, кто мог подавать отсюда сигнал. Мак-Нейл. А может, он и Эш. Они все-таки выжили после крушения плота. Добрались до берега и покинули это место сегодня утром, судя по теплым углям. Подали сигнал. И, как и предполагалось, их подобрала подводная лодка, которая теперь идет в свой тайный североамериканский порт. Для него надежды нет. Он считал, что его товарищи погибли, когда нашел обломок плота с ремнем. И они тоже посчитали его погибшим в реке. Он опоздал всего на несколько часов!
Росс обхватил колени руками и положил на них голову. Никакой возможности добраться до своих. Тысячи и тысячи миль лежат между ним и базой проекта в этом времени.
Он так погрузился в отчаяние, что не заметил, что внутреннее принуждение отпустило его. Он свободен, впервые за много дней. Но, встав на ноги, юноша задумался. Отказались ли преследователи от охоты? Утратив связь со своим временем, он об этом не очень тревожился. Какая разница?
Груда хвороста уменьшалась, но он решил, что это тоже неважно. Тем не менее он встал и принялся собирать разбросанный водой плавник. Зачем ему оставаться здесь, у этого бесполезного маяка? Но он почему-то не мог заставить себя уйти, хотя ожидание казалось тщетным.
Он собрал груду высушенных солнцем ветвей давно умерших деревьев, работая до тех пор, пока не засмеялся над созданной им баррикадой.
– Осада! – впервые за все это время он заговорил вслух. – Я словно готовлюсь к осаде... – Он добавил к груде еще одну ветвь и снова присел к огню.
На берегу живут рыбаки; завтра, отдохнув, он двинется ка юг и постарается найти одно из их примитивных племен. Теперь, когда кочевники прошли, сюда придут торговцы. Если бы он мог связаться с ними...
Росс стоял, глядя в море в ожидании сигнала, который – он это понимал – никогда в жизни не увидит. И тут его словно ударили в спину копьем.
Удар не физический, но от него в голове вспыхнула острая рвущая боль, такая сильная, что Росс не мог даже пошевельнуться. И сразу понял, что позади – страшная опасность.
Росс попытался вырваться из этого захвата, повернуть голову, взглянуть опасности в лицо. Она могла исходить только от чужаков. Странная битва воли против воли продолжалась. То же неприятие чужой власти, которое правило его молодостью, которое в конце концов привело его в проект, теперь заставило противостоять нападению.
Он повернет голову, он увидит, кто стоит позади. Обязательно! Дюйм за дюймом медленно поворачивалась голова Росса, хотя пот жег его кожу и дышать становилось все труднее. Он увидел полоску песка за камнями. Она была совершенно пуста. Даже птицы над головой исчезли, словно никогда и не существовали. Или их смахнул нетерпеливый борец, который не желал терпеть никаких помех.
Повернув голову. Росс решил повернуться всем телом. Он медленно поднял левую руку, будто поднимал огромный вес. Ладонь его болезненно вцепилась в камень, и он наслаждался этой болью, потому что она прорвала темный покров принуждения, окутавший его. Он сознательно прижал ладонь к камню, сосредоточившись на острой боли. И чувствовал, что пока внимание его занято физической болью, давление на его волю слабеет. Собрав все силы, Росс повернулся. Это движение никак не напоминало его прежнюю кошачью грацию.
Берег по-прежнему пуст, на нем были только скалы, наваленная им самим груда хвороста и другие обыденные предметы, которые он видел и раньше. Но он ощущал, как что-то ищет возможности наброситься на него. Его единственной надеждой оставалась боль. Он уже понял, что ее можно использовать как оружие. Он не сдастся без боя!
И тут же, едва приняв решение, Росс почувствовал, как слабеет принуждающая его сила. Казалось, его противники удивились либо его действиям в последние мгновения, либо его решимости. Росс ухватился за это удивление, добавив его к своему арсеналу незримого оружия.
Он наклонился вперед, по-прежнему прижимая ладонь к камню, чтобы боль продолжалась, взял сухую ветку и сунул ее конец в костер. Однажды использовав огонь для спасения, он готов был снова проделать это, хотя что-то внутри него в ужасе отшатывалось от такой возможности.
Держа импровизированный факел на уровне груди, Росс осматривал берег в поисках врагов. Несмотря на костер и факел, сумерки мешали ему заглядывать далеко. А грохот прибоя мог скрыть приближение целой армии.
– Попробуйте взять меня!
Он взмахнул веткой, раздувая огонь, и воткнул ее в песок. Взял вторую, но в это время искры первой упали на изогнутые сухие корни лежавшего рядом дерева.
Росс стоял напряженно, держа в руке второй горящий факел. Путы чужой воли, которые только что так прочно сжимали его, постепенно слабели, медленно отступали, как утекающая вода. Но он не верил, что его незримые противники так легко пойдут на попятную. Скорее похоже на борца, готовящегося к новому смертельному захвату.
Ветвь в руке – вторая линия обороны – Россу страшно было пускать ее в ход, но если его вынудят, он это сделает. Ладонь он продолжал безжалостно прижимать к камню, как напоминание и в качестве некой опоры.
Трещал хворост, подожженный первой веткой, на несколько ярдов освещая пространство вокруг. Росс был рад этому в сумерках надвигающейся бури. Если бы только они появились в открытую до того, как начнется дождь...
Брызги падали ему на плечи и спину. Росс телом защищал горящую ветку. Если пойдет дождь, он утратит даже ту слабую защиту, которую дает костер, и придется искать другой способ обороны. Они его не сломают и не схватят, даже если ему придется войти в море и плыть в холодных северных волнах, пока его тело не откажется двигаться.
Снова стальная воля обрушилась на Росса, пробивая его упрямство, осаждая разум. Он развернул ветку и прижал горящий конец к руке. Не в силах удержать крик боли, он не был уверен, что сможет еще раз выдержать такую пытку.
Он снова победил! Давление резко отступило, словно перекрыли поток. Сквозь серую завесу пытки Росс ощутил недоверие и удивление. Он не понимал, что использует всю свою силу волю, всю способность к восприятию и передаче мысли. Он даже не подозревал, что обладает такими способностями. Но его сопротивление потрясло противников так, как не подействовало бы на них никакое физическое нападение.
– Попробуйте взять меня! – снова выкрикнул он пустому берегу, где только огонь пожирал хворост и больше ничего не двигалось, но где все равно скрывалось что-то живое и разумное. На этот раз в крике Росса звучал не просто вызов – торжество.
На него, на костер, на ветку обрушилась пена. Пусть море погасит огонь! Он найдет другой способ борьбы. Теперь он был уверен в этом, почувствовав, что его враги тоже поняли это и встревожились.
Ветер подхватил пламя, раздул его, оно пожирало все новые и новые ветви, образовав стену огня. Но она не сможет послужить непреодолимым барьером на пути тех, кто скрывается в сумерках.
Росс снова прислонился к скале, разглядывая полоску берега. Неужели он ошибся, считая, что они в пределах досягаемости его голоса? Или их воздействие может распространяться на большее расстояние?
– Яахххх! – теперь в его крике звучал вызов. Ветер, ревущее море, собственная боль – все это вызывало в нем какое-то дикое безумие. Он готов встретить все что угодно, что бы они ни выслали к нему, и постарался бросить им эту мысль. Никто не ответил ни на его крик, ни на вызов.
Отойдя от скалы. Росс подошел к горящему плавнику, держа наготове ветку.
– Я здесь! – крикнул он в ветер. – Идите! Встаньте передо мной!
И тут он увидел тех, кто следил за ним. Две высокие худые фигуры в темной одежде – они спокойно смотрели на него, темные глаза ясно выделялись на светлом овале лиц.
Росс остановился. Хотя их разделяли ярды песка и камня и костер, он чувствовал их силу. Но природа этой силы изменилась. Раньше она била острием копья, теперь образовала защитную преграду. Росс не мог пробить этот щит, а они не смели убрать его. В странной, никогда раньше не виданной схватке наступило равновесие.
Он смотрел на эти лишенные выражения белые лица, пытаясь найти какой-то выход. В нем росла уверенность, что пока он живет и движется, пока живут и движутся они, эта борьба, это бесконечное преследование не закончится. По какой-то загадочной причине им нужно получить его в свою власть, но этого никогда не произойдет, даже если они будут ждать на этой песчаной полоске до самой смерти! Росс из последних сил старался передать им эту мысль.
