Игорь Шенгальц - Баллада о Рыцаре. Шагнуть за ворота

Ознакомительная версия.

© Шенгальц И., 2013

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Джек осмотрелся по сторонам. Видно было лишь чуть-чуть, от деревьев и до начала луга, но тем не менее основное он понял – Бут был далеко и не мог его заметить. А это сейчас главное!

Джек осторожно высунулся из-за ветвей старого раскидистого дуба, который помнил, сколько себя знал. Дерево было всегда, оно ощущалось совершенно неотделимо от деревни, от отца, от матери, от всего, что он любил и ценил, оно было вечное, неискоренимое. А Бут, подлец, как-то раз попытался поджечь его назло остальным, заявив, что ничего постоянного в природе не существует, а если оно, дерево это, стоит тут так долго, то надо бы уже и избавиться от столь досадного недоразумения. Где он набрался такой премудрости – непонятно, умом Бут, да и его дружки, не отличались. У Джека было одно предположение: как раз в те дни в деревне гостил сизоносый монах, с которым Бут каждый вечер надирался по самые брови.

К счастью, в момент кощунственного поджога Джек был не один – как раз вовремя приехал его двоюродный брат из Шаррола. В общем, отбились на пару. Бут, как ни был зол, но под ударами крепких кулаков вынужден был отступить, и даже его вездесущая свита в тот раз не помогла…

А сегодня все было иначе: брата рядом не было – он уже два месяца, как служил у сэра Керлона, чем невероятно гордился. А вот Джек пока не подходил для подобной благородной доли ни по возрасту, ни по комплекции – маленький и излишне худощавый, он никак не мог приглянуться ни одному из заезжих искателей приключений, а совсем в абы какие руки отец его отдавать не желал.

Вот так он и встретил недавно свой четырнадцатый день рождения с надеждой на светлое будущее и великим разочарованием в скорости собственного физического развития.

Джек еще раз огляделся. Вокруг было тихо! Он осторожно слез с дерева, ласково проведя рукой по жесткой коре напоследок, и, понадеявшись на лучшее, припустил со всех ног в сторону дома.

Бежать было совсем недолго и, преодолев уже половину пути до деревни, Джек обрадовался, взглядом выискивая короткую трубу родительского дома, как вдруг в секунду счастье его кончилось.

Из высокой травы лениво, словно нехотя, поднялись трое. Бут, сволочной соседский амбал, шестнадцати годов от роду, и два его верных дружка Мэт и Вэт, неотрывно следовавших за ним, куда бы тот ни шел.

Они долго там лежали, не меньше получаса, а значит, на снисхождение рассчитывать не приходилось. Слишком мокрая была трава после дождя, а излишним долготерпением Бут никогда не отличался. Бут и его дружки уже пару дней как обсуждали то, что давно именно стоило проделать с Джеком, и ничего хорошего последнему столь разнообразные угрозы не сулили. Поэтому с утра, когда Джек выходил за пределы деревни, он старался не привлекать к себе излишнего внимания, но сегодня все старания пропали даром…

Отступать назад было глупо – решат, что струсил. Оставалось одно – идти вперед, будто ничего не произошло. Сердце стучало часто-часто, но внешне Джек изо всех сил старался оставаться спокойным и равнодушным.

Когда до молчаливо ухмыляющейся троицы оставалось всего ничего, он остановился и замер, посматривая на противников, но, не забывая про себя просчитать пути возможного отступления. «Главное в молодом человеке – это не удаль молодецкая, а ум, отточенный, словно бритва, и нацеленный на принятие оптимального решения, каким бы сложным оно ни казалось», – вспомнил Джек одну из основных установок «Пути рыцаря» и совершенно расслабился. Будь, что будет! Бут хоть и тот еще хмырь, но до того же Хайдена, что приезжал время от времени в деревню проведать престарелую мать, ему ох как далеко…

– Эй, малой, куда спешишь? – Бут, словно нехотя, сплюнул в траву и посмотрел будто и на Джека, и одновременно мимо него. Мэт и Вэт держались чуть позади своего командира, во всем стараясь копировать его повадки. Они поочередно плюнули на землю, обозначая свою территорию неким варварским способом, и уставились на Джека своими маленькими, свинячьими глазками, обозначая цель.

– Кому малой, а кому и хрен с горой, – твердо ответил Джек, но в глаза Бута старался не заглядывать. Сегодня преимущество было не на его стороне, а мстительный сын старосты наверняка еще помнил прошлую обиду, невольным свидетелем и даже соучастником которой Джеку пришлось побывать. Все-таки брат был высоким и сильным, и тех люлей, что он один, при посильной помощи Джека, отвесил дружной троице, хватило им надолго. И, хотя с момента потасовки прошло уже достаточно много времени, Джек был уверен, что Бут только и ждал подходящего момента, и вот пришло время ответить за свое кровное родство. – Домой иду!

– Домой? – переспросил Бут, проигнорировав начало фразы, смысл которой он явно не уловил, и ухмыльнулся. – Свиньи застоялись в хлеве?

Джек яростно засопел. Его отец когда-то давно, в молодости, подряжался пасти свиней и овец, хотя после, отличаясь изрядной хваткой и недюжинным умом, сумел заработать достаточно, чтобы открыть собственную мастерскую. И вот уже как двадцать лет занимался пошивом одежды, имея постоянную клиентуру в городе, но тем не менее о том давнем его промысле знали все жители деревни, и Бут никогда не забывал напомнить сыну бывшего свинопаса о его низком статусе.

– Нет, не застоялись, вот, как видишь, вышли на лужайку попастись… – сказал Джек и тут же пожалел о собственных словах, но даже не потому, что ноздри Бута раздулись так, будто он полной грудью вдохнул дурман-травы, а Мэт и Вэт сжали свои кулачища и шагнули к Джеку, а, скорее, потому, что обещал отцу не ввязываться лишний раз в драки. Слишком уж часто портному приходилось всячески выгораживать сына перед остальными жителями деревни, стараясь свести его проделки к минимуму, а после смерти матери, которая всегда оберегала и защищала сына, как никто другой, делать это становилось все труднее и труднее.

– Это ты кого назвал? Это ты нас так назвал? – до Бута доходило медленно, но верно.

Джек сердцем чувствовал, что пора остановиться, но язык, как часто бывало, опередил мысль.

– А ты видишь здесь других свиней?

Сказал и понял – все, этого ему уже не простят. Бить его будут долго и усердно, и, если повезет, до дома получится добраться на своих двоих, но поставить на это даже медный грош он бы не решился.

– Ну все, Читака, ты договорился!

Оскорбительному прозвищу Читака Джек был обязан своей неиссякаемой страсти, он ни дня не мог прожить без того, чтобы не пролистать очередной толстый, пыльный том у священника в «библиотэке». Однако судьба его с этого момента была решена. Своим среди окрестной пацанвы он так и не стал, и только ленивый не пытался дразнить его и «шерстноспинным», и «дубоголовым», и еще прочими разнообразными прозвищами, каждое из которых было точно выверено и имело целью нанести максимальный урон самолюбию. Ведь все знали – книги до добра не доведут, все зло от них, все беды и несчастья проистекают от излишней грамотности.

Пока Джек был мал, он терпел. Как вырос – стал драться за каждое неуважительное слово, за любой непонравившийся ему жест, за самый слабый намек. Несмотря на свою хилую комплекцию, он был жилист и никогда не отступал. Его били – это было, но чем старше он становился, тем чаще получалось хотя бы достойно проигрывать.

Именно поэтому отец часто извинялся за него, а потом ставил сына на ночь в угол на колени, но ничего не помогало. В крови Джека не было чуждых примесей, как ни пытались его убедить в обратном Бут и его шайка, указывая и на черные волосы, нетипичные для этой местности, где все словно носили на голове стог соломы, и на острые, даже резкие черты лица, совершенно нехарактерные для курносых и круглолицых соседей, и на прочие несуразности, но он никогда не чувствовал себя близким по духу многочисленным соседям.

Ознакомительная версия.