Ознакомительная версия.
Сидевший тут же Себастьян кротко склонил голову набок, к плечу, и стал похож на долговязую унылую птицу, молча стоящую в болоте. Повар Жи-Ру аккуратно начал:
– Мне все-таки кажется, что здесь не самое лучшее место для ночлега, господин барон.
– Называй меня «дружище Армин»! – великодушно разрешил опекун Себастьяна и попытался схватить лежащий перед ним на тарелке кусок мяса в фасоли с соусом прямо зубами. Привыкший к таким оборотам беседы расторопный Жи-Ру, впрочем, нисколько не смутился. Он продолжал развивать свою мысль:
– Видите ли, господин барон, то есть дружище Армин. Трудовики – ребята очень своеобразные. Они не любят попусту тратить свое и чужое время. Не любят травить байки. Не любят пить горячительное и обжираться на ночь. Но не это все смущает меня больше всего. Я тут слышал краем уха, что в лагере находятся студенты Школы Пятого окна из Сеймора… Это серьезные парни. Я, честно говоря, предпочитаю общаться с людьми попроще, без этой учености, которая бог весть куда может завести. Из таких-то и вырастают люди для Алой сотни, которой заправляет сам Астуан Пятый…
– В-вот! – перебивая Жи-Ру, воскликнул барон Армин, и по его отложному воротнику потек соус. Он, безусловно, перебил бы своего повара и куда раньше, но все это время его рот был накрепко забит жратвой. – Вот! И я тебе о них! Не об Алой сотне… брр… а о Школе Пятого окна из Сеймора, парни из которой сейчас практикуются здесь на испытании этого виадука! Дело в том, что один из этих серьезных и ученых парней, как ты тут только что справедливо говорил… он, клянусь кишками Илу-Марта, уважит любую мою п-просьбу! Ведь практически вливается в семью… Да! Эк!.. П-прислушается к любому моему требованию!
– К вам, вероятно, уже прислушались, – сказал Себастьян и кивнул на высокого трудовика в серой униформе, с широким и добродушным лицом. Он возник из темноты в пяти шагах от барона Армина и, кажется, ждал, пока у того иссякнет поток красноречия.
– Прислушались, прислушались, – кивнул круглолицый. – Мне велено проводить вас в помещение для ночлега. С рассветом отходит судно в Сеймор. Вам будет быстрее спуститься на нем по течению реки к Тертейскому лиману и там морем дойти до города. Доплывете с ветерком, будет хорошо. Ребята из Охранного корпуса, если что, волноваться или скучать не дадут. Обедать будете уже в Сейморе.
Дядюшка Армин надувался на глазах. Его обвислые щеки затрепетали. Никогда еще его самодовольные речи не подтверждались с такой поразительной быстротой, с такой великолепной буквальностью. Мелкопоместный барон был польщен вниманием к его персоне до такой степени, что восторженно хватил кулаком по столу, угодив по концу ложки, которая была погружена в подливу, – и заряд кисло-сладкого соуса с живыми кусочками перца ловко вонзился в лоб круглолицего трудовика.
Непоседливый Ржига подскочил на месте и всплеснул руками. Армеец и бровью не повел. Он смахнул подливу движением широченной ладони и приветливо произнес:
– Рад, что вам у нас нравится. Если вы еще не закончили трапезу, я подожду.
Им отвели внушительных размеров помещение на втором этаже жилого корпуса. Река и мост отсюда не были видны, зато прямо под окнами стояло несколько белых шатров из парусины, красиво подсвеченных изнутри. Можно было видеть размытые контуры фигур и завораживающее мерцание света, то яркого, то тускнеющего.
Барон, пресыщенный красотами вечера, упал на кровать и тут же захрапел. Себастьян спросил у провожатого, указывая на шатры:
– А что там?
– А, это? Это наши, – коротко ответил тот. – Сейморская Школа Пятого окна, строительно-испытательская партия.
– Ариолан Бэйл? – быстро осведомился Себастьян.
Провожатый помедлил. На его высоком лбу вспухли два небольших холмика. Он пошевелил крупными губами и наконец ответил:
– И он тоже. Сказать по чести, это он меня прислал. Да успокоит вас ночь!
«Ариолан Бэйл… Ариолан Бэйл! – несколько раз повторил Себастьян, глядя на дверь, которую закрыл за собой провожатый. Это звучное имя отчего-то не давало ему покоя куда больше, чем монументальный храп барона, вспоровший тихий покой комнаты с той легкостью, с какой нож выпарывает пух и перья из теплой подушки. – Ариолан Бэйл… Что говорил он там о кораблях и о том, что нам рано или поздно придется сойтись лицом к лицу с Черной Токопильей, с Предрассветными братьями? Четыре года назад о какой-то угрозе говорили и самому королю. Те же бредни принес из кабака и Ржига…»
– А где Ржига? – вдруг донесся до задумчивого Себастьяна голос Жи-Ру. Здоровяк-повар сидел на кровати и раскладывал вокруг себя какие-то остро пахнущие мешочки и скляночки. Одну из этих скляночек он опустошил и довольно крякнул. – Где этот чертов бездельник? Он должен был растереть мне в порошок лисицын корень из Борра.
– Я не зна… – начал было Себастьян, но тут «дружище Армин» перевернулся с бока на спину и всхрапнул так, что начисто заглушил и слова своего воспитанника, и беззлобную брань повара. Жи-Ру махнул рукой и повернулся лицом к стене.
А через пять минут появился Ржига.
Бесшумно приотворилась дверь. В образовавшуюся узкую щель просунулась хитрая физиономия и остренькие ушки полубрешака, облепленные серым шевелящимся пухом. Он покрутил головой и заговорил шепотом:
– Басти… Айда со мной! Ай да ребята! Я там подсмотрел…
– Только не говори, что опять наткнулся на какую-то небывальщину, как тогда на Языке Оборотня.
Ржига мотнул головой:
– Да ну! Чур меня! Нет никакого Языка Оборотня, ты же сам велел мне так думать и говорить. А лучше молчать… А там – нет, там не небывальщина, а просто очень здорово. Есть там у них такой Ариолан Бэйл…
– Кто?!
– Тсс! Че ты орешь, ща проснутся же наши крикуны! Выметнись-ка отседова!
Себастьян подхватил свои башмаки в левую руку и, осторожно ступая на цыпочках, выскочил из комнаты. Ржига плотно закрыл за ним дверь. Жестикулируя, продолжил уже вслух:
– Видел шатры, которые светятся изнутри? Так вот я пробрался в один… Мельком взглянул, пока не заметили… Да-а-а! Это тебе не наше Второе окно!
Они спустились по мощной деревянной лестнице, ни разу не скрипнувшей под легкими шагами двух любопытных, и вышли к тем самым шатрам, по форме напоминающим усеченные сверху тыквы. Дорожка к ним была оббита по краям деревянными колышками, на которых были натянуты узкие кожаные ремешки. Под ногами скрипел мокрый песок. Назойливый ночной дождь вяло припадал к земле. Шатры, в которых совсем недавно брезжил свет, сейчас были мертвы, тусклы, и не доносилось из них ни звука. Лишь один, стоявший у подножия крутого холма, светился бледным лимонным светом.
Казалось, что там, за полупрозрачной непромокаемой тканью, натянутой на прочный каркас, кружился рой светлячков.
На этот-то шатер и указал Ржига.
Себастьян пригладил рукой слипшиеся от дождя волосы и, откинув полог, вошел внутрь.
Это были не светлячки. Это были светящиеся шарики величиной с ноготок младенца, перемещающиеся по спирали, пересыпанной мелкими неподвижными искрами и верхней своей оконечностью упершейся в свод шатра. Большое основание спирали покоилось на нескольких светло-серых и белых столбиках, торчащих из пола. Столбики, доходящие почти до колена взрослому мужчине, вздрагивали в такт движениям высокого человека, стоявшего посередине шатра. Вокруг него сгрудились и все остальные находящиеся в шатре. Несколько молодых парней и даже три девушки, все одеты одинаково.
Очевидно, высокий человек обладал даром притягивать к себе людей. Он притянул даже его, Себастьяна. Воспитанник барона Армина узнал это молодое суровое лицо – пусть до того видел его лишь единожды и с немалого расстояния. Конечно, это был Ариолан Бэйл.
– Это простая методическая модель, – говорил он, совершая вращательные движения ладонями, – через выстроенную таким образом защиту не пробьется ни один ксеноморф, ни один суррикен. Ни его запах, ни исходящий от него свет. Разве что само его намерение напасть на вас, изменить вас. Директор хорошо объяснил мне биологический механизм этой защиты. Главное – почувствовать саму энергию серых жерланов, особую, ни на что не похожую и ни с чем не сравнимую. А вот как только придет ощущение контакта, – Ариолан Бэйл присел и положил ладонь на навершие белого столбика, – то с опытом придет и все остальное.
– Опыт… А у нас есть хотя бы огарки древнего опыта? – спросила одна из девушек.
– От Отцов Катастрофы действительно уцелело немногое. И даже лучшие из законных ланзаатов не могут похвастать и малой долей этих знаний – тем, что было доступно Великим. Изготовление суррикенов – это так, баловство. Ученичество… Проба сил. А эти силы ныне, конечно, не беспредельны. Может, это и к лучшему, – тихо выговорил Ариолан Бэйл.
– На что способны серые жерланы? – спросила девушка.
– Ты неправильно построила вопрос. Нужно было так: какие качества серых жерланов можем использовать мы? Все-таки это особая форма жизни. Умение вступить с ними во взаимодействие, подчинить своей воле – все это дорогого стоит. А на что они способны? Ну, я могу выдаивать из них всякие пустяки типа… ну вот этого.
Ознакомительная версия.
