Ознакомительная версия.
И лицо его светлости потемнело.
После на меня был направлен пристальный, прожигающий взгляд, под которым вмиг стало еще неуютнее, чем было, и обманчиво мягким, вкрадчивым тоном лорд оттон Грэйд вопросил:
– Ариэлла, что происходит?!
Видит Пресвятой, будь я в одежде, я бы ответила со всей гордостью, достоинством и выдержкой, на которые была способна, но сидя в воде, прикрытая лишь двумя мокрыми полотенцами, после всей враждебности и коварства, с которыми пришлось столкнуться в замке Грэйд, я чувствовала себя маленькой, слабой, беззащитной и… раздавленной.
– Ари?! – напомнил о своем присутствии лорд оттон Грэйд.
Сжавшись, обняв колени руками и подтянув их к себе, я тихо сказала:
– Уверена, Уилард донесет вам обо всем в малейших подробностях.
Некоторое время герцог молчал, затем раздался его взбешенный вопрос:
– Говард выполнил мой приказ и провел вас в мои покои, где вы находились до моего прибытия?
Можно было бы промолчать, но я тихо ответила:
– Нет.
– Вот как? – За этими словами почудилась угроза, чего его светлость не скрывал.
Сжав ладони, не сдержалась и холодно напомнила:
– Я не пленница, лорд оттон Грэйд.
– Даже так? – Вот теперь герцог явно издевался.
Вскинув голову, взглянула в черные глаза темного мага и зло ответила:
– Я – герцогиня оттон Грэйд, и в своем доме я никому не позволю унижать себя!
Герцог поднялся, заложив руки за спину, прошел к зеркалу. Некоторое время стоял, глядя на свое отражение, затем холодно поинтересовался:
– И что же вас так унизило, герцогиня?!
О, Пресвятой, дай мне сил.
Все, что я смогла произнести, было:
– И вы еще смеете спрашивать?!
Не оборачиваясь, герцог совершенно спокойно ответил:
– В своем доме, как, впрочем, и везде, я смею абсолютно все, о чем вам уже было сказано ранее.
А затем, резко повернувшись, его светлость приблизился ко мне, схватил одно из полотенец, развернул его и, протянув мне руку, приказал:
– Поднимайтесь.
Оторопев от изумления, я с трудом выдохнула:
– Простите, что?
И невольно отпрянула, едва глаза лорда полыхнули тьмой. Но испытать ужас в полной мере его светлость не позволил – мое запястье вдруг оказалось стиснуто стальной хваткой, а в следующий миг герцог рывком вытянул меня из воды, оставляя без прикрытия пены и мокрых полотенец. И вдруг замер, продолжая едва ли не на весу удерживать, а после сдавленно произнес:
– Я был прав. Вы превратитесь в восхитительную женщину, Ариэлла.
И отпустив мое запястье, лорд оттон Грэйд стремительно развернулся и вышел из ванной. С полотенцем! Но на пороге его светлость остановился, поднял руку, взглянул на ткань так, словно впервые ее видит, а затем не оборачиваясь хрипло спросил:
– Леди оттон Грэйд, вам это требуется?!
Лишь после данного вопроса на меня накатило осознание произошедшего. Мгновенно стало холодно, безумно стыдно и… Нагнувшись, я подхватила последнее оставшееся полотенце, стремительно завернулась и дала волю эмоциям, прошептав искренне:
– Убирайтесь вон.
Лорд оттон Грэйд мгновенно распрямил плечи, и в следующий миг мне пришлось сильно пожалеть о своих словах. Потому что герцог развернулся, отшвырнул полотенце и направился ко мне. И в его движениях было столько мощи и ярости, что я невольно отступила, и отступила бы снова, не настигни меня маг. Схватив, лорд оттон Грэйд рванул на себя так, что, поскользнувшись, я едва удержалась на ногах, и, склонившись к самому моему лицу, холодно приказал:
– Повтори.
Его дыхание было ледяным. Обжигающе ледяным, вопреки всем законам анатомии, и, несмотря на боль в стиснутом стальными пальцами запястье, я ощутила холод. Пронизывающий, жуткий холод, и страх, столь же ледяной, сковал душу, сжал горло, не позволяя произнести и звука.
– На будущее, – герцог сжал мою руку еще сильнее, – не смей бросать вызов, если не способна дать отпор.
Пальцы разжались, выпуская мое запястье, и, не удержавшись на ногах, я рухнула на пол. И сидя на холодных каменных плитах, сквозь слезы смотрела, как лорд оттон Грэйд, чеканя каждый шаг, в бешенстве покидает ванную.
Запястье нестерпимо болело, рот я зажала дрожащей ладонью, стараясь сдержать рвущиеся рыдания, ужас… ужас не отпускал. Но справиться с эмоциями герцог мне не позволил, и спустя минуту из его спальни раздалось:
– Леди оттон Грэйд, до ужина менее четверти часа. Я ожидаю вас в столовой. Не прибудете вовремя, поднимусь за вами лично.
Затем послышался звук шагов, после проворот ключа, скрип открываемой двери и ее грохот при закрытии.
И лишь после его ухода по моим щекам покатились слезы, и, продолжая зажимать рот, я медленно легла на пол, чувствуя, как тело сотрясают рыдания, и понимая – у меня нет времени на слезы. Его просто нет.
Скрип вновь открываемой двери подтвердил мои опасения, затем я услышала голос Гретхен:
– Леди оттон Грэйд?
Судорожный вздох и отчаянно спокойное:
– В спальне чемодан, распакуйте мои платья.
– Да, мадам, – последовал ответ с ноткой недовольства.
И я поняла, что камеристка ожидала иного. Скандала, слез, истерики, сюжета для замковых сплетен…
Поднявшись с пола, чуть пошатываясь, я подошла к зеркалу… Глаза красные, нос распух, вокруг рта отметина от прижимаемой ладони… На запястье черные следы. Черные. Прикоснулась пальцем и поморщилась от боли.
Затем вновь взглянула на себя в зеркало – мне понадобится много, очень много холодной воды.
К моменту, как удалось привести лицо в порядок, я продрогла настолько, что тряслась уже вовсе не от страха. Ко всему прочему, у меня закончились полотенца.
– Гретхен, – голос прозвучал негромко, но я точно знала, что меня отчетливо слышно, – я доведу до сведения госпожи Винслоу факт кражи полотенец и халата из ванной его светлости.
В спальне что-то упало, но возразить камеристка не посмела – знала, что виновна.
– Мадам требуется халат? – раздался ее дрожащий голос.
– И немедленно, – подтвердила я.
Женщина вошла тотчас же со стопкой тех банных принадлежностей, что находились здесь до моего купания. Сноровисто все разложила, затем, подхватив верхний халат, принесла его мне.
– На край столика, будьте любезны, – расчесывая влажные волосы, приказала я.
Снимать с себя полотенце перед прислугой я не собиралась. И дело не в нормах приличия, этикет допускал подобное, проблема в том, что я воспитывалась при монастыре, и у меня были свои взгляды на некоторые аспекты жизни аристократов.
Гретхен, несколько раз поклонившись, торопливо вышла. Я же, завернувшись в теплый банный халат, окутавший до пола, дорасчесывала волосы, затем вновь подсушила их полотенцем, а после мне не оставалось ничего иного, кроме как собрать влажные пряди в нехитрую скромную косу, которую я, сложив, заколола шпильками.
Когда вышла из ванной, платья уже были извлечены из чемодана. Не мои платья. Более того – я видела их впервые. Длинные, строгие, достаточно закрытые и сшитые по моим размерам. Запоздало поняла, что это те самые наряды, что заказал герцог у лучшей швеи юга.
Нервно ожидающая меня Гретхен попыталась было что-то произнести, но я перебила ее холодным:
– Вы свободны.
Изобразив книксен, женщина удалилась, явно не веря в происходящее.
Платье я выбрала синее с белыми манжетами и белоснежным кружевным воротничком стоечкой. Госпожа Имис практически полностью исполнила все мои пожелания в отношении нарядов, нарушив их лишь в одном – традиционные домашние туфельки к каждому платью были на остром каблучке. Небольшом, но все же мне, ни разу не надевавшей подобную обувь, пришлось несколько минут ходить по спальне его светлости, привыкая к непривычному подъему. И лишь после этого я подошла к зеркалу.
И не узнала себя.
Несколько мгновений в растерянности смотрела на девушку, что виднелась в отражении, и не ощущала в ней себя. Это была не я. Это была леди – сильная, исполненная достоинства, истинная леди с моими чертами лица, моими светлыми волосами, моими глазами, моим телом, но не я. Не я…
Значит, я выросла.
Я расправила плечи, спина стала напряженно прямой, лицо словно еще бледнее, взгляд надменно-холодным. Да, я не узнаю себя в зеркале, но это не значит, что я стану послушна воле герцога Грэйда. Это мой дом, и в нем будет по-моему, потому что я леди оттон Грэйд! Потому что если сдамся сейчас, шанса на реванш уже не будет. И как бы ни было страшно, как бы ни болело до сих пор запястье, как бы силен ни был ужас при виде ярости черного мага, отступать мне некуда.
* * *
В холл я спускалась в абсолютном молчании склонившейся при моем появлении прислуги. Даже лакеи, коим полагалось стоять недвижно, в почтительности склонили головы, горничные же, присев в реверансе, не подняли головы. Уважение? Сомнительно. Скорее попытка спрятать полные ожидания развития скандала взоры.
Ознакомительная версия.
