Хахаха, но не будучи Амосовым, Митяй сумел сварить сталь ничуть не хуже булата и главный прикол заключался в том, что он все эти шесть часов сорок две минуты постоянно контролировал плавку и даже более того, кристаллообразование в формах с учетом последующей обработки заготовок вальцами и кузнечными молотами и потому получил такую сталь, что и сам обалдел. Выкованным из этой стали охотничьим оружием, Митяй запросто разрубал сантиметровый квадратный пруток и на лезвии не оставалось зазубрин. Куда более смешная история случилась в гараже, который он превратил в маленькую стекольную мастерскую и химическую лабораторию. Вместе с двумя бравыми алхимикамистеклодувами, Владимиром и Романом, парнями с бешено горящими глазами, он сложил две печи для варки стекла и три перегонных куба, установив хорошую вытяжку. На новое строительство времени у них пока что не было. Стекло они сварили быстро, причем кварцевое, отличного качества, после чего Митяй и два стеклодува выдули первые химические сосуды и он сразу же приступил к выпариванию калиевой селитры, растворив собранный в лесостепи субстрат в десяти тридцатилитровых, широкогорлых стеклянных емкостях. В полученный коричневато бурый раствор, в который Митяй с потрясающей его самого легкостью проникал ведловским взглядом, как до этого, глядя на расплавленный металл чувствовал его душу, он засыпал строго определенное количество золы, чтобы осадить азотнокислые соединения магния и кальция.
После этого Митяй отфильтровал примеси через угольный фильтр, получив практически прозрачную, чутьчуть желтоватую жидкость и после этого сделал то, во что и сам не мог поверить. Своим немигающим ведловским взглядом он осадил вниз раствор других азотистых соединений и заставил всплыть наверх, а это было две трети с лишним, раствор калиевой селитры, после чего аккуратно слил его и Владимир тотчас приступил к выпариванию, а Роман, перелив остаток в глиняные емкости, пригодятся для производства серной кислоты, помыл посуду и они продолжили работу. Когда Митяй смотрел на белые кристаллы готового продукта, он, честно говоря, не мог поверить в то, что произошло какихто несколько часов назад. Не имея говорящих камней он мог своим взглядом оказывать прямое и весьма нешуточное воздействие на материю, которая уже не казалась ему мертвой. С этого момента он почувствовал, что обрел Силу преображения и теперь его по настоящему начал одолевать зуд созидания. Правда, сначала ему нужно было разобраться с семейными проблемами, главной из которых был братец Тани. Вот уж, действительно, кочка образовалась на совершенно ровном месте.
Сватовство мастеров ДмитроградаПеределав до пятого ноября прорву дел, Митяй, Таня и их дружная команда мастеров, а к тому времени все пятнадцать парней прошли через ночной разговор глазами с ведлом и ведлой, а потому тоже стали молодыми, до безобразия энергичными и прыткими ведлами, наконец, решили заняться стройкой, пока позволяла погода. Они отложили всю остальную работу и приступили к реконструкции дома, а также строительству двух новых мастерских, разбившись на три разновеликих бригады. Большая часть народа работала на доме в то время, как кожевенники строили себе именно такую мастерскую, какая им была нужна, а химикистеклодувы, с приданными им обоими агрономами, возводили маленький стекольный заводик и динамитную фабрику в придачу. Главное, что теперь у них имелось хорошее, толстое и прочное, прозрачное листовое стекло, благодарить за которое всем следовало Таню. О, эту девушку не зря освободили от всех работ. Пока все остальные трудились на своих рабочих местах, а Митяй кочевал из мастерской в мастерскую, щедро наделяя своих учеником с помощью ведловства все новыми и новыми знаниями, не расставаясь с ноутбуком, Таня регулярно подвозила им на водоплавающем Ижике сырье и материалы, но самое главное, притарабанила добрых пять тонн касситерита. Она обладала природным чутьем на минералы и очень быстро определяла их.
Ну, а Митяй, отлив и обработав на доведенном до ума токарном станке вальцы из жаропрочной стали, не подверженной короблению, собрал установку для проката стекла. Раскаленная, ало светящаяся масса, проходя через вальцы, плавно опускалась на длинный стол охлаждения со столешницей из расплавленного олова и на нем остывал отрезанный гильотиной лист стекла. Полировать его уже не требовалось, оно и так было прекрасно отполировано, хоть зеркала лей. Оконного стекла два лихих стеклодува и так уже отлили достаточно, а потому ничто не мешало строителям пробить в стенах дома проемы, оштукатурить их, вставить коробки, а в них оконные рамы. Работы на доме шли ударными темпами. Из него вынесли все оборудование кожевенной мастерской и ликвидировали большую часть сухого склада, оставив всего одну, но довольно большую, кладовую. К дому быстро пристроили большую прихожую с просторным тамбуром, подняли в ней широкие и удобные лестничные марши и затем перекрыли досками три центральных зала, самых больших в доме, а по периметру устроили на двух этажах по десять одинаковых жилых комнаты и две санитарно бытовых, с двумя ванными комнатами и двумя туалетами в каждой, чтобы не стоять в очереди, если приспичит сбегать до ветру.
На самом верхнем этаже Митяй решил устроить две больших, многокомнатных квартиры для себя и Тани, а также для Шашембы, относительно дальнейшего будущего которой он имел свои собственные представления. К семнадцатому ноября дом был полностью перепланирован, обставлен мебелью и в нем на каждом этаже горели в четырех печах соляровые форсунки. Митяй даже провел электропроводку и в каждой комнате имелось по лампочке, а в обеденных даже по две. Какоето время проработают эти лампочки, а потом они освоят выпуск своих собственных, как и построят на Марие электростанцию. В этом он нисколько не сомневался, ведловская сила бурлила в нем и настраивала еще и не на такие подвиги. Честно говоря, Митяй и сам не ожидал, что ведловство, соединенное с научными знаниями двадцать первого века, способно дать такие поразительные результаты. Вот теперь технический прогресс уже не пугал его, как эколога, ведь он мог поставить дело таким образом, что природе не будет нанесено никакого ущерба, а тот небольшой урон, который он уже причинил ей своими действиями, вопервых, окажется последним, а, вовторых, лес там все равно придется вырубить, чтобы можно было освоить все пространство в междуречье рек Марии, Митяйки и Нефтяной.
Да, ведловство преподнесло ему еще тот сюрприз. Раньше Митяй относился ко всем экстрасенсорным делам с насмешкой, не веря в них и считая экстрасенсов шарлатанами. Теперь, став ведлом, он окончательно убедился в том, что все они до единого аферисты и жулики. Он так и не стал телепатом и не научился читать чужих мыслей, а во время своих бдений у костра, когда напротив него сидел ученик, не передавал ему никаких знаний ни вербально, ни невербально, ни с помощью азбуки Морзе, а просто погружал его в состояние глубокой медитации, погружался в нее сам и черт его знает, что именно происходило с ними обоими на подсознательном уровне. Во всяком случае хотя он и помнил все, наутро вставал так, словно проспал всю ночь в своей постели, уткнувшись носом в Танину щечку. Спать днем ему после этого совершенно не хотелось и даже более того, Митяя просто переполняла энергия после ночных экзерсисов. Провел он точно такую же медитацию и со своей женой, но на этот раз уже он был ведломучителем, а она прилежной ученицей. Результат был, как говорится, на лицо. После его и Таниных ночных камланий в кузнице и в лесу, их остальные ученики прогрессировали день ото дня и уже делали записи на деревянных дощечках, требуя от кожевников поскорее дать им хоть паршивый пергамент.
Митяй так и не научился передвигать предметы усилием мысли и более того, поднимать их заставлять парить. Не научился он и летать, как барон Мюнхгаузен верхом на ядре, но зато мог оказывать физическое влияние на расплавленные чугун и сталь, расплавленное стекло в тигле, а также на любые растворы, вплоть до кастрюли с супом или борщом. То же самое умели делать и его ученики, а потому все, что они изготавливали в своих мастерских, в которых терпеть не могли посторонних, но поскольку сами хотели освоить по несколько профессий прикусывали языки, отличалось отменным качеством и красотой. Смех смехом, но мастера земляной охоты, на первый взгляд самые свободные люди, урожайто уже был убран, также прогрессировали буквально на глазах, но пока что только чисто теоретически. Зато они так подготовили сад к зиме, что тот наверняка выдержит и арктическую холодрыгу. Попутно они освоили профессию краснодеревщиков и не вылезали из столярки, так им были нужны опилки для укрытия на зиму клубники, винограда и фруктовых деревьев. На пилораме они распустили на брус и доски чуть ли не половину всего заготовленного леса. Семнадцатого ноября, в обед, собравшись в столовой на втором этаже, Митяй сказал:
