Диана Ибрагимова - Меняющий лица (Хроники Хэлдвейна)

Ознакомительная версия.

– Авел? А… это ты, Вельмунт. Я уж думал, наш старший пришёл.

– Тише, друг, – шепнул мальчишка, вынимая из внутреннего кармана плаща ключ. – Я тебя вытащу, иначе до конца жизни не смогу спокойно спать.

– Что ты задумал? – Зенфред вцепился в прутья решётки. – Откуда у тебя ключ? Ты что, стащил его? Да тебя выпорют за это! Я сам дождусь, пока закончится наказание. Не переживай, здесь не слишком уютно, зато Факел до меня не доберётся.

Он просунул руку и положил на плечо мальчишки. Тот стоял, опустив голову, и, казалось, не слышал, но от прикосновения всхлипнул и задрожал всем телом.

– Ты не понимаешь, друг! Это не наказание! Мне нельзя тебе говорить, нельзя даже приходить сюда. Я платил стражнику, чтобы он позволял приносить тебе еду вместо него.

Зенфред оцепенел.

– О чём ты говоришь, Вельмунт?

– Они мертвы, – выдавил тот сквозь слёзы. – Я не хотел тебе говорить. Не хотел говорить, чтобы ты не мучился.

Зенфред похолодел и убрал руку с его плеча. Испуганный взгляд Вельмунта метнулся к дальнему проходу, лицо побелело как полотно.

– Нужно спешить, – сказал он, вставляя ключ в замок.

– Объясни мне, что произошло, иначе я и шагу отсюда не ступлю! – выпалил Зенфред. – Кто мёртв? Кто-то из стражников?

– Твою семью казнили, – ответил Вельмунт тихим, слегка надтреснутым голосом. – Райелдов объявили предателями. Дед говорит, не было даже королевского суда. Их выволокли во двор, облили смолой и… – Он осёкся. – Солдаты скоро придут и за тобой, тебе надо бежать. Я принёс смотрителям вина и подмешал в него травы, которую дед заваривает от бессонницы. Они крепко спят, нужно уходить, пока есть время.

Зенфред захохотал. Самая идиотская шутка, какую он только слышал в своей жизни. Вельмунт всегда был остёр на язык и любил повеселиться над застигнутым врасплох другом. Его реплика походила на фразу из какой-нибудь легенды, найденной на библиотечных полках. Некоторое время прошло в молчании. Глаза Вельмунта источали столько жестокой уверенности, что уголки губ Зенфреда невольно опустились. Мальчишка схватил его за запястье и поволок к выходу, освещая дорогу фонарём.

– Будешь скорбеть о них потом, – сказал он. – Сейчас главное, чтобы и тебя не казнили. Я этого не переживу.

Зенфреду снова захотелось смеяться. Он всё ждал, когда Вельмунт обернётся и улыбнётся во весь рот, говоря, что разыграл его, но тот продолжал идти молча. Мрачный и как никогда взрослый.

Они были неразлучны с тех пор, как дед Вельмунта – подслеповатый библиотекарь – привёл внука в Академию, чтобы обучить архивному делу. Улыбчивый любознательный паренёк понравился Зенфреду с первых дней, а отсутствие соперничества в магии сделало их дружбу крепкой, несмотря на разницу в возрасте. Вместе они проводили долгие часы среди стеллажей с книгами и свитками, пахшими старой кожей и пылью. Беседовали о легендах и могущественных магах, читали и разглядывали старинные карты. Зенфред знал всё о прошлом Вельмунта, в то время как сам не мог открыть даже своего имени. Он изучил привычки друга и замечал, когда тот раздражён или хочет спросить о чём-то важном, но теперешний Вельмунт не походил на себя прежнего.

Усталость накатила спустя всего пару десятков шагов. Зенфред одёрнул руку и, тяжело дыша, привалился к стене. Он ослаб от переживаний и скудной пищи и чувствовал, как вместо растерянности в нём закипает раздражение.

– Прекрати, – резко сказал он. – Если, по-твоему, это забавно, то ты должен знать, что такими шутками даёшь фору даже Факелу. Как ты узнал о моём происхождении? Неужто рылся в записях магистра, когда тот попросил тебя навести порядок в его личной библиотеке?

– Замолчи! – вспыхнул Вельмунт. – Если бы я так шутил, мог бы я после этого называться твоим другом?

Он дал Зенфреду отдышаться и продолжил вести за собой. Фонарь покачивался в тощей, почти детской руке, плащ был ему велик и волочился по полу, собирая грязь и сырость.

Зенфред вдруг задрожал.

– Скажи, что это глупая шутка! Скажи, что шутишь! – он почти кричал.

Вельмунт обернулся и схватил его за грудки. Ему пришлось встать на цыпочки, чтобы оказаться с Зенфредом лицом к лицу.

– Молчи, – прошипел он, – иначе и себя и меня погубишь!

Зенфреда заполнило отчаяние. Весть о смерти родных из уст единственного человека, которому он мог доверять, показалась неподъёмным грузом. Хотелось упасть и разрыдаться, но рука Вельмунта настойчиво продолжала тянуть вперёд.

Перед лестницей, ведущей к выходу, мальчишка остановился и снял плащ.

– Вот, надень, я взял его у деда для тебя. Накинь капюшон и лучше вообще не снимай на людях, когда окажешься снаружи. В карманах немного денег, на первое время тебе хватит. Я ещё прихватил еды. – Зенфред только сейчас заметил перекинутую через плечо Вельмунта кожаную сумку. – Тут одеяло и одежда, которую мне удалось достать из твоей комнаты. Ещё пара светочных камней, но будь осторожен с костром: его хорошо видно ночью, и дым чувствуется далеко.

Руки Зенфреда стали точно войлочными и не слушались, пока он надевал плащ. Вельмунт говорил что-то о главных воротах, деревьях на заднем дворе, пути по крышам и тайном выходе из Академии, который проделал в стене кто-то из адептов, любивших посещать ночами питейные заведения и бордели в нижнем городе. Зенфред молча поднялся за ним по лестнице, у самой двери вдруг остановился и с ужасом в голосе спросил:

– Что я буду делать там один? Куда я пойду?

– За пределами Академии тебя никто не знает, и Источник твой почти закрыт. В тебе не распознают мага. Сменишь имя и будешь очень осторожен, а потом мы обязательно встретимся. Ты найдёшь меня или я найду тебя. – Вельмунт обернулся, он будто повзрослел на пять лет. – Я мало что могу, так что тебе надо быть сильным, Зенфред. Помнишь «Сказания Алтемора»? Мы будем как Алтемор и Ромс. Ты не должен чувствовать себя одиноким. Я с тобой, просто мы ненадолго разделимся.

Зенфред чуть заметно вздрогнул, впервые за много лет услышав собственное имя. Вельмунт толкнул дверь, и они выбрались наружу. Стояла глубокая ночь, огни спальных корпусов давно погасли. Светились только фонари перед главным зданием, окна библиотеки и трапезной, где поднимали стулья и выметали пол. Дул ветер. В воздухе пахло сырой травой и цветами. Журчала вода в центральном фонтане. По мраморным статуям и скамейкам скользили тени.

Вельмунт шёл уверенно и торопливо. Он то и дело озирался по сторонам. Зенфред плёлся за ним, неуклюжий и потерянный. В ночи двор Академии выглядел совсем не так, как днём. Они обогнули главное здание и стали красться вдоль стены с другой стороны от главных ворот.

– Старайся не шуметь, – шепнул Вельмунт. – Иди за мной след в след.

Зенфред часто оступался, шуршал палой листвой и цеплялся плащом за кусты шиповника, шумный, точно продирающийся через лес медведь, в то время как Вельмунт двигался с лёгкостью и изяществом лани.

– Хорошо было бы забраться по дубу с восточной стороны, но у тебя вряд ли получится, – сказал Вельмунт, когда они добрались до сада и оказались в безопасном отдалении от света центрального здания.

На пути изредка встречались спрятанные за деревьями и клумбами подсвеченные скульптуры, небольшие каскады и ротонды, где адепты в свободные от учебы часы занимались музыкой. В дальней части сада всё выглядело запущенным: кусты разрослись больше положенного, лианы оплетали стену, а древние деревья наверняка существовали ещё до того, как был заложен первый камень Академии. Вельмунт раздвинул сухую поросль у стены и принялся торопливо оттаскивать ветки.

– Ты пока посмотри, нет ли кого рядом, – попросил он.

Зенфред перешёл на внутреннее зрение, и его обдало волной хлестнувших по спине мурашек. Сзади приближались пятеро огненных магов. Их оранжевые Источники светились в темноте, словно языки пламени на невидимых свечах. Зенфред попытался что-то сказать, но не смог выдавить и слова, он тряхнул Вельмунта за плечо, тот резко обернулся и вскочил на ноги.

Факел шествовал впереди, освещая дорогу горевшим над ладонью голубым пламенем. За ним следовали ещё четверо. Зенфред стоял с минуту, ошеломлённый и напуганный, потом отшатнулся, со всей силы ударил себя по щекам и рассмеялся, убеждённый, что происходящее – жуткий кошмар, объединивший его главные страхи. В конце этого кошмара он должен был сгореть заживо и проснуться, обливаясь холодным потом.

– Стойте, где стоите, иначе я оставлю от вас одни головешки, – объявил Факел на удивление бесстрастным тоном.

Его спокойствие казалось ровным и глубоким, как дыхание во сне. Оно не было затишьем перед бурей или штилем после шторма. От Факела исходила уверенность абсолютного победителя, чья жертва в любой момент будет раздавлена щелчком пальцев.

Ветер вдруг стал обжигающе холодным, ноги потяжелели и словно примёрзли к земле. Зенфред понял, что не может сдвинуться с места.

Ознакомительная версия.