Ознакомительная версия.
– Лейтенант, – сказал Имар, – можете свободно говорить при мастере Гарване. Я ему полностью доверяю – точно так же, как вам.
После недолгих колебаний Фергас аб Гвыртир кивнул:
– Да, государь. Если вы доверяете мастеру, у меня тем более нет причин для недоверия. На корабле девочки, узнав, что их везут на Абрад, устроили настоящую истерику. Вопили, заливались слезами, умоляли вернуть их на берег, и всю ночь перед отплытием я не спал, сторожил их каюту, чтобы они не выкинули какую-нибудь глупость.
– Бедные задуренные дети, – вздохнул Имар. – Даже смерть родных ничему их не научила.
– Они не знали о приговоре, государь. Поборники обещали, что помилуют всех за чистосердечное признание и покаяние, а у меня на первых порах просто язык не поворачивался сказать им правду. Только на следующее утро, когда мы вышли в море… – Лейтенант немного помолчал. – Наверное, я поступил с ними слишком жестоко. Стоило подготовить их, как-то смягчить этот удар… но они меня разозлили. Выхвалялись тем, что защитили всю семью от вечного проклятия, помешав родителям предать Святую Веру.
Имар не смог сдержать стон.
– О нет! Этого не может быть…
– К сожалению, так и было, государь. Их родители, получив письмо племянника, почти не колебались. Признали, что у них нет другого выхода, кроме побега на Абрад. Даже проявили удивительную осмотрительность, решив сообщить правду только старшему сыну, а всем младшим сказать, что едут погостить к дальним родственникам на Инис Клиган. Их старшего как раз не было в городе, он должен был вернуться лишь к вечеру, поэтому родители не уничтожили письмо, а спрятали его под полом. И все могло бы сложиться, если бы этот разговор не подслушали Марвен и Грайне.
– Они побежали к поборникам?
– Вот-вот. Были уверены, что ведьмовские чары в письме заморочили родителям головы. Искренне хотели им помочь.
– Проклятая страна, несчастный народ, – угнетенно произнес король. – Народ, целиком и полностью заслуживший такую изуверскую власть… Мастер Гарван, – взглянул он на следователя, – вы же должны были это знать. Почему не сказали мне?
– Я сказал вам то, что считал правдой, государь, – ответил Гарван аб Малах, открыто глядя ему в глаза. – В материалах дела не было ни единого слова об этом, а все заслуги в разоблачении «ведьминского заговора» приписал себе старший поборник Дервегского диоцеза. Как и вы, я был уверен, что тетка и дядя Бренана аб Грифида сами принесли письмо.
– А оказалось, что их предали собственные дочери, – удрученно резюмировал Имар. – Когда-нибудь они повзрослеют, поймут, что натворили, и ужаснутся.
– Уже поняли, – сказал Фергас. – И ужаснулись. В общем, они славные девочки, просто, как вы и говорили, задуренные. Хотя не настолько, чтобы и дальше считать, что поступили правильно, когда обрекли на смерть всех родных.
– И наверное, – предположил Имар, – чтобы облегчить чувство вины, стали обвинять кузена-ведьмака. Мол, если бы не его письмо, все было бы хорошо.
– Старшая, Марвен, так и делала. А Грайне следующие два дня почти не разговаривала. И постоянно плакала – тихонечко, но так горько, что у меня просто сердце разрывалось… – Несколько секунд лейтенант колебался, но все же продолжил: – Когда они немного успокоились, я им объяснил, что их двоюродный брат никому не желал зла. Наоборот, пытался спасти их и именно поэтому написал письмо. Также я рассказал о планах поборников устроить ему ловушку и о том, как вы рисковали, освободив их от каторги… Я понимаю, государь, что этим превысил свои полномочия. Но мне показалось правильным отправить через девочек сигнал Бренану аб Грифиду, что вас никак нельзя обвинить в смерти его тетки и других родных. Как раз наоборот – он должен быть благодарен вам за спасение Марвен и Грайне.
– Все в порядке, лейтенант, вы поступили правильно. Если бы я хотел скрыть свое участие в этом деле, приказал бы вам молчать. Хотя это все равно ничего бы не дало. Кередигонский посол исправно информирует своего короля обо всех важных событиях на Лахлине, а тот, вне всяких сомнений, делится полученной информацией с ведьмами. К сожалению, наш посол в Кередигоне подчиняется поборникам и отправляет подробные отчеты в Священную Канцелярию. Я же получаю от него лишь коротенькие отписки. Этот негодяй до сих пор не удосужился оповестить меня о появлении на Абраде мужчины-ведьмака. А он, безусловно, знает об этом. И уже давно.
– Разумеется, государь, – подтвердил Фергас аб Гвыртир. – Я пробыл во дворце всего лишь четверть часа, но успел услышать, что ведьмы вознамерились сделать Бренана аб Грифида королем Катерлаха. Нынешний уже на ладан дышит, продержится не больше двух-трех лет, а после него трон получит ведьмак.
Имар раздраженно тряхнул головой:
– Нет, это просто безобразие! Дальше я терпеть не стану. В ближайшие дни назначу нового посла, который будет отчитываться только передо мной. Кередигонцам плевать на наши внутренние процедуры, они примут во внимание лишь межгосударственный договор, в котором четко прописано, что полномочия посла определяются королевской верительной грамотой. А лорд Айвар пусть хоть лопнет… Мастер Гарван, мы с вами уже говорили об этом. До сих пор я считал, что это не срочно, но теперь обстоятельства изменились.
– Слушаюсь, государь, – ответил королевский следователь. – Я почти закончил проверку всех кандидатур. Послезавтра представлю вам подробный отчет.
– Хорошо, буду ждать. – Имар вновь перевел взгляд на лейтенанта. – О девочках все?
– Нет, осталось еще одно, государь. Я научил их, что нужно говорить об аресте семьи. Дескать, родители сами отдали поборникам письмо. Может, это неправильно, но… так будет лучше. Думаю, ведьмак с пониманием отнесся бы к поступку девочек, ведь он сам вырос на Лахлине, но абрадцы считали бы их чудовищами. А они и без того натерпелись.
– Я так и думал, – кивнул король. – Ну ладно, мы уже приближаемся ко дворцу. Думаю, генерал больше не будет настаивать, чтобы меня охраняли со всех сторон. Поехали вперед.
На площади перед Кайр Гвалхалом их встречала чуть ли не половина двора. Большинство присутствующих, как и горожане, были угрюмы и обеспокоены, однако нашлось немало и тех, чьи взгляды выражали одобрение – от осторожного, тщательно замаскированного, до откровенного и неприкрытого.
Разумеется, здесь была и Элвен с непривычно бледным от волнения лицом. Имар понимал, что ей хочется немедленно подбежать к ним и обо всем расспросить, но она понимала, что сейчас не время и не место для таких разговоров.
У подножия широкой лестницы, ведущей во дворец, стоял, сложив руки на груди, принц Лаврайн аб Броган, вокруг которого придворные создали свободное пространство – то ли из почтения, то ли от страха, что король может подумать, будто они на его стороне. Уже то, как он держался – его напряженная поза, нервное потопывание правой ногой, немного откинутая назад голова, яркий румянец на щеках, – ясно свидетельствовало, что он сердит и одновременно испуган. А приблизившись, король ощутил на себе и взгляд кузена – гневный и осуждающий.
Имар решил, что при сложившихся обстоятельствах лучше попросту игнорировать Лаврайна, поэтому свернул немного влево и подъехал к Дывлину аб Галховару, министру права и справедливости. Бросив поводья слуге, выросшему перед ним словно из-под земли, он спешился и сказал:
– Хорошо, что вы здесь, лорд Дывлин.
– К услугам вашего величества, – поклонился старый чиновник.
– Кто из министров сейчас во дворце?
– Все, государь. До недавнего времени отсутствовали лорд Финнан и лорд Арнор, но и они, получив известие о покушении на ваше величество, поторопились…
Дывлин аб Галховар не договорил, так как к ним быстрым шагом подошел Лаврайн, явно не собиравшийся оставаться простым зрителем.
– Неужели это правда, брат? – заговорил он с демонстративным возмущением. – Неужели вы…
– Замолчи, Лаврайн! – жестко прервал его король. – Ты выбрал неудачное время, чтобы засвидетельствовать свою преданность Конгрегации. Сейчас я не в настроении дискутировать с тобой. Убирайся прочь. Немедленно!
– Нет, не уберусь! – заупрямился юный принц. – Я требую объяснений, брат. Как вы посмели напасть на святых людей, которые…
На сей раз Имар не ограничился одними лишь словами, а схватил двоюродного брата за грудки и сильно тряхнул, чуть не подняв над землей, поскольку был на голову выше его.
– Спрашиваешь, как я смею? – произнес он с холодной злостью в голосе. – Ты спрашиваешь у короля, смеет ли он что-то делать! Да ты вообще думаешь, что несешь? Будь ты тупоголовым фанатиком – я бы еще понял тебя. Но нет – до недавнего времени ты не отличался особой ревностностью в религии, даже тайком критиковал своего отца за его рвение и тогда был гораздо искреннее, убедительнее, чем сейчас. Так что с тобой случилось? Ты просто сдурел – или, может быть, нацелился на корону? Лучше бы первое, ведь за второе запросто можешь лишиться головы. – Имар отпустил принца. – Еще раз тебе говорю: убирайся прочь с моих глаз. Повторять больше не буду.
Ознакомительная версия.
