Так и заснул под недовольное бухтение беса, отчего-то жутко возмущенного моим замечанием, что ему осталось отработать семь тысяч девятьсот девяносто пять золотых и семь серебряных ролдо…
* * *
Утром меня разбудил стук в дверь. Это засланная Гэлом прислуга ломилась. Самого-то его, понятно, в гостевые комнаты не пустили, а в зале, как уговаривались, он меня не обнаружил.
Пришлось спешно умываться-собираться. На перекус же времени не хватило. Впрочем, не очень-то и хотелось.
Ночью выпал снег, и на улице было белым-бело. Даже непривычно… Римхол ведь хоть и считается городом, а все же больше на деревню смахивает. Как непогода – так такая же всюду грязища. Да что и говорить, если в этом городе лишь четыре центральных улицы замощены камнем. И это при том, что до каменоломен рукой подать!
Впрочем, мысли о явном недосмотре со стороны римхольского начального люда касательно приведения в порядок городка тотчас вымело из меня холодным ветерком.
– Плащ, первым делом теплый плащ, – пробормотал я, кутаясь в свое куцее недоразумение.
– Ну так пошли, – поторопил Гэл, явно тоже собравшийся прикупить себе что-нибудь эдакое на торгу.
Дошагали до рынка быстро. И так же скоренько заскочили в первую попавшуюся лавку. Чтобы отогреться. Покупать же, само собой, у оружейника ничего не стали. С меня довольно и выторгованного у Тощего Арла фальшиона, а Гэл вообще к оружию равнодушен.
Однако дальше дело пошло веселей. Особенно после того, как я прикупил себе за семь серебряных превосходный зимний плащ. Скроен из плотной тюленьей кожи, подбит овчиной – сказка, а не плащ! И размера как раз подходящего, чтобы набросить его поверх брони. С такой одежкой, мне, пожалуй, никакие морозы не страшны! И в походе можно спать прямо на земле, просто закутавшись в него.
Помимо этого я приобрел еще пару комплектов теплого исподнего. Пригодится. Переодеться там, если вдруг в какую глубокую лужу провалюсь. Или же если взмокну, удирая со всех ног от обозленного сумеречника…
Устав бродить по торгу, мы решили заскочить в удачно подвернувшийся кабачок. Выпить по кубку глинтвейна – отогреться и обмыть покупки.
Сказано – сделано. Тут же свернули в нужный торговый ряд, выходящий прямо к крыльцу присмотренного нами кабака, и направились к заведению. Однако почти сразу же были вынуждены остановиться. Чтобы разминуться с небольшой, но весьма колоритной компанией, которая, зыркая по сторонам, двигалась вразвалочку навстречу нам, занимая при этом весь немалый проход меж прилавками. Четыре парня в одинаковых поношенных серых полупальто и засаленных шляпах-котелках.
У меня при взгляде на них сразу возникло стойкое ощущение, выработанное за время службы в кельмской страже, что это отнюдь не добропорядочные граждане идут. Какая-то мутная компашка, явно не гнушающаяся темными делишками. Небось и заточка у каждого или длинный нож сокрыты в широком рукаве.
Но разминуться с этими типами не получилось. Один из них, долговязый, едва приметив нас, тут же счастливо заулыбался, щеря редкие зубы, и приветливо кивнул Атеми-младшему:
– Здорово, Гэл!
– Здорово, Буч, – промямлил в ответ как-то сразу притухший Гэл. Похоже, известные ему личности. И приятных воспоминаний о прошлых встречах с этой компанией парень не питает.
– Да ладно тебе, прямо нерадостный такой, – подойдя к Гэлу и дружелюбно похлопав его по плечу, ухмыльнулся Буч. – Ты же знаешь – мы за своих, римхольских, горой стоим! Тебе ли нас бояться?
Но продолжать разговор с моим приятелем, как я ожидал, долговязый не стал. Он сразу перевел взгляд на меня и, цыкнув зубом, с ленцой спросил:
– Так это ты, стало быть, стражником будешь?
– А тебе какое до того дело? – с равнодушной миной осведомился я.
– Да меня Угрюмый к тебе послал… с весточкой, – со значением произнес Буч.
Только я не понял, на что он хотел намекнуть. А вот Гэл определенно что-то сообразил, так как после его слов явственно побледнел.
– Без понятия, кто такой этот Угрюмый, – безразлично пожал я плечами. – Так что отвали.
– Зря ты так, – укоризненно покачал головой парень. – Угрюмого не уважаешь, значит?
– Да я знать не знаю никаких угрюмых, – все так же безмятежно ответствовал я. – Попутал ты, похоже, что-то. Иди другого стражника ищи.
– Так это не ты, значит, Кнута и его дружков привалил? – сощурившись, уточнил Буч.
– Кнута? – нахмурившись, переспросил я. И признал: – Кнута – я… – После чего веско добавил: – За дело, впрочем. За разбой.
– А это мне без разницы, – осклабился Буч. – Главное, что Кнут денег должен остался Угрюмому. Почти полторы дюжины золотых. А отдавать их теперь, стало быть, некому… – И неожиданно заключил: – Так что теперь ты, выходит, торчишь Угрюмому двадцатку золотом!
– Да с чего бы это? – откровенно офонарел я с эдакой арифметики и с того, что на меня пытаются повесить совершенно чужой долг!
– Ну это ты сам у Угрюмого спрошай, – с усмешкой присоветовал вымогатель. – Мне как велели – я так и передал. Да, и еще, – спохватился он. – Сказали, сроку тебе – до завтра должок возвернуть. А иначе пеняй на себя.
Вот и весь разговор. Мутная компашка тут же свинтила, а мы остались стоять в полном недоумении посреди торговых рядов.
Я с досады сплюнул, ибо хорошее настроение оказалось безнадежно испорчено, и раздраженно обратился к Гэлу:
– Что это за наглые рожи такие?
– Буч Корвье со своими дружками, – буркнул тот в ответ. – Те еще козлы… Вечно трутся на торгу, да с приезжих и с тех местных, за кем никто не стоит, деньгу трясут.
– И что, им еще никто по рылу не настучал? – хмуро осведомился я, борясь с возникшим желанием нагнать этих мелких вымогателей и поговорить с ними как полагается. – Кулаки так и чешутся… Начистить пару-тройку наглых рож. Одно только и останавливает – они просто передали чужие слова, а потому и спрос с них невелик.
– Настучишь им, как же, – язвительно высказался мой приятель и расстроенно вздохнул: – Они же на побегушках у Угрюмого состоят!
– А Угрюмый этот – кто такой? – спросил я, испытывая закономерный интерес по отношению к упомянутой персоне, до того дико борзой, что смеет перекладывать чужие долги на совершенно левых людей.
– Главарь одной из самых крупных шаек бандюг в городе. Почти сотня человек у него, – ответил паренек. – Больше только у Дядюшки Джо да у Валета.
– Ничего себе у вас тут шайки! – Приведенные цифры вызвали у меня неподдельное изумление. – А стража ваша куда смотрит?!
– Да туда же, куда и все, – в кошель, – простодушно пояснил Гэл. – Стражники тоже люди… И им, как и всем, лишь бы денежку побыстрей срубить да уехать отсюда куда подальше.
– Да ну, дичь какая-то, – уязвленно пробормотал я, восприняв упрек в адрес стражников частично и на свой счет. Хотя у нас в Кельме мздоимцев мигом из стражи вышибают.
Учитывая обстоятельства, понятно желание абсолютного большинства римхольцев, включая городских защитников, перебраться в более приветливые края, но идти ради этого поперек совести… Преступая свою клятву защищать людей, не обирать их и не потворствовать преступным личностям… Для этого совсем уж отчаяться надо.
– И ничего не дичь! – обиженно заявил паренек, шмыгнув носом. – Так и есть – в Римхоле все мзду берут! И стражники, и даже магистратские чинуши! Спешат накопить достаточно и умотать из города, прежде чем вновь объявится Алый!
«Да, нехорошо у них с этим огнедышащим драконом вышло», – подумал я, сразу вспомнив стенания сотоварищей по походу за рудой. Как они кляли этого проклятущего Алого, ставшего живым кошмаром Римхола. Сив в красках расписывал эту забавную и в то же время трагичную историю… О нелепой случайности, из-за которой процветающий городок оказался обречен на вымирание. Поначалу-то все для Римхола складывалось на редкость хорошо. Город сильно разросся благодаря наплыву людей, оставивших Палорские горы по вине созданий мятежных архимагов – магических драконов, и слыл безопасным для проживания и удобным местом для торговли. Крылатые чудовища если изредка и появлялись вблизи, то быстро улетали. А самых настырных либо любопытных отгоняли выстрелами из крепостных арбалетов. Страха не было, ибо люди чувствовали себя уверенно среди городских теснин, где никакому дракону их не достать. Так продолжалось до тех пор, пока в окрестностях Римхола не объявился молодой, красивой алой расцветки огнедышащий дракон. То ли мимо пролетал, то ли просто приблизился из любопытства – сие не важно. Главное, что чешуйчатое чудовище оказалось вблизи городских стен и один идиот додумался в него стрельнуть… И совершенно случайно попал. Этому самому дракону прямо под хвост… После чего и начались черные, из-за дыма пожарищ, деньки Римхола. С тех пор злопамятная крылатая скотина раз в несколько лет обязательно сюда наведывается. И ничего с этим невозможно поделать. Городок-то не коронный. А значит, защищать его должен владелец. И ему при всем желании не накопить столько денег, чтобы нанять на несколько лет пару-тройку архимагов, потребных для уничтожения зловредного создания.
