- Парни, чтобы спать с такими девушками, нужно учиться на одни только пятерки. Их в племени моего друга, как у Шашембы олродов, если не больше, и все мечтают стать подругами умелых ведловмастеров, способных их одеть, обуть, обвешать с ног до головы украшениями, умастить тела благовониями, да, еще вкусно накормить, сладко напоить и уложить спать на пушистые, мягкие кровати в теплом, сухом доме. Понятно?
Парням все и в самом деле сразу же стало понятно и после такой вводной части Митяй повел их на экскурсию. Пошла с ними и Таня, которую очень беспокоил такой вопрос, хватит ли в племени Денго девушек на всех охотников их племени. На это Митяй вполне резонно ответил:
- Девушекто хватит, Танюша, только знаешь, они у Денго все очень разборчивые и на редкость вредные. Им обязательно подай в постель не абы кого, а умелых олродов. Над охотниками они иногда даже смеются и не каждого подпускают к себе, хотя тем и есть из кого выбирать. Поэтому вашим охотникам нужно будет обязательно переквалифицироваться в мастеров.
Тут Митяй, конечно же врал и врал беззастенчиво. Единственное, чего женщинам даргаларов больше всего не хватало в жизни, так это как раз мужской ласки, а точнее самого банального, простого и незатейливого, как угол дома, секса. Увы, но мужикидаргалары вовсе не были ни Казановами, ни Гришками Распутиными. Обычные, нормальные мужчины, такие же, как и он сам, а не сексмашины. Он не понимал, почему в племени Тани рождалось так мало девочек, но зато прекрасно знал, что племя Денго потеряло в стычках с даргами за последние двадцать пять лет больше четырехсот охотников. Черные дарги, как и банды махайродов, убивали всех, кто не их крови, ради еды, но не брезговали чужим оружием и шкурами. Поэтому Митяй знал, что Денго охотно последует за ним и переберется на новое место жительства и с радостью объединится и породнится с любым племенем, но только в том случае, если станет вождем охотников. В Танином племени такой должности не было, оно полностью подчинялось большой матери Шашембе, но ее во что бы то ни стало стремился ввести и занять старший брат Тани и племянник Шашембы - Алаур, верзила даже выше, чем Митяй, прекрасный охотник, отличный ведл охоты, но очень свирепого нрава человек, одержимый мыслями о власти, да, только к ней его никто и близко допускать не собирался, а заявить свои права на нее во весь голос этот тип не решался. Боялся Шашембы.
Впрочем, Алаур боялся не столько самой Шашембы, сколько ее семерых бойфрендов, а также бойфрендов нескольких близких подруг большой матери, это был эдакий женсовет племени, все вместе они составляли отряд в полторы сотни копий и подчинялись своей командирше беспрекословно, так как хорошо знали силу ее ведловского взгляда. Ну, а у старшего братца, любовничка подруги Тани, имелся под рукой отряд охотников всего из двадцати семи человек и прямая поддержка старшой сестры, постоянно пытавшейся свалить Шашембу и занять ее место, и плюс к этому высоченный рост, Алаур вымахал на голову выше любого другого охотника, огромная физическая сила и совершенно неописуемая ведловская Сила, правда, всего лишь охотничья и мало распространяющаяся на людей. К тому же его отряд не получил ни одной единицы оружия со стальными наконечниками, тем более луков и стрел, которые очень быстро оценили охотники, но в первую очередь, как оружие против черных даргов. Однако, братец Тани вовсе не смирился и продолжал разглагольствовать о том, что теперь, когда у охотников Шашембы есть новое оружие, они должны спуститься вниз и перебить всех даргов. Ранее он предрекал смерть сестры в лапах злого духа, сумевшего обрести человеческое тело, но обломался.
Алаур вообще оказался на редкость беспокойным хлопцем, постоянно ищущим себе на задницу приключения. Точнее на задницу всем остальным охотникам племени. Сам он редко покидал ущелье, а если и отправлялся на охоту, то не дальше Псебая, мотивируя это тем, что должен находиться рядом с матерью, сестрами и родной теткой, чтобы вовремя защитить их, как будто они его об этом хоть раз попросили. Когда небольшой охотничий отряд както раз, поднявшись на холмы, лежащие по другую сторону Марии увидел внизу огни, а затем то, как Митяй строил большой дом и, вообще, рассекает по своей латифундии то на Шишиге, то на Ижике, охотники немедленно помчались обратно и рассказали обо всем большой матери. Алаур немедленно предложил Шашембе отправить туда большой отряд охотников и убить злого духа. Раз он вошел в чьето тело, то значит стал уязвимым и потому смертным. Большая мать решила иначе и отправила отряд разведчиков с одной единственной целью, вести наблюдение за великим ведлом, умеющим делать камни из огня и строить из них огромные шатры. Эти парни оказались такими ловкими лазутчиками, что даже сперли у Митяя несколько кирпичей, обожженных чашек, какуюто отброшенную в сторону железяку и смылись, не оставив после себя никаких следов.
Шашемба, подумав какоето время, решила отправить к Митяю молодую красотку, чтобы та его соблазнила, выведала, что надо и вернулась с подробным докладом. Таня сама вызвалась отправиться на разведку в логово великого велда, способного творить чудеса. Ну, а когда гонцы Таниной разведгруппы, ошивавшейся все время поблизости, принесли большой матери весть, что великий велд приготовил для племени Шашембы множество подарков и даже построил плавающий дом, чтобы доставить их в ущелье, то ее радости не было предела. Все, что отправил большой матери Митяй, пришлось ко двору, как и обещание наковать еще оружия. Понравилось ей и предложение перебраться на новое место жительство и она принялась обрабатывать своих подопечных. Таня передала ей свою собственную просьбу прислать самых умелых и сильных олродов, чтобы Митяй построил вместе с ними дома для аларов, но сразу же предупредила, что ее новый любовник не просто какойто там ведл, а великий ведл и очень умелый охотник, так что Шашембе и матери нужно срочно утихомирить Алаура. Ей не хотелось лишаться брата только по той причине, что у того еще не вся сажа в заднице выгорела. Ну, а ее братец к тому времени успел проникнуться к Митяю по крайней мере неприязнью. Хотя Таня уже родила дочь, она еще не стала женщиной официально и потому не обзавелась любовниками, в числе первых из которых стоял в очереди друг ее брата и мечтал поставить ее в соответствующую позу.
Таким образом в племени Шашембы миром и согласием даже и не пахло, а тут, как назло, в последние три года черные дарги заполонили благодатные охотничьи угодья, лежащие ниже, в треугольнике, образованным горным склоном АхметГоры, поросшим густым лесом, куда те предпочитали не соваться, Малой Лабой и Большой Лабой, и их там окопалось целых три племени под две с половиной тысячи голодных рыл, одетых в жалкие лохмотья, и все они постоянно хотели жрать. Если ожидаемая лютая зима не прогонит их на юг, то эти людоеды обязательно найдут обходную тропу в ущелье и тогда племени Шашембы точно наступит конец. Танино племя было немаленьким, под полторы тысячи душ, но в нем насчитывалось почти пять сотен стариков и две сотни детей в возрасте от младенческого до двенадцати лет, то есть нуждающихся в заботе. Самым паршивым оказалось то, что алары из племени Гремящей Воды не могли перекрыть проход через долину Малой Лабы. Пока что положение спасало то, что дарги не нашли через нее ни одного брода, а делать плоты с поплавками из бурдюков не умели, но горные реки непредсказуемы и Малая Лаба в любой момент могла намыть брод, как это сделал три года назад Большая Лаба.
Вот на таком фоне Митяй и начал разговор с переданным в его подчинение полувзводом олродов и, как следует настропалив их на завоевание сердец прелестных даргаларок, каштанововолосых смугляночек и чуть ли не золотоволосых див с атласной, белой кожей, среди которых попадались очень аппетитные и весьма симпатичные дамочки, повел их на экскурсию по своей латифундии. Хлев они уже посмотрели, а поскольку находились в доме, рядом с подвалом, складом и кожевенной мастерской, то их и осмотрели в первую очередь. Вот тутто, начав показывать свое большое хозяйство, которым Митяй еще совсем недавно так гордился, он понял, что хвастатьсято ему особенно и нечем. Увы, но глядя на примитивную, керамическую ректификационную колонну, Митяй был вынужден констатировать, что у него получился голимый дерибас и хотя он получал из этого самовара вполне подходящее для его техники гарево, то довольно скоро, гдето через три года угробит даже движок Ижика и все потому, что так и не удосужился наладить вторичную перегонку бензина, чтобы поднять его октановое число до семьдесят второго, а ведь мог. Да, и печи для обжига у него по прежнему были до безобразия примитивные, но на туннельную у него не было под рукой в первую очередь жаропрочной стали.
Особенно его физиономия мысленно скривилась в литейке. Да, вагранка у него получилась монументальная, мамонт с разбегу не расшибет, убьется, когдато такие стояли в Китае, при Мао, в каждой деревне и эта страна была мировым лидером по производству чугуна и переводу на дерьмо руды, флюса и кокса. Руду он использовал прекрасного качества, практически чистый гематит. Известняк также отличался просто редкостной белизной и отсутствием примесей, а уголь был березовый, фиг найдешь лучше. Да, чугун у него получался ковкий, но не шибко прочный, а сталь и вовсе не лучше стали марки тридцать пять весьма средненького качества. Примерно такая же, как и китайская, если не хуже. Одно хорошо, примесей в чугуне было всетаки немного и он доводил его до состояния хорошего, ковкого металла, хотя и годного, по большей части на то, чтобы ковать из него красивые каминные решетки с фитюльками. Очень наглядно это показывала его примитивная пилорама. На пилы он угробил прорву самой прочной своей стали, уродовался с ними чуть ли не неделю, а в итоге после того, как распиливал три дубовых бревна, снимал их и точил чуть ли не весь день. Хорошая у него получалась производительность, нечего сказать. Одно хорошо. Опилок для того, чтобы укрыть на зиму фруктовые деревья, виноград и клубнику, у него было не просто много, а дофигища и лес таял на глазах.
