Юлия Федотова - Колумбы иных миров

Ознакомительная версия.

И дёрнул же Балдура демон, именно в этот момент вспомнить о камне Ло! Он встревожился: артефакт активирован, сила его изливается впустую, ни на что не направлена – как бы не вышло новой беды. На это Энка ответила: «Ну, давайте направим!» – у неё всегда всё просто. Можно подумать, мы знали, как это делается!

Стали гадать. Но не о том, как, а на что именно её, окаянную, направить. Каких только глупостей не предлагали – перечислять не стану. Скажу одно: тому, кто взялся решать судьбу мира, не стоит, подобно Рагнару, Орвуду и Максу, мешать вино с пивом. Надо остановить выбор на чём-то одном. Аолен был более серьёзным, но его предложения Балдур отверг, поскольку счёл их чересчур благодетельными, а большое добро порождает великое зло. Дамы наши тему почему-то проигнорировали вовсе – так непохоже на них!

А мне, в конце концов, так надоела болтовня на магические темы, что я взял да и брякнул сдуру: «Какая разница, на что ту Сила будет направлена! Пусть хоть вирши слагают, лишь бы Умрану с Эрдой не молились!» И всё! «Повелитель возжелал – Царь Народов исполнил волю его!» Он отлично умел обращаться с чёрными камнями.

Конечно, тем, кто видит целью своей жизни стихосложение, недосуг воевать за Истинных богов. Но хотел бы я знать, как долго продлится этот кошмар? Как его остановить? Потому что лично я просто не в состоянии жить в мире, кишащем стихотворцами, бардами и менестрелями всех мастей! Мне одного Улль-Бриана было много. А теперь они на каждом углу: пишут, декламируют, поют – ужас! Альбом Ильзы пополняется с чудовищной скоростью – скоро потребуется второй. Короче, и раньше наше Староземье были не подарок, теперь же я его окончательно испортил!

Если Хельги и преувеличивал, то самую малость. Сочинительское поветрие охватило почти всё население Герцогств и прилегающих территорий. Жизнь превратилась в сплошной праздник. Стихи слагали все, от мала до велика, даже те, кто не умел держать перо в руке. Горожане собирались на площадях, устраивали состязания в художественной декламации собственных творений. Бардов и менестрелей расплодилось столько, что количество их превзошло число слушателей. Нельзя сказать, чтобы такое поведение шло на пользу хозяйству, и без того пошатнувшемуся под властью Пращура.

Но всем бедам рано или поздно приходит конец – в который раз уже эта простая истина нашла своё подтверждение. Друзья были на подходе к Шванку, когда прямо перед их носом открылся портал. Из него вышли Мэтр Перегрин с Обероном и забрали оба камня Ло. Наёмники расстались с артефактами без малейшего сожаления – всё равно не знали, как с нм обращаться. Но если бы Оберон явился один, не видать бы ему камня как своих ушей. Обозлённый на коллегию демон-убийца скорее вышвырнул бы их в иной мир, чем отдал в руки магов. Но перечить профессору он не посмел, и очень скоро мир был приведён в надлежащий порядок. Эпидемия графомании пошла на убыль.

Тогда Хельги решил, что не будет большой беды, если он вернёт на родину рагнарова кузена – сколько можно обременять семейство Ветлицких его присутствием?

– Агнессу пока не забирай, – велел Балдур. – Сначала мне надо привести в порядок дом. Страшно подумать, что там теперь творится.

– Альбом не забудь! – напомнила Ильза. – Пусть Ирина напишет!

– Максу привет! – напутствовал Эдуард. – И спроси, не он ли нечаянно утащил моё точило. Я ему давал меч точить.

– Да потерял ты его, и всё! – фыркнул Рагнар. – Смирись. В Эрриноре новый купим, а пока моим пользуйся.

Но Эдуард не хотел новое. Старое точило было дорого ему как память о бывшем воспитателе Гилберте Навейском, походном кашеваре Кансалонской гильдии белых щитов, сыгравшем немалую роль в его судьбе.

Увы. Насчёт точила выяснить не удалось. Макса Хельги не застал, тот был в отъезде по делам фирмы. Гостя встретила Ирина, Агнесса и Улль-Бриан, облачённый в широкую майку и потёртые джинсы. Возвращаться в родные края он не особенно стремился, иной мир привнёс свежую струю в его творчество, хотелось испить её до конца. Но Хельги был неумолим: «Ты и твоя поэзия нужна родине!»

– Кстати, о поэзии! – Хельги протянул Ирине жуткого вида альбом: малиновая обложка его была украшена чеканной розой. – Ильза просила, напиши сюда стих о любви!

Ирина просьбу выполнила, благо стихов знала великое множество. Для Ильзы она выбрала незатейливое: «Любовь нечаянно нагрянет…» А потом вдруг вспомнила:

– Хельги, а ведь у меня и для тебя есть стих! Слушай!

Реакция демона была странной – он изменился в лице, даже побледнел.

– Ты это серьёзно, насчёт пола? – спросил он заметно дрогнувшим голосом. И пояснил смущённо, – Понимаешь, с возрастом я уже немного смирился…

– Ну что ты! – поспешила успокоить Ирина, сообразив, в чём дело. – Это просто аллегория. Вспомни, ведь про вашего бога Зевеса говорят, что бабник. Разве его считали бы таковым, если бы у него было что-то не в порядке с полом?

– Точно! – повеселел демон. – Как я сам не сообразил! Красивый стих. Вернусь домой, вызову знакомого бога Кукулькана и расскажу – ему должно понравиться.

А про себя подумал: «Какая всё-таки вредная вещь – поэзия! Сроду так не пугался!»

… Буквально через час после возвращения Улль-Бриана снова открылся портал. Объявился профессор Перегрин, проворчал, что «этот горбатый эльф совсем заморочил ему голову», и он забыл спросить, куда они теперь держат путь, и не надо ли им помочь с перемещением.

Вот так и оказались они пятнадцатого мая – Рагнар с кузеном и Орвуд – в Оттоне, две девицы, Хельги и Эдуард – в Уэллендорфе, Балдур – в Буккене, а Энка проделала сложный маршрут: сперва в Оттон, забрать чертежи ратуши, и только оттуда домой. Наглость – второе счастье! – присвистнул демон. Лично он никогда не осмелился бы так утруждать профессора (поэтому образцы его так и остались в Оттоне, Рагнар обещал прислать с попутной галерой) – а нахальной сильфиде хоть бы что!

По прибытии она, едва помывшись, кинулась в муниципалитет, сдавать работу. Бежала и думала: не дайте боги, её заказ передали другому! Не дайте боги! Всё-таки целый год прошёл…

Волнения оказались напрасными. Заказчики терпеливо дожидались именно её, и даже не стали вычитать неустойку. И всё-таки девица осталась недовольна. Да что там недовольна! Она клокотала как вулкан! С шумом ворвалась в дом, швырнула на стол уже утверждённый, заверенный гербовой печатью эскиз проекта и заорала, не стесняясь тем, что Ильза прилегла вздремнуть с дороги.

– Нет, вы только подумайте! Я столько материала собрала! Столько вариантов проработала! И что они выбрали!

– Что? – спокойно спросила Меридит, она привыкла к излишне бурным эмоциональным реакциям боевой подруги, они её давно не впечатляли.

А та сумбурно продолжала, не слушая вопроса:

– И ведь толковала я им, баранам, толковала: стиль не тот, в городской ансамбль не впишется! Да я его не всерьёз, просто со скуки начертила! А они заладили своё: «На стропилах сэкономим, на кровле сэкономим!» Денег нет – лучше бы вовсе не строились! Что теперь обо мне потомки будут думать! Скажут, какой идиот проектировал?! А главное… – от ярости у неё перехватило дыхание, она шумно хлебнула воды прямо через край ведра, и продолжила с новой силой, – главное, они мне велели с боков башенки пририсовать! «Чтоб красившее было!» Нет, только подумайте – башенки!!!

Заинтригованный её внезапной ненавистью к такой невинной архитектурной детали, как башенка, Хельги не поленился встать, взял со стола свиток развернул – и вздрогнул. На рисунке была изображена самая настоящая ПИРАМИДА!

Н.Гумилёв. «Детская песенка»

из текста пророчества о конкисте древних майя.

Левитанский Ю.Д.

из Г.Гессе, «Игра в бисер»

Ознакомительная версия.